Тизер

- Какое?

Поворачивается. Лучи сканера проходят от поясницы до подбородка. Упс... Я же так и не побрился. Каменное лицо надламывается неопределенной гримасой.

- То, которое пользователь возвращает уже в третий раз, - так отчетливо выговаривает каждое слово, словно беспокоится, что глухой не прочтет его по губам. - То, которое находится в статусе “на доработке” с пятницы. И это при том, что имеет приоритет “срочно”.

- А, это обращение?! Ща посмотрю, что у этого придурка за траблы, - отвечаю и офигеваю. Это Я с ним сейчас говорю?

Тонкого, похоже, тоже впечатлил. Левая половина лица сползает вниз. Округляются глаза.

- Что?!

- Что? - включаю дурачка.

- А ты, не охренел?! - понеслась. - На работу опаздываешь! Меньше всех закрываешь обращений! На тебя жалуются! Мне начальник отдела звонил! Они хотят штрафные санкции выставить! Ты за выходные ни разу не появился в сети! Сейчас он посмотрит!

- Мне за работу в выходные не платят, - свербит оглянуться, чтобы посмотреть, кто с ним разговаривает. Пожал бы этому челу руку или даже обнял. Это же не могу быть я, верно? Или как? А куда делась мямля с языком в заднице?

- ЧТО?! - от каменного лица не осталось и следа, краснеет. Только бы его как Скока не раздуло.

- Что?

- Да ты, с-с-су... КАКИЕ! НАХЕР! ВЫХОДНЫЕ...

- Сергей Александрович, я в отпуск хочу уйти, - контрольный в голову.

- ЧТО, БЛЯТ..?!

- А что?

... ... ...

Стою на ступеньках бизнес-центра. Нос накачивает в легкие воздух свободы. Снимаю галстук, кладу в карман.

В отпуск Тонкий не отпустил. Я что-то доказывал про трудовой кодекс и год работы без отдыха. В какой-то момент так разошелся, что готов был угрожать инспекцией по труду.

Тонкий не был бы собой, если бы не раскатал меня на татами делопроизводства. Не на того я напал. Заявление не писал - захват; по графику в отпуск стоит зимой - бросок; под графиком стоит моя закорючка - туше.

Я уже собрался выбросить белый флаг, как вдруг Сергей Александрович (язык не поворачивается это сказать) стал нормальным мужиком. Стирает искусственное выражение лица и откровенно говорит, что затрахал я его - жуть. Да - делаю много, да - делаю самые сложные задачи в отделе, но на этом плюсы заканчиваются. Опаздываю, вечно таскаюсь с кислой миной, грублю клиентам, разлагаю атмосферу в коллективе. Каким бы гением поддержки себя не считал, но работа отдела важнее, чем один хороший исполнитель.

И... я с ним соглашаюсь. Ведь действительно. Таскаюсь на работу, которую не люблю, а вместо того, чтобы что-то менять, распускаю токсичный газ по всему этажу. Может проблема во мне...

В какой-то момент показалось, что он достанет бутылку заныканного вискаря, мы нажремся и будем петь песни его молодости. Он будет петь, а я невпопад шевелить ртом, потому что не знаю слов. Но все оказалось куда проще. Тонкий достал чистый лист бумаги и предложил написать заявление. Отпустит меня без двухнедельной отработки прямо сегодня.

Мы оба от этого только выиграем. Говорит, что они не пропадут. Незаменимых людей не бывает. Потерпят немного, но найдут шестеренку с подходящим количеством зубьев.

Пишу заявление. Первый раз в жизни жму Сергею Александровичу руку.

Понедельник. Прошло два часа рабочей недели. Я шлепаю разношенными мокасинами по тротуару, улыбаюсь погрязшим в рутине прохожим. В отделе кадров сказали что-то про обходной лист, но я не трачу на это время, есть дела поважнее. Ноги ускоряются, звоню Димону:

- Мужик, мне нужен гараж!

- Приезжай.

Даже спрашивать не стал - высший уровень дружбы. По интонации все понял. Я на взводе. Я готов действовать.

Димас всегда дома. Кажется, что ему даже мобила не нужна. В девяти случаях из десяти дозвонишься по домашнему. Он типо фрилансер. Говорит так родителям. На вопрос: “чем занимается фрилансер и почему не зарабатывает деньги?”. Димон отвечает, что сейчас трудные времена. Кризис повлиял на рынок онлайн услуг не меньше, чем на стоимость нефти и курс доллара. Ему не хватает “совсем децл” чтобы выстрелить... уже три года. Ну а успешный бизнес родителей - просто удачное стечение обстоятельств. Димас говорит, что денег не просит. Сами присылают...

Подхожу к метро. Ну нафиг - долго. Еще утром понял всю серьезность произошедшего, но признался себе только сейчас. Макс может оказаться в конкретной жопе, пока я тут жетончики покупаю. Нахожу на стоянке бомбилу. Едем.

Кидаю шефу пятихатку. Крутой чел внутри меня запер жиденыша в толчке, говорит таксисту: “можно без сдачи”. Вываливаюсь из тачки.

Расстегнутая на груди рубашка, развевающийся на ветру пиджак, целеустремленная походка - я, словно мир прилетел спасать.

Мирон крутится у открытого гаража.

- Здарова, - жмем руки.

- Ну че там? - спрашивает.

- По собственному написал.

- Красава, - растекается в улыбке. - Не пожалеешь.

- Посмотрим, - захожу в гараж, раздеваюсь. - Боюсь, что ты прав. Макс мог выжить.

- Бля-я-я, - хватается за голову.

- Есть идеи?

Садимся на диванчик. Какой тут придумаешь план, если понятия не имеешь, что творится внутри? Обсудили самые очевидные вещи: один на него не рыпаюсь; валю только если уверен, что минусану. А как быть уверенным? Скинуть бетонную плиту на Гольф?

Устраиваю булки в капсуле, говорю Димасу чтобы не ждал - может затянутся. Показывает сначала большой палец, а потом прикладывает имитацию телефона к уху. Киваю. Поехали.

Осматриваю очередную квартиру. Чувствую, как изменился мой взгляд. Я больше не рассматриваю предметы декора, личные вещи выдуманных жильцов или безвкусные картины на стенах. Взгляд превратился во взгляд мародера. Смотрю на найденный предмет и шевелю извилинами. Каждый из них - потенциальная возможность что-то скрафтить, усилиться или дольше прожить.

Кроме мародера во мне проснулся и садист, причем сейчас его интересы преобладают над остальными. Задерживаю взгляд на булавке, степлере, канцелярском ноже или вантузе и думаю, как можно использовать эти итемы, чтобы продырявить, сшить, распороть или отчпокать Скока.

Прячу голую задницу в спортивных штанах, застегиваю на груди синтетическую олимпийку поверх черной майки. Гопник внутри меня ликует. Осталось найти четки, барсетку, семки и забазарить Скоку за жизу. Наехать. Определить его, так сказать, по понятиям. Ключ от хаты, где Макса прячешь, есть? А если найду, сука?!

В кладовке меня ждет рюкзак... розовый. Ладно. Закидываю в него ножи. На балконе валяются швабра и лопата, затаскиваю в комнату. Сделаю копье. Черенок от лопаты слишком толстым, использую швабру. Чем примотать? В пластмассовом тазу на балконе нахожу кусок шпагата - подойдет.

Провозился минут десять. Мда-а-а... у Макса получилось в разы лучше. Мое жалкое подобие, скорее всего, выдержит только один удар. Если воткну во что-нибудь поглубже, то в руках останется палка с ошметками шпагата.

В кладовке нашел молоток, топорик, плоскогубцы, проволоку. Так бывает всегда - сначала сделал, потом подумал. Обмотал бы проволокой, плоскогубцами хорошенько зажал. Такое копье не стыдно было бы людям показать, но переделывать уже не буду - впадлу. Инструменты прячутся в рюкзаке. Туда же отправляются свечи и упаковка спичек.

А что у нас тут? На полке стоит бутылка “Лимонад”, ее оборачивает целлофановый пакет. Развязываю узелок, откручиваю пробку. В нос ударяет запах бензина, делаю несколько глубоких вдохов - круто пахнет. Пахнет мопедом “Карпаты” и шлангом бензозаправки. Каеф. Еще год назад я был постоянным клиентом АЗС, а потом... потом вляпался в столб... До сих пор выплачиваю долг.

За непогашенный автокредит отказали в рассрочке на тизер. Димону об этом не говорил. Стыдно даже вспоминать, что я рассматривал такой вариант. Проехали.

Бензин, значит. Это хорошо. Бутылка заполнена на половину, а идей нагенерилось, будто бочку нашел. Все они сводятся к сгорающему заживо Скоку.

На комоде в прихожей лежит ключ. Нужно не забыть приватизировать хату перед уходом. Макс сказал, что достаточно просто закрыть.