Крохотки

Я не поленилась, подняла этот кусок, отнесла на газон и покрошила птичкам.

И вспомнилось мне послевоенное детство. Страшный голод, 46–47-й годы. Всю лебеду по задворкам поели. Пухли с голода, умирали. Ели очистки, собирали по весне по колхозным полям затерявшуюся мерзлую картошку, колоски. Все было, все пережили. Хлеба почти не видели. Жили пять человек на одну хлебную карточку, да и ту не всегда отоваривали. Да и хлеб-то был наполовину картошка да отруби. Не то что нам преподносят теперь – душистый, вкусный.

Я училась тогда в третьем классе, и нам, детям, к празднику 7 ноября в школе выдали подарки. По кусочку пеклеванного хлеба.

Он был и не черный, и не белый, а серый. И какой же он был вкусный! Белого мы вообще не видели, когда и черного нет. И как мы, малыши, радовались этому подарку.

И вот иду я домой, а краюшечку спрятала на самое дно своей тряпочной сумки, – портфелей не было, да и тетрадей тоже. Мать достала где-то мятую серую бумагу, нарезала листы, разгладила утюгом и сшила их черными нитками, белых в доме не нашлось. На таких тетрадях все учились грамоте.

Несу я свой подарок домой счастливая. Время от времени опускаю руку в сумочку и глажу там свой кусочек, а потом облизываю руку, крошки, что прилипли. До дома далеко – три км.

Пока я до дома дошла, мой подарок вместо прямоугольника стал круглый, не больше моей маленькой ладошки, так я его по капельки общипала. Но все равно я гордилась тем, донесла его. Бабушка разрезала его на пять частей и раздала нам, детям. А свой и мамин спрятала, сказав:

– Я свой к чаю поберегу.

Конечно, она его не ела, а тоже оставила для нас. Когда бабушка резала этот мой крошечный подарок, то крупные ее слезы капали прямо на хлеб.

Уверена – ни у моего поколения, ни у наших детей никогда не хватит духу и совести бросить хлеб в помойное ведро или в лужу. Слишком уж тяжело он нам достался. А что ж наши внуки, правнуки???

Что ж, это, конечно, и наша вина в первую очередь. Не дали должного воспитания, не привили уважения к труду и цене этого труда, да и ко всему остальному. Все хотелось для детей, чтобы они не знали того лиха, что нам досталось. Грустно это сознавать, грустно.

ЗНАКОМСТВО С ЛЕШИМ

Я очень люблю природу. Когда мне нездоровится, прихожу в лес, и сразу недомогание проходит. Снимает лес напряжение, стресс, на душе становится легко и чисто. Но иногда лес может преподнести и неожиданные сюрпризы. С ним надо быть осторожным и внимательным.

Однажды я приболела – давление, сердце, и муж одну меня не пускает в лес. Главное, наберу грибов, а нести их тяжело и далековато. А мне очень хочется. Муж, чтобы не рисковать, подвез меня на машине к самой опушке. А ему самому надо было ехать в этот день в мастерскую, ремонтировать машину.

– Ты немного погуляй, а я на обратном пути тебя заберу. Да много грибов не набирай, а то тяжело.

Вошла я в лес, а там белые стоят, как солдаты на плацу, – полным-полно. Накануне прошел теплый летний дождичек. От гриба к грибу незаметно отошла от края леса. Спохватилась, что полна корзина, надо уходить домой. Огляделась, не пойму, где нахожусь, кругом кусты, солнца нет, туман. Стала ориентироваться по просвету, чтобы выбраться на просеку. Куда не кинусь – лес, болото, трава по плечо. Заблудилась, не знаю куда идти. Уверена, что где-то рядом выход, а найти не могу. Заболело сердце, чувствую, и давление подскочило. Села на пень, надо успокоиться. Что делать? Чувство, что не доберусь до дома, сковало меня. Стало страшно. Вот сейчас умру здесь, в этих буераках, и никто меня не найдет.

«Нет, – думаю, – пойду, сколько хватит сил, куда-нибудь да выйду». Ходила, ходила, вернее, лазила по каким-то завалам около часа и опять оказалась у пня, на котором сидела.

«Что за напасть?» Стало страшно, не по себе. Пошла в противоположную сторону. Опять лазила, лазила и пришла обратно к своему пню. Трава высокая, идут от пня только мной проложенные тропинки. Опять пошла в противоположную сторону и через полчаса вернулась на старое место. Водил меня леший кругами по болоту. Стало уже жутко. Села на пень и заплакала от безысходности. Потом взяла себя в руки и во весь голос крикнула:

«Что ты хочешь от меня, лес??? Забери свои дары, только отпусти!»

Поставила на пень корзину с грибами и ушла. Ушла прямо, не разбирая дороги, вся до нитки мокрая. И что же?? Опять вылезла на свой пень, где осталась моя корзина. Начал накрапывать дождь. Стою у пня и не знаю, что делать дальше. Чувствую, не выбраться мне из леса, силы меня оставляют. Взяла корзинку и просто пошла. Не стоять же на одном месте, да и холодно мокрой без движения. В двух км от леса проходит автострада. Стала прислушиваться к звукам машин и шла на них. И вылезла прямо к дороге, куда выходила наша просека, что шла к деревне. Поняла, что выбралась. Но теперь надо пройти эти два км назад к кромке леса, где с мужем условились. Дорогу-то знаю, а вот как дойти? Напряжение спало, и силы совсем оставили, и только теперь почувствовала, что у меня еще тяжелая корзина, до этого я ее просто не замечала. Долго я пробиралась по этой просеке по высокой траве. С большим сомнением что доберусь. Дошла. Дошла до угла, где сворачивает тропинка из леса к дому, – вот уже видна вдали деревня, стало уже не так страшно. По ней люди в лес ходят, если что найдут. Вот только чувствую, что все, нет больше сил идти. Превозмогая себя, двинулась дальше. Но упала и потеряла сознание.

Сколько лежала без сознания, не знаю, только очнулась от дождя, холодной воды. Перед моим лицом земля, трава. Поняла, что очнулась. Приподнялась на локти и гляжу на тропинку, а по ней, в полукилометре от меня, идет мой муж, идет меня искать в лес. Вернулся домой, меня нет, забеспокоился и пошел за мной в лес. Меня он, конечно, не видит, трава высокая. С трудом села и подняла руки, он увидел, прибежал.

Долго, долго добирались мы с ним домой. Дня три лежала после этой прогулки, пила лекарства.

Вот так леший знакомился со мной. Поводил кругами по лесу, причем совсем рядом с домом, в последний день нашего отъезда из деревни. Так я простилась с лесом. Не хотел он, чтобы мы уезжали, потому и попугал немного, чтоб помнили и не забывали.

НАШ ДОМ

Муж наконец вышел в отставку в чине полковника. Чтобы получить очередное звание, нам предложили после Германии службу в Красноярске. Но мы решили – довольно.

И так полковник, закончивший две академии, институт физической культуры, военное училище, военный психолог вышел в отставку, отдав службе Родине 34 года. Вернулись к себе домой в Москву. Там у нас хорошая квартира. Там наши дети, родители, родственники. Зачем нам Красноярск?

Хватит, помотало нас по миру за 34 года, устали от военной неустроенности, да и от людей.

Сначала думали строить дачу под Москвой, чтобы было куда сбегать летом из города. Но это хлопотно, да и не очень хотелось на эти крохотные участки земли. Решили купить хороший дом в деревне, подальше от Москвы. К тому времени и я вышла на пенсию. Мы стали свободные, заработали честно пенсии, вырастили троих чудесных детей, теперь можно заняться тем, к чему душа лежит.

Купили хороший дом в Костромской губернии в небольшой деревушке, рядом райцентр. Место замечательное, – река, лес, тишина. Два года ездили как на дачу на лето, потом нам так понравилось там, природа, замечательные люди, решили совсем переехать, оставив в московской квартире дочь, которая уже окончила институт, и младшего сына-студента.

Дом на окраине, большой, много земли, рядом река, пшеничное поле, за ним лес. Дом двухэтажный, высокий, их чудесных сосновых бревен, в нем четыре комнаты. На высоком фундаменте пристроены просторные сени, а к ним огромный сарай для скотины. Под жилым помещением весь первый этаж занимает подсобное помещение высотой в два с лишним метра. Для хранения овощей, солений, варений, меда – в общем, заготовок на зиму.