Рассвет тьмы

Вот в этом полном благости заблуждении и пребывали весь вечер Ева с Максимом. Неловкость из-за утреннего разговора сменилась радостью от совместного занятия бытовыми мелочами. Ближе к ночи, когда Ева укладывала сына, Максим приготовил ромашковый чай, накрыл столик в гостиной, включил нижний свет и музыкальный канал по телевизору.

— Что, все новости на сегодня закончились? — пошутила Ева, кивая в сторону телевизора.

— Не хочу отвлекаться, — Максим подошел к Еве, взял её за плечи и посмотрел в глаза, — Ева, я был не прав, просто не ожидал, что… — мужчина подбирал слова, но, похоже, что они все от него попрятались, — Не важно. Больше я так не поступлю. Обещаю. Просто я хочу быть рядом с тобой…

Это было так трогательно и долгожданно. Сердце замирало от счастья и предвкушения. Ева не стала дослушивать и сама потянулась за поцелуем. Поцелуй получился то ли страстным, то ли властным, со стороны Макса, и ужасно мокрым. Холодные губы Максима терзали губы Евы и не вызывали никаких ощущений. Весь романтический настрой сразу прошел. Отстранились друг от друга они одновременно:

— Ева, что-то не так?

— Наверное, я поспешила, давай не будем торопиться. Дай мне время.

— Хорошо, как скажешь.

Потом они, обнявшись, сидели на диване — пили чай, болтали о работе, женитьбе ректора, других новостях. Но к близким отношениям в этот вечер больше не возвращались.

Глава 16

Вопреки заведенной традиции, Андрон спешил из аэропорта домой к родителям, а не на работу. Ему был необходим совет. Надо было поделиться, проговорить все увиденное, услышанное, додуманное. Единственными, кому Андрон доверял безоговорочно, были родители. Звонить и предупреждать о своем визите он не стал. Даже если родителей еще нет дома, он воспользуется временем до их возвращения и приведет себя в порядок.

Так и случилось. Лиля вернулась домой, когда Андрон, посвежевший после душа, и переодевшийся в домашнее, сидел в кресле в гостиной. Он рассматривал фотографию, выпавшую из романа, брошенного на диван. Это было фото Лилии и Евы на отдыхе.

— Что это?

— Фотография, сынок.

— Я вижу, что не открытка. Ты отдыхала вместе с Женечкой Малиновской, а мне ничего не сказала.

— А разве я должна отчитываться перед тобой, сын? Это мое дело, с кем и где я отдыхаю. А эту девушку зовут Ева Шанина, а не Евгения Малиновская. Именно потому, что я с ней отдыхала, и не сказала об этом ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Мой тебе совет, займись лучше своими делами.

— Все равно, Шанина или Малиновская, мы говорим об одном и том же человеке. Ты общаешься с моей невестой и не считаешь нужным говорить мне об этом? Мама, неужели тебя не беспокоит счастье сына?

— С бывшей невестой, сын, с бывшей. А свое счастье ты сам проимел, во всех смыслах. Не веришь? Тогда посмотри еще и вот эти фотографии, — довольно резко ответила Лиля и бросила на стол конверт.

Андрон вынул из конверта фото, он уже видел их больше двух лет назад.

— Ты хочешь сказать, что это сделал я? — убитым голосом спросил парень. Ответ ему был не нужен. Он давно догадывался, что накануне побега девушки он, Дрон, сделал что-то ужасное. Только никак не мог вспомнить что. Теперь выяснил.

Мать молча смотрела на сына. Говорить она не могла, казалось буря в душе, рождавшаяся каждый раз, когда она видела эти фотографии, передавила горло. Каждый раз, когда Лилия вспоминала об этой трагедии, она была готова разрыдаться. Столько времени уже прошло, но она так и не смогла принять и пережить это. Казалось, что Ева и то спокойнее относится к своему ужасному прошлому.

— И что мне делать?

— Живи, сын. Ты уже достаточно сделал. Больше не усугубляй. И запомни, будешь портить жизнь девушке, прокляну!

— У Енечки есть ребенок? — гом в горле мешал говорить.

— Сын, тебя не должно это интересовать. Забудь о ней.

— Почему ты не хочешь мне ответить? Наказываешь меня так? Или ты тоже считаешь, что мы не пара? Её отец, например, считает, что Женька меня не достойна, — взрослый мужчина почти срывался в истерику, но старался этого не показать.

— Это ты посчитал, что она тебе не пара и очень наглядно это продемонстрировал. А не рассказываю тебе о ней только потому, что обещала Еве не обсуждать её и её личную жизнь с другими людьми.

— Даже с собственным сыном? — едко, но с отчаянием, ухмыльнулся Андрон.

— Особенно с сыном, — ответила Лиля, пристально глядя в глаза Дрону, — Андрон, я не шучу. Ты достаточно поиздевался над девочкой, и больше не смей.

— А если я её люблю?

— Не ёрничай, — рявкнула Лиля, — Плохая тема для шуток!

— Кто бы шутил! Её запах меня буквально преследует, а глаза каждую ночь во сне вижу, — прошептал Дрон, но мама его услышала. Разговор продолжать не имело смысла. Каждому надо было обдумать произошедшее.

— Ты зачем заходил-то? По делу, или просто проведать? — спустя какое-то время спросила Лиля.

— Соскучился, да и с отцом поговорить собирался.

— Тогда оставайся на ужин. У тебя на вечер ничего ведь не запланировано?

— Останусь… Мам, а ты совсем ничего не хочешь говорить о Женечке? То есть о Еве?

— Я ей обещала.

— И что, даже про ребенка не ответишь?

— Сын, прошу тебя последний раз, не заводи со мной разговор о Еве. Во-первых, повторюсь, я ей обещала не обсуждать ни её, ни её жизнь. Во-вторых, не терзай себя мыслями о ней, она сказала, что тебя не примет. Девушка хочет забыть свое прошлое и все, что с ним связано, насколько это возможно. А в-третьих, если бы ты хотел что-либо знать о ней, то узнал бы сам. Координаты у тебя есть.

Андрон улыбнулся. Его мама никогда ничего не говорила и не делала просто так. Дрон решил, что это был намек. Парень почти не ошибся. Лиля на самом деле целенаправленно строила этот разговор, только цель его была другая. Надо было разбудить чувства сына, вытащить его из полумеханического существования, в котором он пребывал уже довольно долго. Вытащить из того страшного мира, где правят только деньги и где даже самые сильные люди легко теряют свои души. Поэтому методы были довольно жесткие. Своего рода шоковая терапия.

Дрон остался ночевать в доме родителей. На следующий день ему не надо было спешить в офис с самого утра. Была суббота, отчеты были готовы. Все остальное легко решалось по телефону. Утром, привыкший рано вставать мужчина, из последних сил изображал отсыпавшегося сына. Живот скулил от голода в попытках разжалобить хозяина, мочевой пузырь грозился осрамить брутального самца, нетерпение зашкаливало. Наконец, Дрон увидел в окно фигурку своей мамы. Лиля садилась в машину. Мужчина выскочил из добровольного заточения. Туалет, завтрак, комната мамы. Или туалет, комната мамы, завтрак. Короче, надо забрать себе вчерашнее фото, где Ева смеялась, а её глаза светились счастьем.

Улов оказался богаче. В прикроватной тумбочке Дрон обнаружил целый альбом с фотографиями Лилии, Евы и маленького мальчика, который на разных фотографиях обнимал то Лилю, то Еньку. Мужчина запойно рассматривал фото. Часа через два, его отвлек звонок телефона. Поговорив, он вытащил из пластикового карманчика самую красивую фотографию. На ней в бассейне в брызгах воды смеялись двое — Ева и их с Дроном сын. В том, что это его сын, мужчина не сомневался ни мгновенья. Положил альбом на место и отправился по делам.

Две с половиной недели до запланированной встречи с Евой Андрон еле продержался. Несколько раз ловил себя на том, что просматривает расписание самолетов и собирается в аэропорт. Останавливали Лутака лишь срочные дела и запланированная встреча с восточными партнерами. Да то фото, которое Андрон прихватил из альбома матери. В самые напряженные минуты Дрон мысленно разговаривал со своей женщиной. Ему даже фото не надо было доставать, он помнил её лицо в мельчайших деталях. В конце концов, он все-таки забронировал себе билеты. После этого ожидание стало легче.

В этот раз, чтобы появиться перед Евой, Андрону не пришлось долго настраиваться. Ноги сами несли парня. «Хорошее время, малой скорее всего спит. У нас будет около часа для разговора. Жалко только, что подарки не сразу ему подарю. Только бы Евушка меня не выгнала», — размышлял Дрон.