Мне не забыть

— Не ля, а бля у тебя!

Ударник Геша захохотал.

— Отставить смех! — возмутился Андрей.

— Не Адик ты, а ад кромешный… — вдруг нараспев произнес Ваня.

Тут уже Андрей не удержался, и все трое музыкантов буквально закатились от хохота.

А Иван все так же задумчиво созерцал пишущую машинку, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Ребята, давайте Серому покажем, а то мы уже заклинились, — добродушно предложил Андрей.

— Это ты заклинился на своем ля! — обиженно произнес Вовчик.

— Адик прав, — вмешался Геша. — В музыке нужна тирания, иначе ни хрена не получится! Думаешь, ему легко? Скажи спасибо, что он способен из ангела в дьявола превратиться, если для дела надо.

— Спасибо! — Вовчик картинно отвесил поклон.

— Ладно, начали! — Андрей проиграл на гитаре замысловатую трель, вступили бас-гитарист и ударник. — Ну что, пойдет? — обратился Андрей к Ивану. — Уловил? Понимаешь, срочно слова нужны!

— У меня нет вдохновения, я ничего не слышу… — вздохнул поэт.

— Да что с тобой? Ты же гений! У тебя не может не быть вдохновения! Послушай еще раз!

— Никакой я не гений, — грустно сказал Иван. — Я — что-то другое…

— А что же? — с интересом спросил Адик.

— Не знаю… Мне это еще не открылось.

Теперь все молча глядели на Ваню и терпеливо ждали продолжения. Никто не смел нарушить тишину, Ванин авторитет был непререкаем.

— Уеду в деревню, там заброшенный дом и никого… — размышлял Ваня вслух. — Даже столбы электрические спилены, провода ржавыми лохмотьями висят… Тетка Дуня самогонщица одна осталась, у нее сына кабан убил, она с тех пор по деревне бродит, то поет тонким голосом, как ребенок, и причитает, то матом ругается… Заезжие ее боятся, самогон купят, и восвояси… А я с ней разговариваю, она самогону выпьет, я воды из родника, сядем на бревнышко, и она мне про жизнь свою рассказывает. Я все понимаю, что она говорит, а никто больше не понимает… В лес пойду, там зверье всякое, с ними тоже поговорить можно, я их язык немного знаю, еще в детстве выучил… Они мне иногда стихи наговаривают… А может, мне вообще не надо стихи писать? Ведь я еще не знаю, что я такое… Раньше знал, да, видно, ошибался…

— Серенький, ты поэт, — ласково сказал Андрей, — без твоих стихов лучшая и единственная в мире бард-рок-группа пропадет и зачахнет!

— Где моя муза? Кто украл ее сердце? — с болью в голосе произнес Иван.

И в это время муза явилась — энергичная, деловитая.

— Натали, наконец-то! Мы думали, ты нас совсем позабыла-позабросила! — обрадовался Адик.

— Ребята, не обижайтесь! Я делала курсовую. Завтра буду показывать в институте. Придете?

— Не вопрос! — сказал Андрей. Он заметил, как засияли глаза у Ивана. — Все пойдем. Тебе ведь нужна группа поддержки?

— Конечно, нужна. Если честно, я жутко боюсь. Красовский обещал приехать. Привезет свой фильм, который пять лет лежал на полке… Представляете, его кино и моя поделка — в один день!

Андрей заметил, как печальная тень снова легла на лицо его любимого друга Вани.

— Да что нам Красовский! Мы сами подпольные и опальные, нас этим не удивишь! Мы пойдем исключительно ради тебя, Натали! А кстати, где твоя прекрасная подруга? Она придет завтра?

— Да она сегодня придет! И, может быть, не одна, — Наташа поглядела на Адика, — я тебя не разочаровала?

— Ничуть, я рад за нее. У меня к ней другой интерес. Наш «Квадро» с ней мог бы стать «Квинтетом». Как думаешь, Серый? Ты ведь слышал ее.

— Не знаю, тебе решать, — сказал Ваня. — Ты главный по части музыки.

— Но мнение свое можешь сказать? — настаивал Адик.

— У нее поющая душа… Это не мнение, это явление… — высказался Ваня.

Когда Поющая душа появилась в квартире Адика, Вовчик и Геша с таким откровенным любопытством уставились на нее, что Максим с трудом сдержал себя, чтобы не сорваться. «Но какое я имею право запрещать другим мужчинам так смотреть на нее! — подумал он. — Кто я ей? Влюбленный телохранитель? Нет, с этим пора кончать! Сегодня же объяснюсь с ней… Мужчина я или нет, в конце концов? Если она откажет мне, я скажу — останемся друзьями! Нет, не скажу, я буду добиваться ее, чего бы это ни стоило!»

— Ребята, я жажду музыки! — разрядила накалившуюся атмосферу Наташа.

— Вы хочете песен — их есть у меня! — весело сказал Адик и ударил по струнам…

Было еще не поздно, но разъяренные соседи стучали в пол и в потолок одновременно.

— Концерт окончен, — Адик положил гитару, — иначе опять милицию позовут!

— Пусть зовут, — усмехнулся Максим. — Скажем, что опоздали, милиция уже на месте. Я им популярно объясню, что вы имеете полное право играть до одиннадцати часов.

— Спасибо, друг, — сказал Адик. — Приходи к нам почаще!

— С удовольствием, — ответил Максим. — Если Лера не против…

— Конечно нет, но сейчас мне пора.

— Жаль, что вы уходите, — сказал Андрей, — если нельзя петь и играть, то можно поговорить. Ей-Богу, я мог бы рассказать много интересного. — Андрей смотрел на Максима, открыв в нем для себя нового, неискушенного слушателя.

— О бард-роке? — улыбнулась Лера.

— Совсем не обязательно, — обиделся Адик, — ты думаешь, это моя единственная тема? С таким же успехом я могу прочитать вполне научную лекцию о том, как ухаживать за девушками. — Он поправил спадающие очки и снова посмотрел на Максима.

— То-то и видно, что ты не продвинулся дальше теории, — усмехнулся Геша.

— Ну ладно, тогда о том, как косить от армии. В этом я больше преуспел?

— Мне бы родиться с твоей близорукостью! — вздохнул Вовчик.

— Да у тебя и так все будет в порядке! — уверенно сказал Андрей. — Дадут заключение, что ты никуда не годен. Зря мы, что ли, старались?

— Хотелось бы верить, — произнес Вовчик.

Лера посмотрела на него, и ей почему-то вдруг стало очень грустно, что-то внутри подсказало ей, что этому парню грозит беда. Стараясь отвлечься от неприятного ощущения, она сказала:

— Я обещала маме прийти не поздно, и так совсем не бываю дома. Макс, ты меня проводишь?

— Да хоть на край света!

— Не устанешь пешком идти? — засмеялась Лера.

— Никогда в жизни!

Подошла Наташа, взяла за руку Леру и потащила за собой в кухню.

— Можно тебя на две минуты? Извини, Макс, мне надо кое-что обсудить с подругой, это быстро…

— Что-нибудь случилось? — спросила Лера.

— Случилось. Я завтра показываю во ВГИКе свою курсовую. Ты знаешь — о чем. Вот и решай, придешь смотреть или нет?

— Конечно, приду. И не думай, что, если увижу на экране Юргена, упаду в обморок или залью слезами просмотровый зал… Все это в прошлом.

— Я подумала и Максима пригласить, но решила сначала с тобой посоветоваться.

— Ну уж нет! — сказала Лера решительно. — Не хочу, чтобы он видел выражение моего лица!

— Значит, ты в себе не так уж уверена?

— Нет, но…

— Но Максим тебе небезразличен! Я страшно рада!

— Наташка, я сама ничего не знаю, просто встречаюсь с ним, не хочу ничего загадывать, решать, строить планы… Пусть все пока так и будет, но на просмотр я приду одна, так будет лучше.

— Наверное, ты права… В общем, поступай как знаешь, положись на свою интуицию, она тебя редко подводит… Если даже ты сама не придешь, я не обижусь.

— Я подумаю… — сказала Лера.

— Тебе понравились ребята? — спросила Лера Максима, выходя с ним из подъезда.

— Да, поют и играют здорово, слова, правда, уж больно замысловатые…

— Это новый эксперимент. Ваня пробует себя в философской лирике.

— Я, наверное, ни черта не понимаю в поэзии. Вот Есенина читаю, Высоцкого слушаю — там все просто, ясно.

— Это только кажется. В настоящей поэзии всегда как бы несколько слоев, сначала ты видишь один, потом замечаешь другой, и так до бесконечности. Поэтому надо читать или слушать не один, а много раз… И с каждым разом открываешь для себя новый смысл.

— Наверное, ты права. Хочешь, пройдемся немного? Такой чудесный вечер нам дарит природа!