Тизер

- В атаку! - ревет координатор группы.

Ддшники обступают зверя, словно муравьи загулявшего жука. Мутные глаза обретают ясность, медведь собирается с силами, приподнимает передние лапы, но вместо ужасающего крика, изо рта вываливается жалобный скулеж. Больше пятнадцати мечей одновременно протыкают зверюгу, часть из них делает это дважды, а некоторые даже трижды. Мохнатый издает предсмертный рев и заваливается на бок - чистая работа, чего не скажешь о второй группе...

Кастеру не хватает мощи, чтобы притормозить зверя, огненный шар врезается в рыло, загорается шерсть. Горящая туша злобно завывает и ускоряется, танки разлетаются в стороны, как игрушечные солдатики. Медведь машет лапой, желтые когти рвут доспехи, будто бумагу, бурый прет дальше.

- Стреляйте в лапы! - орет Туба.

Пати-лидер крикнул очень вовремя, отсиживающиеся в тылу стрелки уже готовы были броситься в бегство, когда увидели, что медведь прорвал преграду.  Трясущиеся руки наводят оружие. Спуск.

Штук тридцать черных палочек устремляются в сторону врага, зверюга подобрался на расстояние не больше сорока метров, промазать в цель такого размера практически невозможно. Стрелы протыкают лапы, врезаются друг в друга, впиваются, словно голодные комары в открытый участок кожи. Не знаю, верил ли сам Туба, что такой мув чем-то поможет, но он сработал. Через десять метров медведь оттопыривает лапы в сторону, пытаясь стряхнуть жалящие стрелы, через двадцать метров, оставляя на песке кровавый след, лапы начинают заплетаться, еще через десять одна цепляется за другую, горящая туша спотыкается.

Настолько эпичный кульбит не увидишь даже в цирке. Толкаемый инерцией гризли переваливается через голову и приземляется на задницу. Свирепый монстр с непонимающим лицом выполняет команду “сидеть”, а обгоревшая голова испускает дым.

Прыжками и перебежками к зверю мчатся ддшники, порядком покоцанные парни хотят покончить с врагом, пока тот не очухался. На ходу достают мечи, подбирают ногу для атакующего прыжка, медведь орет...

Стрелки оказываются почти в самом эпицентре каста, ударная волна с максимальной концентрацией просачивается сквозь тела. Пять-шесть игроков, что стоят в самом конце, бросаются в бегство, остальные превращаются в пускающие слюни овощи, закрывают глаза, падают на землю, плачут и зовут на помощь.

Волна расходится на триста шестьдесят градусов, приближающиеся со спины ддшники получили гораздо меньшую дозу, но долбанный страх поселился и в их головах. Секундного замешательство мечников хватило, чтобы мохнач, ковыляя, вошел в ряды стрелков. Широченный размах лап сгребает в охапку чуть-ли не половину арбалетчиков, пасть окрашивается в красный. Ревущий гризли топчет и разбрасывает в стороны контуженных солдат, словно мухоморы. Отряд арбалетчиков превращается в скулящую горстку воинов, что испускают предсмертные хрипы.

Внимание отвлекает вспышка - скастовавший метеор маг играется с молнией. Тонюсенький лучик, словно из пьезовой зажигалки, разрастается сначала до толщины сварочной дуги, а затем превращается в издающую жуткий треск молнию, на которую невозможно смотреть не прищурившись. Разряд нарастает, увеличивается мощь, по выражению лица кастера похоже, что долго его не удержать. Смыкаются губы, за ними - руки. Маг хлопает в ладошки, провоцируя короткое замыкание, перепонки терпят давящий взрыв, безоблачное небо раскалывается ослепляющей кривой.

Молния ударяет гризли в затылок. Два стоящих рядом арбалетчика превращаются в пепел, медведь осаживается на задницу, на дымящейся макушке вспыхивает маленький, будто пламя свечи, пожарчик.

С места срывается Туба. Нечеловеческая скорость в течение секунды перемещает пати-лидера напротив приглушенного гризли. Руки заводят за спину двуручный топор. Бросок!

Секира разрезает воздух, будто винт промышленного вентилятора, пролетает расстояние в двадцать метров в считанные доли секунды, со смачным звуком вбивается в череп. Острие прячется внутри. Разъезжаются передние лапы, подбородок опускается на песок. Минус два...

- Под телегу!

Я аж дернулся, услышав крик в полуметре от себя. Покровский подпрыгивает с места кучера, разводит в стороны руки, заслоняя меня телом. Сразу четыре копья дырявят капитана.

Спрыгиваю с телеги, парочка копий пробивает деревянный пол, еще три втыкаются в землю неподалеку. Испугавшаяся лошадь срывается с места, метров через пятнадцать скопычивается, скользит брюхом по земле. Из груди и левого бока торчат копья.

Прячусь за телегой, поднимаю валяющийся внутри лук. Не высовывая головы, вдеваю стрелу в тетиву, наконечник смотрит почти вертикально вверх. Спуск!

Прищуриваю глаза, взмываю в небо. Пыль, что подняли гризли, осела, рассматриваю поле боя, как лежащую на столе карту. Невинный пустынный песок усыпали тела, кругом разлили десятки красных пятен, разбросали оружие и доспехи. Клочок земли размером с футбольное поле превратился в кладбище.

Обе стороны понесли значительные потери. От правильного строя воинов с распределением ролей, тактическими построениями, поддержкой и четким планом на данж осталась горстка измученных бойцов: шесть танков, пять ддшников, десять стрелков, три хилера и пара голов командного состава. На стороне неписей остался не коцаный рейд-босс и десяток мешающих, будто заноза в заднице, копейщиков. Те самые маугли, которых не спалил метеорит, во второй половине боя наделали чересчур много проблем. Долбанные гризли развалили к чертям оборону и отвлекли на себя все внимание, кучка дышащих на один удар копейщиков под шумок минусовали занятых делом хилеров, ддшников и арбалетчиков.

Только сейчас Туба отдал команду мечникам - вырезать дикарей. С высоты птичьего полета отлично видно, как две темные фигуры, огибая поле боя по безопасным окружностям, мчатся к копейщикам.

Тролль не получил и единицы урона, стопы размером с бильярдный стол все также аккуратно прощупывают почву под собой. Прошел половину расстояния. Времени на раздумья не остается, впрягаюсь в пулемет, оглядываюсь на Тубу.

- Лучники, целиться в глаза! Маги, готовим прокаст! Мирон, к бою!

Трясущиеся руки наводят прицел, мушка перемещается по открытым участкам кожи болотного цвета - ноги, руки, шея и голова. Только грудь и спину прикрывает самодельная броня - оторванные от транспортного вагона борта, связанные между собой цепями. Каждый шаг великана сопровождается металлическим постукиванием, ячейки якорных цепей впиваются в плечи.

Покровский говорил, что стрелять нужно выше нагрудника, опасался, что в голову не попаду, но сейчас я так не думаю, тролль подошел уже слишком близко. Слышу, как арбалетчики спускают стрелы. Через секунду следом летят энергетические сгустки, фаерболы и ледяные снаряды.

- Мирон, стреляй по готовности! - орет Туба, выковыривая из гризли топор.

Арбалетные болты протыкают ноги, руки, шею и голову, застревают в коже на глубине двух-трех сантиметров. Тролль смахивает раздражающие палочки словно налипший песок, злится - губы обнажают гнилые зубы. Между пожелтевших прямоугольников торчат ошметки мяса, сочится коричневая жижа.

Следом прилетают магические снаряды. Огонь, лед, вода и материализованная энергия эффектно впечатываются в рейд-босса. В стороны летят искры и осколки льда, феерическое столкновение сопровождается треском и грохотом, а здоровяк даже не шевелится. Неуклюжие ноги не на долю секунды не замедлили шаг, а неповоротливый корпус не на сантиметр не отклонился назад. Похоже, непись обладает сопротивлением к магии.

В подушечки больших пальцев впиваются спусковые курки, грохот пулемета оглушает, окружающий мир превращается в звенящий шар. Свинцовые пчелы калибра восемь миллиметров жалят прямо в лоб, собравшаяся складками кожа разлетается ошметками, песок увлажняется зеленоватой жидкостью. Под натиском - пять сотен выстрелов в минуту, голова тролля опрокидывается назад, гигант останавливается.

Тело весом в пару десятков тонн кренится на спину, левая нога делает короткий шаг назад, чтобы удержать равновесие. Кажущаяся неостановимой машина проседает под моим надежным огнестрельным другом.