Страница 66 из 70
Раздался второй выстрел, а за ним — крик. На каноэ осталось лишь двое испанцев.
— А что, если маркиз убит? — спросил дон Баррехо.
— Луна светит ярко, но мои глаза не могут различить людей в каноэ.
Гасконец повернулся к индейцу:
— Ты, который все знает, чувствует и слышит, можешь ли ты сказать мне, кто убит? Молодой или старый?
Краснокожий поглядел на него, как смотрят на безумца, потом пожал плечами и сказал с легкой иронией:
— Я больше ничего не чувствую и не вижу.
— Стреляй, Мендоса!..
— Неужели на тебя нашло кровавое бешенство? — спросил баск.
— Там, в лодке, маркиз.
— Кто тебе это сказал?
— Никто, но я порой что-то могу предчувствовать, словно этот индеец.
И в этот момент на носу каноэ сверкнули две вспышки. Так ответили испанцы на выстрел баска, но, как уже было сказано, метко стрелять на таком расстоянии могли бы только флибустьеры и буканьеры.
Целились испанцы, однако, достаточно хорошо, потому что авантюристы услышали свист крупных пуль, использовавшихся в те времена.
— Так отвечай же, — сказал дон Баррехо.
— Спокойно, дружище, — сказал Мендоса. — Хочешь попробовать, я уступлю свое место.
— В данный момент я не смогу сделать абсолютно ничего.
— Тогда будь здоров! Этот маркиз вывернул тебя наизнанку, мой бедный друг.
— Согласен. Доверимся твоему ружью.
— Так-то будет лучше, — ответил Мендоса.
Он снова расположился на банке и долго целился в парочку, находившуюся во вражеском каноэ. Испанцы уже не отвечали огнем, словно они истратили все свои боеприпасы. Эхо выстрела долго гуляло в темных лесах, обрамлявших реку, заставив выскочить из воды нескольких кайманов. Мендоса обтер рукой вспотевший лоб.
— И все же, — сказал он, — я остаюсь одним из лучших аркебузиров среди флибустьеров и почти никогда не промахиваюсь, стреляя в человека.
— Значит, в этой лодке сидит сам дьявол!.. — воскликнул подавленный дон Баррехо.
— Да, кажется, именно там находится этот демон маркиз, — ответил баск изменившимся голосом. — Де Гюсак, дайте мне вашу аркебузу.
Минуту спустя прозвучал еще один выстрел, после которого трое авантюристов вместе с индейцем радостно закричали. Еще один испанец упал на дно лодки. Видимо, ему не суждено уже когда-нибудь подняться. Оставшийся в каноэ испанец застыл на носу, словно хотел бросить вызов стрелку. Его абсолютно черная одежда мрачно контрастировала в светлом потоке лунного дождя.
— Еще один выстрел, Мендоса, — сказал дон Баррехо.
Баск внимательно наблюдал за испанцем, который, казалось, принимал временами гигантские размеры, по крайней мере — в глазах авантюристов.
— Этот не упадет, — сказал он. — Дьявол его убережет.
Он три раза выстрелил, испробовав все три аркебузы, но черный человек по-прежнему неподвижно стоял на носу лодки. Ни одна пуля, похоже, его не задела. Мендоса выпустил из рук последнюю аркебузу и сказал:
— Только железо может убить этого человека. Я больше не решусь в него стрелять.
И в этот момент лодка на что-то наткнулась; от неожиданного толчка авантюристы попадали один на другого.
— Что случилось? — спросил дон Баррехо индейца, который первым поднялся на ноги.
— Мы сели на мель у другого речного островка, — ответил краснокожий, — и мне показалось, что нос лодки пробит, потому что вода начала прибывать.
— Это роковая ночь для последних флибустьеров!.. — воскликнул баск.
Предположение индейца оправдалось.
Каноэ было старым, источенным червями, и еще одного столкновения с мелью оно не выдержало; нос лодки наткнулся на какую-то массу, выступающую из речного песка.
— Придется высаживаться, — сказал дон Баррехо. — Позже мы попробуем исправить повреждение, если только это удастся.
Они оттащили суденышко подальше от воды, чтобы течение не унесло его, и растянулись на песке. Островок был невелик размерами: сотня метров в длину и полсотни в длину; песчанистая почва поросла редкими травами. Трое авантюристов тесно прижались друг к дружке и следили за лодкой, в которой стоял черный человек. А лодка эта, предоставленная сама себе, направлялась прямо к островку. Она должна была непременно выскочить на мель.
Прошло минут десять — пятнадцать, потом столкновение произошло. Человек в лодке даже не препятствовал этой посадке. Он медленно, не торопясь, вышел из лодки и направился к трем авантюристам, смотревшим на него с нарастающим страхом. Приблизившись, он сказал с нескрываемой иронией:
— Вот и пришло время встретиться.
— Маркиз де Монтелимар!.. — вскрикнули все трое, отступая назад.
— Да, именно я, — ответил старый кабальеро, скрестив руки на груди и пристально вглядываясь в пиратскую троицу. — Вы осмелитесь убить меня?
— Сеньор маркиз, — сказал дон Баррехо, — вы также собирались повесить меня, и короткое время спустя я бы отправился на тот свет, если бы мне не помог соотечественник.
— Которого я убил, — холодно сказал кабальеро. — Изменник должен заплатить.
— Однако над телом этого несчастного сержанта я дал клятву.
— Какую? — спросил маркиз, все еще иронически улыбаясь.
— Отомстить за его смерть в один прекрасный день.
— Никто вам не мешает, дорогой мой. У меня тоже есть шпага, а мужчины из рода Монтелимар всегда отличались во владении холодным оружием.
— Но не в такой степени, как бедные гасконские дворяне, — гордо произнес дон Баррехо, к которому вернулась его обычная смелость. — И сейчас я вас это докажу. Сеньор маркиз, перед вами трое превосходных дуэлянтов; мы будем по очереди сражаться с вами. Беда — тому, кто падет.
— Рыцарский поединок вы мне предлагаете. Что и говорить! Но я не верю в ваше благородство.
— По крайней мере, вы лучше узнаете гасконцев, если это будет не слишком поздно для вас, сеньор де Монтелимар. Мне хотелось бы попробовать французскую сталь на отступнике, противопоставляющем мне толедский клинок.
— Он очень острый, друг мой.
— Тем лучше.
— И колет очень опасно.
— Ба!.. Ну это мы еще посмотрим, сеньор маркиз, — сказал дон Баррехо, а потом, слегка поклонившись, добавил: — Повторяю. Я хочу испытать свою драгинассу в схватке с вашим толедским клинком.
Маркиз выхватил шпагу из ножен, так что в лунном свете ослепительно сверкнул клинок.
— Вы первым совершите длительное путешествие, — сказал он.
— Хватит болтать, сеньор маркиз: мы будем биться насмерть. Освободите-ка место, друзья, а если я паду, попытайтесь отомстить за меня.
Противники замерли в защитной стойке в пяти шагах друг от друга.
Вдоль берегов островка шумела река; ночные птицы меланхолично и пугающе кричали в лесах; полная луна сияла во всем своем блеске, медленно кочуя по небу к вершинам сьерры.
Де Гюсак и Мендоса отошли в сторонку, держа шпаги наготове, чтобы предупредить какой-нибудь неожиданный ход маркиза. Индеец, опиравшийся на свою дубину, с живейшим любопытством поглядывал на дуэлянтов.
Маркиз первым сделал резкий выпад, крикнув гасконцу:
— Отведай-ка этого!.. Фирменное блюдо Монтелимаров!..
Дон Баррехо, который, как мы уже говорили, призывал все свое хладнокровие перед поединком, был готов защититься и в ответ нанес молниеносный укол из второй позиции,[121] крикнув:
— А это — гасконское!..
Кружева, окаймлявшие шелковый камзол маркиза, разлетелись в клочья на уровне пояса.
Кабальеро ответил своей обычной раздражающей саркастической усмешкой:
— Вот уж не думал, что гасконцы такие крепкие парни.
— О!.. От них вы получите не один укол, сеньор маркиз, — парировал этот словесный выпад дон Баррехо, одновременно становясь в оборонительную позицию. — Во всем мире есть только две страны, где воспитывают настоящих мастеров поединка: Италия и Гасконь. Я имею честь быть сыном одного из этих краев… Если вам угодно, я подожду вас.
Монтелимар, вместо того чтобы атаковать, наставил свой великолепный толедский клинок на дона Баррехо и два раза топнул ногой, приглашая его нападать.
121
Вторая позиция, третья позиция, прима — фехтовальные термины, обозначающие движения вооруженной руки и положение холодного оружия в ней.