Страница 17 из 18
На нашем занятии на этой неделе я вновь повторила с капитаном все позы, работая извне, как бы «колотя по трубам» с внешней стороны, но не слишком при этом усердствуя. Таким образом, он еще не очень утомился, когда подошло время вместе сидеть в молчании, работая над нашими «трубами» изнутри. Но сначала мне нужно было научить его правильно сидеть, и я решила, что самым подходящим подходом для него будет армейская муштра.
– Итак, капитан, сидение вместе в молчании, чтобы воздействовать на ваши каналы изнутри, никогда вам не поможет, если для начала вы не научитесь сидеть правильно, точно так же, как мы заново научились правильно стоять. Дело в том, что вашей спине абсолютно необходимо всегда оставаться совершенно прямой. Если этого не будет, вы только сильнее пережмете каналы в тех самых местах, которые мы пытаемся освободить, и наша внутренняя «прочистка водопровода» все равно окажется бесполезной. Поэтому перво-наперво… Стоять… смирно!
Капитан вытянулся по стойке «смирно».
– Плечи держать… ровно!
Он расправил плечи, слегка сгорбленные из-за больной спины.
– Подбородок… вверх!
Капитан вздернул подборок, но, пожалуй, высоковато.
– Не так высоко! Держите подбородок естественно, как будто вы просто смотрите вперед на что-то очень интересное.
– Лицо… расслабить!
Он попытался последовать моему приказу, но образовавшаяся от ежедневных забот складка между бровями не исчезла.
– Особое внимание на эти три точки… – продолжала я. – В нижней части лба, между бровями и… да, именно так!
Капитан двумя указательными пальцами растянул уголки рта в легкую улыбку.
– В этом ключ к освобождению точек зажима, уверяю вас, – сказала я строго. В ответ он отдал мне честь, как, наверное, их учили в военной школе.
– Язык… расслабить! Он должен естественно покоиться во рту, слегка касаясь точки на верхнем нёбе позади передних зубов.
Все лицо у капитана понемногу расслабилось.
– А глаза? – спросил он.
– Если держать их открытыми, то вы будете отвлекаться. Но если закрыть их дольше, чем на несколько секунд, то ваше тело будет думать, что пора спать – оно привыкло к этому за долгие годы. Можете опустить веки почти до конца, но оставить маленькую щелочку. Пусть глаза будут опущены, но не пытайтесь смотреть по сторонам; ваш взгляд не должен ни на чем сосредотачиваться, как будто вы думаете о чем-нибудь приятном – глаза открыты, но ничего не видят, понимаете? – Он кивнул, и его взгляд на секунду устремился к окну: наверное, такие мечтания нередко его посещали.
– Итак, вы должны расслабиться, вдыхать и выдыхать через нос, то есть дышать тем дыханием, которое Гуру называет «легким». Вот один из способов, с помощью которого можно научиться легкому дыханию. Надо, тщательно считая, сделать сперва десять тихих вдохов и выдохов. Если вы сбились со счета, нужно начать сначала: ваше сознание еще недостаточно успокоилось, чтобы сидеть в молчании.
Затем вы можете измерить дыхание, чтобы посмотреть, становится ли оно «легким»: внимательно прислушивайтесь к любому звуку, исходящему из ноздрей при вдохе или выдохе, и старайтесь сделать так, чтобы вообще никаких звуков не было слышно. Обычно считается, что для направления внутренних ветров в срединный канал полезно сначала считать каждый выдох, а не вдох. Тогда единицей дыхания будет выдох, за которым следует вдох: вы должны всегда ощущать, что в тело в конечном счете входит энергия и устремляется в середину. Попробуйте так подышать.
Я проверила его осанку, пока он отсчитывал десять выдохов и вдохов: он все еще немного наклонялся вперед. Когда он закончил, я сказала:
– Есть такой прием, с помощью которого вы сумеете держаться абсолютно прямо, как спереди, так и сзади. Упритесь ладонью в пол и жмите, как будто пытаетесь вмять пол в землю.
Он слегка налег на упертую в пол ладонь.
– Сильнее, – сказала я. Он нажал сильнее. – Еще сильнее! – снова велела я, стараясь подражать голосу, который был у бабушки, когда она отдавала приказания.
На этот раз он нажал ладонью на пол изо всей силы, выпрямив таким образом локоть; рука находилась прямо по линии плеча. Я схватила его одной рукой за локоть, другой – за плечо и сказала:
– Видите, как все выстраивается, одно над другим, прямо, как стрела, когда вы надавили ладонью вниз, на пол? А теперь я хочу, чтобы вы то же самое проделали седалищем, когда садитесь на пол: нажимайте так, как будто пытаетесь продавить задом пол.
Он так и сделал, и вдруг его голова приподнялась на дюйм- другой, шея грациозно вытянулась вверх, плечи расправились, а самое главное, его больная спина со своей болевой точкой в пояснице выпрямилась от таза кверху.
– Вот так. Точно! Возможно, вам нужно будет проделывать это пару раз, сидя на полу, потому что спина поначалу ленится и норовит по привычке ссутулиться, как только теряешь бдительность.
– А что с ногами? – спросил он.
– С ними все в порядке; пока пусть так и будут – удобно скрещены под вами. Можно даже сидеть на скамейке или на стуле, если ступни будут твердо стоять на полу, а спина, шея и голова – оставаться прямыми. Пока главное – сидеть как можно прямее в наиболее удобном положении, чтобы, пока вы сидите, ум не блуждал и не сосредотачивался на том, что где болит.
– А руки? – наконец задал он последний вопрос.
– Можете сложить их в промежности вместе, правую на левую, ладонями вверх, чтобы большие пальцы слегка соприкасались. Или, если так удобнее, можно просто положить руки на колени, ладонями вверх или вниз, чтобы слегка соприкасались указательные и большие пальцы.
Все это оказывает благотворное воздействие на внутренние ветры, и вы можете во время наших занятий все это и дальше настраивать так, как вам удобно. Но все, что мы сейчас делали, принадлежит сфере чисто физического, мы пока что колотим по трубе снаружи. Последняя и важнейшая часть сидения в молчании – это расположение самих мыслей внутри.
– Знаю! – бодро заявил он. – Нужно сидеть неподвижно и ни о чем не думать!
Я улыбнулась на это заявление, как улыбнулась когда-то Катрин, когда я заявила то же самое. Мне надо было рассказать ему так много, а сколько у нас на это оставалось времени, я не знала. С другой стороны, нам нужно было на чем-то сосредоточиться. Это дилемма, встающая перед всеми учителями.
– Есть множество способов сосредоточить сознание при таком сидении, – начала объяснять я. – Почти все они связаны с попыткой не думать о слишком многих вещах сразу. Некоторые способы связаны с особыми чудесными мыслями, настолько чудесными, что и не сразу осознаешь, что вообще что-то думаешь. Но ни о чем не думать – это не цель. На самом деле это плохо.
Нужно стараться избегать ухода в дремотные мечтания, погрузившись в которые человек просто лениво расслабляется.
Скорее, нужно сохранять бодрость и внимание, оставаться сосредоточенным, заинтересованным, радостным, как будто смотришь выступление актеров и история, происходящая на сцене, настолько увлекательна, что ты даже не слышишь, что тебе говорит сосед. Вы понимаете разницу? Сосредоточить сознание не значит ни о чем не думать, это значит думать о чем-то, думать настолько глубоко и радостно, что у вас действительно может возникнуть ощущение, что вы ни о чем не думаете. Ну и ум ваш, конечно, тоже не должен блуждать с предмета на предмет без всякой связи с происходящим.
Он задумчиво кивнул. А затем сказал:
– Так бывает, когда читаешь по-настоящему хорошую книгу или слушаешь любимую песню. Как будто почти забываешь дышать. Иногда даже рот забываешь закрыть и ловишь себя на том, что слюни распустил, настолько увлекся. Просто невозможно думать ни о чем другом. И это совсем не похоже на то заторможенное состояние, которое испытываешь сразу, как проснешься, или с похмелья. Ну я не хотел сказать, что это состояние тебе знакомо.
Я действительно понятия не имела, каково это. Но суть дела он понял, и понял верно.
– Так вот, вам нужно выбрать мысль, хорошую мысль, на которой вы будете с удовольствием сосредотачиваться, она будет быстро двигаться по срединному каналу и прочищать забитую «бамбуковую трубку» изнутри. Такую мысль Гуру описывает следующим образом: