Страница 3 из 16
- У аппарата профессор Синельников.
В трубке раздался знакомый всей стране голос:
- Доброй ночи гражданин Синельников. Мы не стали вас отрывать попусту от вашей работы и сами с товарищем Калиниченко, вашим заместителем посмотрели хозяйство, через пару минут будем у вас в кабинете. Надеюсь, чаем вы нас сможете угостить? Мы с товарищами в дороге продрогли основательно. Вы это-то надеюсь хоть в состоянии организовать? Решительно надеюсь, что проблем с этим у вас не будет. Я правильно надеюсь, дорогой наш профессор?
- Чай будет, товарищ Сталин - холодно ответил на вопрос Синельников.
- Спасибо пока говорить не буду, чай выпьем, обсудим кое-что, а потом спасибо - сказал Сталин и положил трубку.
Синельников, положив трубку телефона, нажал на кнопку оповещения, в кабинет вбежал секретарь, и через несколько минут в кабинет внесли огромный самовар и быстро накрыли на стол. Всё это заняло не больше десяти минут. А еще через минуту в кабинет без стука вошел Хозяин вместе с Ворошиловым и Тухачевским и сразу же по приглашению владельца кабинета заняли места за столом.
- Сам давай присаживайся к нам поближе, есть нам, о чем с тобой побеседовать, дорогой ты наш ученый человек - сказал тихим голосом Сталин, приглашая профессора занять стул рядом с ним.
Тухачевский посмотрел с сомнением на Сталина и начал говорить:
- Институт работает под руководством профессора Синельникова много лет и за это время мы многого добились.
Но Сталин сразу прервал Тухачевского.
- Хочу вам сразу сказать. Дорог ваш профессор и его институт нашему народу и партии, страшно как дорог. Как ты помнишь Алексей, институт твой это научное учреждение, и это вроде бы подлинная информация дорогой ты наш профессор. Я это тебе точно говорю. Не богадельня, не церковь всех святых, а вроде как научный центр. Я для тебя Америку тут не открыл? Надеюсь, что нет. Так вот. Я тебе показывать пальцем не буду на того человека, который нам обещал решить все наши вопросы по созданию гомо советикус коммунизмус нормале уже в этом году. Это был ты, уважаемый профессор и вас во всем поддерживал именно вы наш славный военачальник товарищ Тухачевский. Мы вам поверили в очередной раз. И что мы сейчас имеем? Что?
Тухачевский молчал, напряженно вглядываясь в лицо профессора, а Сталин продолжал говорить:
- Год фактически завершился. А где результат? Нет никакого результата! Кто за это несет ответственность? Я тебя спрашиваю! - почти прокричал последние слова Сталин.
Ворошилов сразу же, после этих слов, завернул полу кителя и расстегнул кобуру. А потом спросил:
- Есть ли у вас господин профессор, что сказать в свое оправдание? Или так и будете молчать?
Профессор, подождав некоторое время, пока товарищ Сталин извлекал из коробки свою любимую трубку, пока набивал её табаком и затянулся ароматным дымом, встал с места и подошел к своему рабочему столу. Некоторое время он манипулировал с какими-то рычажками. Нажал кнопку - в одной из стен раздвинулась панель. За ней виднелись полки, на них - ряды металлических контейнеров.
- Вот здесь я храню наиболее ценные препараты - спокойно произнес профессор.
Он взял один из контейнеров и медленно двинулся к столу, за которым сидели его высокие гости. Подойдя к столу вплотную, профессор положил его прямо перед Сталиным. Внимательно посмотрел на реакцию вождя, а потом произнес:
- Вы помните товарищ Тухачевский 24 год и нашу первую совместную работу. Точнее, работу под вашим непосредственным руководством. Много с того времени воды утекло. Тогда мы все были молоды и наивны. Всё нам казалось возможным. Мы были излишне открыты и доступны. Помните, как мы пригласили тогда к нам для освещения нашей работы этого вашего знакомого, писателя. Сейчас не вспомню его фамилию, говорят, он про нас тогда написал даже произведение какое-то.
Сталин сразу встрепенулся, недовольно поморщился и быстро произнес:
- Да, я слышал об этом. Это было большой ошибкой с вашей стороны товарищ Тухачевский.
- Но мы приняли соответствующие меры - заявил тут же Тухачевский. - Книгу то писатель написать написал, но нигде этого не опубликует, тут не о чем говорить. Хотя, на самом деле, он наш человек, и всё, что делает, делает по совету с нами.
- Вспомните сами то время. Ведь вы тогда не только писателю свою работу показали, а еще множеству лиц, которым вовсе и не следовало бы ничего знать о деятельности вашего института. Так что стали расползаться по городу различные слухи нехорошие о работе вашей конторы. Пришлось нам вас в эти благодатные края перебазировать - резко ответил Сталин.
- Да, это так - согласился Тухачевский. - А для прикрытия мы по согласованию с работниками ВЧК и попросили этого писателя написать произведение, в котором бы осмеивалась, как анекдотическая ситуация с опытами по превращению животных в людей. А потом переписанные и перепечатанные копии этой книги были распространены среди интеллигенции. Слухи о работе вашего института сразу же исчезли. Так, что тут беспокоиться не о чем. Это первое. А второе. Мы тогда были чрезмерно загружены работой, и многое не смогли серьезно проконтролировать. Я так и не узнал, жив ли еще ваш герой? Тот самый, с которым было столько шума. Неужели этот контейнер содержит внутри себя того самого несчастного малого, Шарикова?
- Нет, товарищ Тухачевский. В контейнере наши новые разработки, а Шариков, в смысле уже давно Шарик, уже несколько лет лежит заспиртованным в кунсткамере - ответил Синельников.
- Хорошо, рассказывайте подробно о вашей работе. У нас есть к ней серьезные вопросы - сказал Сталин.
- Хорошо, что мы вспомнили первый наш период работы. История с Шариковым была апогеем этого этапа. Да, мы тогда торжествовали. Казалось секрет гомункулуса у нас в руках. Люди с небывалыми фантастическими способностями помогут нам захватить весь мир. Они станут главной силой в нашей непобедимой Красной армии. Но всё оказалось сложней, чем мы думали. Строитель коммунизма. Наш простой советский сверх человек должен быть способен к сложной работе мозга и к выполнению особо сложных задач.
А опыт с псом, из которого был создан Шариков, как и с другими испытуемыми животными, показал в ходе тысяч экспериментов, что гомункулус получается только лишь из тех представителей рода человеческого, чья природа совершенно близка к зверской природе. В иных случаях наука была бессильна. Это был тупик, в котором мы находились достаточно долго. Создавать кретинов не имеет особого смысла, их итак много. Толку с них никакого нет. В конце концов, мы поняли, что решения в данном направлении нет.
Сверх человека своего советского нам придется делать на совершенно новой основе. Мы пришли к выводу, что нужно сконцентрироваться на работе с теми слоями общества, в которых проявления животного начала мирно соседствует или, во всяком случае, имеет отношение к умственным способностям и сильному характеру и которые к тому же сегодня являются нашими историческими противниками. А это, как мы определили, были нэпманы и сановные дворяне, и прочие бывшие господа. Так и возник наш проект, который я думаю, с сегодняшнего дня получит новое кодовое название - "Нэпман и Шановный".
Сталин махнул рукой в ответ и произнес:
- Я лучше всех осведомлен о том, что для ваших опытов были использованы сотни нэпманов и представителей сановного дворянства, те, что были осуждены революционными трибуналами на смерть за преступления против советской власти и граждан страны в последние годы. Сколько средств на вас страна зря испортили. Это просто ужас! А уж тем количеством собак и кошек, что вами были использованы, можно было бы 200 лет кормить всю юго-восточную Азию. Меня интересует не это, меня интересует, есть ли у вас результат. Если есть - покажите его нам. А если нет, то тогда это другое дело. Тогда не о чем и говорить.
Профессор подошел снова к своему столу и открыл контейнер. Из него он вытащил котенка и щенка. Затем профессор переложил животных в небольшую корзину. И подойдя к Сталину, положил корзинку на стол прямо перед ним.