Убить минотавра

— Тварь! — зарычал Гажил, ощущая, что им пытаются манипулировать, превратить в игрушку. В таких обстоятельствах так легко допустить ошибку и проиграть. — Ненавижу эту мразь! Слышишь Виктор, я тебя ненавижу и однажды доберусь до тебя! Запомни это!

Наверняка, эта угроза покажется всем, кто её слышит пустой и жалкой, но Редфокс точно знал, что исполнит свое слово. Это его цель, миссия, которую он сам возложил на себя. Убить Минотавра! Настоящего Минотавра, а не того, несчастного, что беснуется в лабиринте.

Пронзительный вопль, полный боли и неудержимой агонии, предвестницы смерти, заполнил лабиринт, отражаясь от стен, он разносился все дальше, отдаваясь гулким эхом. Казалось, что кричит не один человек, а десятки… сотни… Жутко настолько, что волосы на загривке становятся дыбом. Раньше, когда на это приходилось смотреть на экранах, звуки не казались настолько пронзительными и яркими. Сейчас же они отзывались в сердце, заставляя его сжиматься от ужаса.

— Минус один, — пробормотал Гажил, замирая на месте. Он не мог определить, как далеко находится от него жертва и убийца, и это раздражало. Нападения можно было ожидать в любой момент, откуда угодно, и густой полумрак, в котором долгие году существовал Минотавр, был помощником обезумевшей твари. — Но это не Венди…

Крики продолжались, в них было столько отчаяния и боли, что бросало в дрожь. Редфокс точно знал, что сейчас происходит — он это видел много раз. Минотавр отрывает конечности, одну за другой, вгрызается в плоть, вырывая куски из еще живой жертвы, выгрызает внутренности, а после, когда последние капли жизни в человеке угаснут, монстр нанижет остатки тела на рога, играясь с трупом. Но не это всегда внушало Гажилу истинный ужас, а глаза Минотавра, его взгляд. Он был пустым, его не трогало то, что он делал, не доставляло ни боли, ни радости, ни удовольствия. Бездушная тварь, но в какой-то момент, если присмотреться внимательней, в глубине бездонных черных глаз, можно было разглядеть едва уловимый огонек ненависти ко всему живому, и к себе самому в том числе. Он подавлял свои чувства и желания, отказывался чувствовать, но не мог совладать с собой. Зачем? Почему? Мужчина часто задавался этим вопросом, но не находил ответа, а после и вовсе перестал делать это. Но сегодня Гажил точно знал, что причина этого взгляда — как и сказала Леви, её брат страдает. Подумать только, чудовище может страдать. Вот только это не может его простить… Даже голод, что нужно утолить, чтобы жить дальше, даже действие излучателей и собственное безумие от одиночества, не могли простить Минотавра. Эта тварь должна умереть! Не имеют значения, ни мотивы, ни обстоятельства, лишь то, что получилось в итоге.

Редфокс вновь активировал браслет, внимательно всматриваясь в голограмму, наблюдая за мелькающими точками. Теперь их не пятнадцать, а всего четырнадцать и одна из них стремительно двигается к еще одной жертве. Вне всяких сомнений, это Минотавр. Даже не верится в то, что кто-то может передвигаться с такой скоростью. Видимо, за время своего заточения, он уже досконально изучил все особенности лабиринта, все пути и тупики. На его стороне преимущество, но даже его можно уничтожить! Гажил сильнее сжал во вспотевшей ладони кинжал, что начал пульсировать и гудеть, входя резонанс с гудением, все еще распространяющимся по темному коридору. Эта вибрация непостижимым образом избавила мужчину от воздействия излучателей, позволяя успокоиться, вновь начать здраво мыслить. Неприятное ощущение страха и нервозность начали отступать, уступая место холодной злости и сосредоточенности.

Спокойствие. Лишь оно поможет победить!

Гажил внимательно наблюдал за движением светящихся точек, неожиданно подмечая, что одна из них, так и не сдвинулась с места, оставаясь у дверей, через которые жертву запустили в лабиринт. Глупо. Минотавр все равно доберется до тебя и близость двери, не поможет спастись.

— Наверняка, это Венди, — ухмыльнулся мужчина, запоминая новый для себя маршрут. — Это вполне по-детски, ждать спасения там, где тебя оставили и никуда не идти…

Редфокс снова сорвался с места. Нельзя стоять на месте, нельзя медлить, ведь охота за ним уже ведется, и не только за ним. Далеко не факт, что Минотавр изберет его своей следующей жертвой, так что стоит поспешить и спасти, как можно больше людей. Мужчина бежал на максимальной для себя скорости, не обращая внимания ни на что. Его подгоняли собственная злость и желание исполнить четыре самых важных в своей жизни обещания: Одно из них он дал матери, перед отлетом, второе — Венди, ребенку, который верил в него и видел в принце защитника и героя, третье — Леви, принцессе, что решилась пойти против отца и своего народа, а четвертое он дал сам себе. Как можно сдаться, или позволить себя убить, когда впереди столько дел?!

Бежать…

Бежать не останавливаясь…

Бежать, несмотря на усталость и то, что нужно экономить силы…

До чего же огромен этот проклятый лабиринт! Поговаривают, что он размером с целый город и продолжает расти. Здесь можно блуждать вечность. Вечность в полном одиночестве! Гажил задыхался, но отнюдь, не из-за вони, ему не хватало свободы! Здесь в полной мере мужчина осознавал, что он пленник, жертва, что должна умереть на потеху толпе и все это ради еще одного спокойного года.

Ну, уж, нет! Этому не бывать! Настало время бороться и победить! В это верил его отец, в это верит он!

Истошный женский визг заполнил собой коридоры, заставляя сердца все еще живых сжиматься от ужаса. Минотавр нашел еще одну жертву и на этот раз все не закончится быстро. Женщинам была уготована особенно страшная судьба. Уж лучше бы ей умереть до этого мгновения, но никто не даст им оружия, чтобы покончить с собой. Они должны страдать, кричать от боли и ужаса, пока их насилует омерзительный монстр, не знающий жалости. И на все это вынуждены смотреть жители побежденных планет…

Гажил стиснул зубы от злости и прибавил скорости, выжимая из своего организма все, на что был способен и даже больше. Это все еще не Венди! У него все еще есть шанс выполнить обещание! Нужно торопиться!

Бежать! Бежать невзирая ни на что, не обращая внимания на крики и отгоняя от себя кровавые картины-воспоминания, что въелись в его подсознание.

Минотавр жесток!

Минотавр силен!

Минотавр неуязвим!

Но и его можно победить!

====== Глава 6. Прошу, выживи и победи ======

Леви остекленевшим взглядом наблюдала за тем, что происходит в лабиринте. Она была бы рада не смотреть вовсе, закрыть глаза, но не могла позволить себе такую слабость перед отцом и другими знатными жителями Реду, сегодня находящимися рядом с Виктором. Так было всегда — не имеет значения, хочешь ли ты смотреть на кровавое, полное жестокости и злобы действо, ты должен видеть и бояться… Да! Жители их планеты тоже боялись, как и все остальные. Минотавр был чудовищем, которого никто не желал принимать и понимать, он был жестокой тварью, лишившейся всего человеческого и живущего лишь за счет чужих смертей, он был воплощение ужаса на всех планетах их системы. Временами принцесса и сама срывалась в пучину всеобщей ненависти и страха, но каждый раз, вспоминая о том, что Минотавр её брат, отбрасывала эти чувства и мысли. Настоящий монстр вовсе не он, а тот, кто создал чудовище, не пожалев для этой цели собственное дитя, тот, кто с упоением и восторгом смотрит на то, как мутировавшая тварь, разрывает на части очередную жертву, насыщаясь её плотью и кровью. Как же мерзко! В этой огромной груде мышц с горящим ненавистью взором, Леви не узнавала своего брата, который когда-то был так на нее похож, он стал другим, перестал быть самим собой и все это по вине родного отца, не согласившегося с природой.

Леви было плохо. Принцесса остро ощущала не только свои чувства, далекие от приятных, но и те, что испытывал Минотавр, именно они рвали её душу на части, заставляли сердце замирать и пускаться в бешеный галоп, гоня адреналин по крови. И так было каждый год в этот самый день, она сама превращалась в чудовище и даже ощущала во рту отвратительный привкус крови, запах смерти и страха. Она дрожала от напряжения и желания убивать, от безнадежности и осознания того, насколько это неправильно! Минотавр страдал, а вместе с ним мучилась и его сестра, но это ничем не могло помочь тем, кому суждено быть растерзанным.