Накажи меня нежно

— Во время сессии ты будешь обращаться ко мне «господин». Отвечать, только когда я спрошу. Выполнять любой мой приказ дословно. Смотреть можешь куда хочешь, если нет прямого приказа. В основном Верхние требуют, чтобы нижний смотрел в пол, но мне это не нравится. Если уяснила, говори стоп-слово, и начнем.

— Бора-Бора! — выпалила Кира, как будто давно подготовилась. Возможно, так оно и было. — Красивое место… — пояснила она.

— Хорошо, — согласился Илья. — Вопросы?

— А что… как вы… как это…

Она определенно хотела знать, что с ней будут делать.

— Топ не говорит сабу, что его ожидает. Топ приказывает, саб выполняет, — мягко перебил ее Илья. — Но так как мы сегодня всего лишь играем в игру, я кое-что поясню. Ты спросила, в Теме ли я, но не поинтересовалась, какие у меня предпочтения. Так вот, я люблю, чтобы мне подчинялись. Я не люблю причинять боль, но я могу наказать саба за непослушание. Нам даже притворяться не надо, ты сегодня нарывалась весь вечер. Готова?

Выполняя его просьбу, Кира не отводила взгляд. И сейчас Илья увидел, как расширились от страха зрачки. Кажется, до нее дошло, что он все же намерен ее выпороть. Пойдет на попятный?

— Да… господин.

Ее дыхание стало прерывистым.

— Помнишь стоп-слово?

— Да, господин.

— Расскажи, за что будешь наказана.

Илья не просил ни раздеться, ни принять позу покорности. Для себя он уже решил, что отшлепает девчонку и отпустит домой — осознавать, нравится ли ей получать по мягкому месту. О сексе не могло быть и речи. Он не собирался лишать Киру девственности, связывая ее первый сексуальный опыт с тематическими играми.

— За макет? — предположила Кира.

— Нет. За него ты уже наказана.

Она помолчала, поглядывая на него исподлобья.

— Я ослушалась приказа, господин. — И снова облизала губы.

— Сколько раз?

— Я не считала, господин. Много…

— Очень плохо, Кира. Значит, и ударов будет много. Или все же вспомнишь? По удару на одно ослушание.

Илья помнил число. Специально не считал, видимо, отложилось в памяти, потому что он когда-то практиковал такое. Ему было интересно, пожалеет себя Кира или попытается вспомнить, сколько раз нарушила его приказы. Она хмурилась, шевелила губами и даже загибала пальцы.

— Десять… или двенадцать. Простите, господин, не помню точнее.

Илья насчитал девять, но поправлять не стал. Тут чем жестче, тем лучше, а от пары лишних шлепков еще никто не умирал.

— Двенадцать, — жестко сказал Илья. — Вставай и снимай джинсы и чулки.

Кира встала и, неловко переминаясь, начала стаскивать штаны. Илья отставил стул, пересел на ее место и положил на колени диванную подушку.

«Непроходимый идиот…» — тоскливо подумал Илья, чувствуя нарастающее возбуждение в паху.

Кира уже стояла перед ним, ожидая дальнейших приказов.

— Ложись животом сюда, — он похлопал по подушке.

Сегодня на ней были не стринги, а кружевные трусики, наполовину прикрывающие ягодицы. По правилам следовало бы заставить ее раздеться полностью и самостоятельно, но Илья чувствовал, что не сможет выдержать такое испытание. Во время работы с обнаженными моделями он привык не думать о сексе, а сейчас был вынужден сдерживаться. Он знал, что Кире уже исполнилось девятнадцать лет — видел ее документы при приеме на работу, — но даже представить себе не мог, что в девятнадцать можно сохранить невинность. Иначе никогда не допустил бы такой неловкости.

«Ты наказываешь саба, — приказал он себе. — Это не прелюдия, а простое наказание за непослушание».

Стало легче, но ненадолго. Кира заняла требуемую позу, и ее круглые ягодицы выпятились кверху. Девушка дрожала и была напряжена. Неудивительно, если это ее первая порка.

— Можешь кричать, но постарайся не менять позу. Считать не нужно, сейчас ты с этим не справишься. И вот, держи.

Илья сунул ей вторую подушку, и Кира обняла ее руками, спрятав пылающее лицо.

— Стоп-слово помнишь?

— Да-а-а… — всхлипнула Кира.

Илья мысленно застонал и сдернул с ее ягодиц кружевные трусики.

Глава 10

Кира не жалела о своей просьбе. Кто знает, сколько бы еще времени пришлось мучиться неизвестностью. Рано или поздно она не выдержала бы и, возможно, попала бы в какую-нибудь неприятную историю. Илья все же вызывал доверие, и она искренне жалела, что он не может стать ее первым мужчиной.

Потом стало страшно. А когда Илья велел раздеться — еще и стыдно. Однако Кира не хотела отступать. Помимо страха и стыда она испытывала какое-то странное чувство — сладко ныло внизу живота и сердце трепетало в груди. Илья отнесся к ней, как к маленькой девочке. Прелюдия к наказанию четко распределила роли: Кира — «непослушная дочка», Илья — «строгий отец». Она поймала себя на мысли, что с большим удовольствием стояла бы перед ним на коленях, в бесстыдно-унизительной позе, но не она выбирала условия игры.

К началу порки Кира находилась во взвинчено-отчаянном состоянии. Ее окончательно захлестнули стыд и страх. Она боялась, что не выдержит боли — ее ягодицы были столь же девственны, как и она сама. И все же была полна решимости вынести все до конца.

Когда Илья сдернул с ягодиц трусики, у Киры перехватило дыхание. Она приготовилась к первому удару, сжавшись в комочек.

— Расслабься.

Сильная мужская рука сжала правую ягодицу — крепко, больно. Потом — левую. Неожиданно огладила, скользнув на бедро. Кира судорожно вздохнула и послушно расслабилась. На поясницу надавили, крепко прижимая к дивану и не позволяя сбежать.

В следующее мгновение ягодицы ожег первый удар. Кира подавила крик, задыхаясь, и со всей силы вцепилась в подушку. Хотелось немедленно дотронуться до пострадавшего места и растереть, уменьшая боль. Шлепок оказался сильным и болезненным, и второй, точно такой же, не заставил себя ждать. Кира дернулась и попыталась скатиться на бок.

Ей не позволили ускользнуть.

— Стоп-слово, — напомнил Илья.

Она отчаянно замотала головой.

— Тогда лежи и терпи.

От следующего удара потемнело в глазах. Она даже представить себе не могла, что порка рукой так болезненна! А как же тогда справляться с ремнем или, того хуже, плеткой? Очередной удар ее оглушил. Она нырнула головой под подушку, застонала и заерзала, стараясь перетерпеть болезненный жар.

После пятого удара Кира заплакала и перестала считать. Старалась не кричать — только дергалась и горько всхлипывала. Сжимала пальчики на ногах. Выгибала спину. Она знала, что Илья отмерит ей все, что обещал, и помнила, что он остановится по одному ее слову. Однако терпела, надеясь, что выдержит.

Она не поняла, когда все закончилось. Ягодицы горели так, как будто к ним приложили раскаленную сковородку. Кира рыдала под подушкой, вздрагивая и всхлипывая, но старательно душа крик. А безжалостная рука, отвесив положенное количество шлепков, теперь гладила ее по спине и по бедрам, успокаивая.

— Вставай, — велел Илья, как только рыдания стихли.

Кира неловко сползла на бок и упала на колени рядом с диваном. Забрать бы одежду и убежать в ванную комнату! Она не в состоянии выполнять очередные приказы.

— Ляг на диван. — Кира только заскулила в ответ. — Ляг на диван! На живот, живо!

Она послушалась, снова укладываясь в позу для порки, только теперь не на коленях Ильи. Неужели еще не все?!

Илья вышел, но вскоре вернулся и сел на стул, поставив его рядом с диваном. Кира даже испугаться не успела — ягодицы снова обожгло, на этот раз чем-то приятным и прохладным. Илья втирал что-то в кожу — легкими ласковыми движениями. Боль отступила, печь стало меньше.

Кира повернула голову к Илье, откинула волосы, хотела заговорить, но вовремя вспомнила, что нельзя и промолчала.

— Ну что, понравилось? — хмуро спросил Илья, продолжая растирать ягодицы.

— Нет, — честно ответила Кира, забыв про «господина».

— Мне вот тоже не понравилось. И я очень надеюсь, что мне больше не придется тебя наказывать.