Страница 29 из 39
— Ах это? — Вэнс поднял брови. — Я не думал о технике метания ножа. Есть другие черты этого дела, еще менее умные. Я не вполне его понимаю. Может быть, мы получим определенный ключ ко всему заговору через указания доктора насчет ножен.
Блисс и Хис в это время вернулись.
— Они пропали, — сообщил нам сержант.
— Очевидно, их взяли вместе с кинжалом, — прибавил Блисс.
— Давайте, я пошлю за парой молодцов, и мы обыщем дом, — предложил Хис.
— Этого не понадобится, сержант, — ответил Вэнс. — Я чувствую, что их не трудно будет найти.
— Я полагаю, — иронически заметил Маркхэм, — что вы можете точно нам указать, где ножны находятся?
— Да, думаю, что так. Но я проверю свою теорию позже, а пока… я буду вам очень благодарен, доктор, если вы останетесь в вашей комнате.
Блисс кивнул в знак согласия.
Вэнс направился к двери, но потом остановился и, подойдя к столу, положил кинжал себе в карман. Когда мы вышли, Блисс запер за нами дверь. Мы направились в гостиную, когда вдруг нас окликнул спокойный голос с верхнего этажа.
— Могу я вам быть полезен, господа?
Наверху лестницы стояла темная фигура Хани. Его длинное одеяние выделялось на слабо освещенной стене.
— Пожалуй, — весело ответил Вэнс. — Мы как раз направляемся в гостиную, чтобы устроить тем маленькое совещание. Присоединяйтесь к нам, Хани.
ГЛАВА 18
Свет в музее
— Почему вы не спите в такой час? — спросил Вэнс у египтянина, когда мы уселись в гостиной. — Снова желудочный припадок?
— Нет, господин. Я встал, когда услышал, что вы разговариваете с Брашем. Я всегда сплю с открытой дверью.
— Тогда, может быть, вы слышали, как Сахмет возвращалась в дом сегодня ночью?
— А разве Сахмет возвращалась? — египтянин поднял голову.
— В известной степени. Но она очень неумелая богиня. Она опять все напутала.
— Вы уверены, что она напутала не намеренно?
Вэнс поглядел на него и потом сказал:
— Слышали вы шаги на лестнице или в коридоре второго этажа после полуночи?
— Я ничего не слышал, но я спал почти час до вашего прихода, и едва ли меня бы разбудили шаги по этому толстому ковру.
— Доктор Блисс сам спустился и телефонировал мне, — объяснил Вэнс. — Вы этого не слышали?
— Первый звук, который до меня донесся, это был ваш разговор с Брашем. Потом я мог слышать заглушенные звуки ваших голосов в комнате мистера Блисса, но не разбирал, что вы говорили.
— И вы, конечно, не заметили, что кто-то потушил свет на площадке второго этажа?
— Если бы я не спал, я бы наверное это заметил, так как свет обычно доходит до моей комнаты. Когда я проснулся, свет горел, как обычно. А кто же тушил его?
— Я не знаю. — Вэнс не отводил глаз от египтянина. — Доктор Блисс сказал мне, что кто-то покушался на его жизнь.
— А! Но это покушение, наверное, было неуспешным?
— Да. Это было совершенное фиаско. Техника его была и нелепая, и рискованная.
— Это была не Сахмет! — отвечал Хани.
— Очень рад, что такое предположение можно считать устраненным, — с улыбкой сказал Вэнс. — Раз это не было действием таинственных сил, — может быть, вы выскажете предположение насчет того, кто имел основание перерезать доктору горло?
— Есть много людей, которые не будут плакать, когда он уйдет из жизни. Но я не знаю никого, кто взялся бы ускорить его уход.
— Почему вы думали, Хани, что можете быть нам полезным?
— Как и вы, господин, я ожидал, что этой ночью случится какое-нибудь прискорбное событие. Когда я услышал, как вы пришли и отправились к доктору Блиссу, мне пришло в голову, что ожидаемое событие наступило. И я ждал на площадке, пока вы вышли.
— Очень внимательно и вдумчиво с вашей стороны, — пробормотал Вэнс. — А если бы м-р Сальветер вышел сегодня ночью из своей комнаты после того, как вы легли, вы бы это знали?
— Думаю, что так. Комната его прямо напротив моей. Едва ли возможно, что мистер Сальветер отпер свою дверь и вышел без того, чтобы я это узнал.
— Но это все-таки было бы возможно? Если вы спали, а мистер Сальветер вышел очень осторожно, вы могли не проснуться.
— Пожалуй, возможно, — неохотно сказал Хани. — Но я все-таки уверен, что он не выходил из комнаты.
— В данном случае у вас желание является отцом уверенности, — вздохнул Вэнс.
— А что? Мистер Блисс предположил, что мистер Сальветер выходил ночью из комнаты? — спросил Хани.
— О, наоборот! Доктор решительно сказал, что всякая попытка связать м-ра Сальветера с этим покушением была бы величайшей ошибкой.
— Мистер Блисс был совершенно прав, — заявил египтянин.
— И все-таки, Хани, доктор утверждал, что убийца скрывается в доме. Кто бы это мог быть?
— Не могу себе представить.
— Вы не думаете, что это могла быть м-с Блисс?
— Никогда! И Мерит-Амен не стала бы ходить через площадку. Она могла войти к своему мужу через свою дверь.
— Я это уже заметил. Она появилась во время нашей беседы в комнате доктора, и я должен сказать, Хани, что она очень хотела, чтобы мы узнали, кто покушался на жизнь ее мужа.
— Она не понимает то, что совершилось сегодня, — сказал Хани. — Но, когда она поймет…
— Не будем гадать на этот счет, — перебил его Вэнс и, сунув руку в карман, внезапно вытащил оттуда золотой кинжал. — Видели вы это когда-нибудь? — спросил он, протягивая оружие египтянину.
Глаза Хани на мгновение расширились при виде этого блестящего драгоценного предмета. Потом на его лице появилось гневное выражение.
— Как сюда попал кинжал фараона? — спросил он, стараясь владеть собой.
— Его привез из Египта доктор Блисс, — ответил Вэнс.
Хани с почтением взял кинжал и поднес его к свету лампы на столе.
— Он мог попасть сюда только из гробницы Аи. На рукоятке отпечатан его знак. Видите? «Хепер-Хенеру-Ре-Ири-Маст».
— Да, да, последний фараон XVIII династии. Доктор нашел кинжал во время своих раскопок. Вы уверены, что никогда его не видели?
Хани гордо выпрямился.
— Если бы я его увидел, я бы доложил своему правительству. Он бы не находился во владении иностранного осквернителя, а в стране, которой он принадлежит. Д-р Блисс правильно поступил, что спрятал его, — горечь звучала в его словах, но вдруг он переменил тон. — Позвольте мне спросить вас, когда вы впервые увидали этот царский кинжал?
— Несколько минут назад, — ответил Вэнс. — Он торчал в спинке кровати доктора над самым его изголовьем.
— А не было ножен у этого кинжала? — спросил Хани.
— Да, были. Из золота и эмали. Хотя я сам не видел их. Эти ножны, Хани, нас очень интересуют. Он исчезли, пропали, валяются где-то. Мы хотим предпринять их поиски.
— И когда вы их найдете, уверены ли вы, что будете знать больше, чем сейчас?
— Это может подтвердить мои подозрения.
— Ножны спрятать не трудно, — заметил Хани.
— Я не думаю, чтобы в данном случае их было трудно найти. — Вэнс встал и поглядел на Хани. — Можете вы дать нам указания, с чего всего лучше начать розыски.
— Нет, господин, — сказал Хани. — В данную минуту — нет. Я должен подумать.
— Отлично. Пойдите в свою комнату и предайтесь созерцанию. От вас большого прока нет. И будьте так добры постучать к м-ру Сальветеру и сказать ему, что мы хотели бы его немедленно видеть.
Хани вернул Вэнсу кинжал, поклонился и вышел.
— Не нравится мне эта птица, — проворчал Хис. — Он слишком скользкий и он знает многое, чего не говорит. Хотел бы я напустить на него моих молодцов с куском резины. Они живо бы его оборудовали. Не удивлюсь, м-р Вэнс, если это он сам бросил кинжал.
— О, конечно, он мог мечтать о горле д-ра Блисса, — согласился Вэнс. — Но эпизод с кинжалом не так меня беспокоит, как то, чего не случилось сегодня ночью.
— Ну, мне кажется, случилось достаточно, — ответил Хис.
— Что у вас на уме? — спросил Маркхэм.
— Картина, которая была мне сегодня представлена, она, видите, не закончена. И вернисаж не состоялся. Нужно придать полотну другую форму.