Рассвет тьмы

— Да кто ж знал, Михаил Павлович, что вам с коллегами пообщаться захочется, вы ж в университете ни с кем не видитесь, — язвила и злилась секретарь.

— Если ты про конференцию, то это не моя блажь, а организаторов.

— Миш, предупредить не судьба? — от души прошипела девушка.

— Я сам не знал. Все, прекращай. У вас пятнадцать минут, чтобы найти няньку Ванечке! Стой, возьми деньги, пусть на такси домой едут. Это ж надо, додумались! Такого кроху на выставку притащить! — бухтел ректор, — Глупые они у тебя, да, Ванечка? — засюсюкал этот грозный мужчина. Малыш заулыбался и загулил в ответ. Со стороны выглядело это очень трогательно.

Ева поплелась в сторону стендов, выискивая глазами жертву. Жертвы не прятались. За столиком небольшого кафе расслабленно попивали кофе Колян и Лисонька. Супруги уже раздали резюме и анкеты, которые накануне скачали с сайтов предприятий и заполнили еще дома. Теперь ребята собирались домой с чистой совестью. Ева отдала им малыша, деньги, сумку с подгузниками и питанием, поцеловала сына в щечку, помахала ручкой уходящим друзьям, развернулась и встретилась взглядом с таким знакомым и ненавистным омутом черных глаз.

Глава 11

В нескольких шагах от Евы стоял Андрон Лутак собственной персоной. Замешательство длилось всего доли секунды, а вот предательская слабость в ногах, похоже, поселилась надолго. Ева взяла себя в руки, стиснула зубы и, не здороваясь, прошла мимо. «Мы не знакомы, не знакомы… Лутак обознался, и вообще, я не знаю его и его фамилию…» — бубнила, словно мантру, девушка.

— Здравствуй, Евгения. Хорошо выглядишь, — знакомый голос заставил тело покрыться мурашками, как от ледяного душа, и сильная рука подхватила Еву под локоть.

— Вы ошиблись, я не Евгения, — тихо сказала девушка. Громче не могла — голос предательски дрожал и грозился сорваться. Буквально вырвав локоть из крепких рук парня, Ева припустила к кучке коллег из университета, надеясь найти спасение среди них.

Конференция уже подходила к концу, когда Лика повернулся к Еве и на ухо спросила:

— О чем это ты беседовала с Лутаком? — это был первый вопрос личного характера после памятного разговора.

— Ты его знаешь? — уточнила Ева.

— Его все знают, — усмехнулась Лика — Только мне кажется, что ты его знаешь лучше других, — то ли спрашивала, то ли утверждала подруга.

— Давай потом поговорим, дома, — предложила Енька. И они под конвоем ректора поплелись на банкет.

Девушка была на нервах. Она не находила себе места в прямом смысле слова. Страх еще раз столкнуться нос к носу со своим кошмаром гонял Еньку из угла в угол и заставлял прятаться за широкими спинами знакомых мужчин. Её мучения длились бесконечные два часа, прежде чем Крутовский подошел к ней со словами:

— Ну, кажется, все. Здесь нам больше делать нечего.

Ректор лично вез своих помощниц домой. Ева молчала из-за перенапряжения, Лика не хотела тревожить подругу. Михаил Палыч решил, что девушки просто устали. Тишину нарушила Ева:

— Хочется напиться…

— Есть повод? — уточнила Лика.

— Кажется, да…

— Миш, останови у супермаркета, мы мартини купим, — попросила Армас. Первый раз за почти четыре года работы Лика назвала ректора по имени в присутствии постороннего человека. Михаил Павлович, через зеркало заднего вида, посмотрел сначала на Лику, потом на Еву:

— Уже поздно, алкоголь не продают, в баре в кабинете стоят и мартини, и ликеры, и вино, сейчас заедем, возьмешь, что захочешь, — дальше ехали молча.

В ректорат они вошли в начале десятого, пока Лика приготовила закуску, за стол сели ближе к десяти вечера. Выпили, Лика и Михаил Павлович молча ждали. Крутовский понимал, что происходит что-то экстраординарное, но с вопросами не спешил. Он полностью полагался на реакцию своей девушки. А шестое чувство подсказывало Лике, что подруге надо сначала расслабиться, а потом она сама выговорится. Так и случилось. Только к часу ночи у Евы иссяк поток слов и слез.

— Что делать собираешься? — спросила Лика.

— Еще не знаю, у меня, как и в прошлый раз, выбор небольшой. Либо бежать, либо договариваться с Лутаком, — прогундосила Шанина, после слез нос был забит, сосуды глаз полопались, девушка была похожа на гриппозного вампира.

— Ну почему? Можешь замуж выйти. Фиктивный брак оформить. Или настоящий, — предложил вариант Михаил Павлович. — Ты красивая, умная, целеустремленная. Поклонников хватает.

— Нет. Это не выход. Не хочу никого использовать. Я на собственной шкуре такое прочувствовала. Не хочу так.

— Зачем обманывать? Речь идет о сделке. Думаешь, ты единственная, кому фиктивный брак может помочь в решении проблем?

— Предлагаете объявление в газете дать? — попыталась пошутить Ева. Повисла долгая пауза. Каждый думал о своем.

— Думаешь, он тебя не найдет? — спросила Лика.

— Уже нашел. Сегодня суббота?

Лика глянула на часы:

— Полтора часа, как воскресенье…

— Придет в понедельник, если успел познакомиться с кем-нибудь из наших, или во вторник, если будет добывать информацию официальным путем.

Они мусолили варианты, но уставшие пьяные головы умные мысли не рожали. Ближе к трем часам ночи, Лика сумела всех убедить, что пора покинуть гостеприимные стены ректората и хоть немного вздремнуть. А еще она сумела убедить Крутовского, что пьяным за руль садиться не стоит, опасно для жизни своей и окружающих. Ректор не надолго задумался и согласился, но с условием, что останется ночевать у Лики. То ли боялся, что утром придется защищать своих помощниц от разъяренного Лутака, то ли принял для себя какое-то важное решение. Скорее второе, так как, когда измотанная троица все-таки решила дать своим бренным телам заслуженный отдых и заявилась общагу, а дверь открыл сонный и раздраженный комендант, который окатил ледяным взором секретарей, Михаил Павлович был готов превысить свои полномочия и задавить авторитетом и коменданта, и всех, кто осмелится прийти Архипычу на подмогу. Но старик, вдруг завис на уставшем лице Крутовского. Затем, быстро изменил выражение на подобострастное, и затараторил, широко раскрыв дверь перед визитерами:

— Михал Палыч, как я рад, давно вас ждем, — у ректора округлились глаза, и на лице нарисовался немой вопрос, комендант продолжил, — Давно пора, а то все бобылем ходите. А я ужо и не надеялся, что ты, Лика, осмелишься. А то у тебя не любовь, а так, чай с сахаром вприглядку, получалась, — ошарашенная компания не смела перебивать поток фамильярностей, но за возможность в ближайшие пять минут оказаться в царстве Морфея, готовы были стерпеть многое.

— А ты, лучше б спать пораньше ложилась, и так лица на тебе нету, вечно крутишься, как белка в колесе, а туда же — колобродить ночью. Завтра с сыном кто сидеть будет? Али опять кому подкинешь? Девчонка бестолковая… Да, и подруге своей мешать не дело, не по-людски это, она вон добра сколько сделала тебе, а ты не ценишь… Э-эх, — ворчливо вычитал комендант Еньку и махнул рукой.

— Вот, как ты, Архипыч, умудряешься быть в курсе всех событий и секретов? Ведь в общежитии сутками сидишь, не вылезаешь, — не стал отпираться Крутовский.

— Да все это суть эфирная, стало быть, в воздухе летает, надо ток настроиться на нужный лад, на волну то бишь, и все… — заулыбался комендант высокой оценке своих способностей.

— Тоже мне, философ-любитель, физик-теоретик, — засмеялся ректор, — Не хочешь — не говори, кто у тебя сорокой работает.

— Так все и работают. Один одно сказал, другой другое, а я слушаю, запоминаю, думаю… Говорю ж, все в эфире летает, надо только уловить и отфильтровать.

***

В своих расчетах и оценке способностей Лутака Ева ошиблась. В начале девятого утра девушки только проснулись, успели умыться и начать готовить завтрак, Ванечка восседал на кухне в детском стульчике и сосредоточено сбрасывал со стола все, до чего дотягивался. Супруги Де Морель ответственно отсыпались за всю предыдущую неделю и, по традиции, в воскресенье из комнаты выходили не раньше часа дня. Крутовский тоже жаворонком не был. Ближе к девяти в блок постучали. Дверь пошла открывать Лика: