Убить сову (ЛП)

— Ну, как он, отче? Вот бедняжка. А я как раз говорила дорогой Джоан, у меня есть кое-что от лихорадки, по рецепту моей старой матушки, сделано из лучших белых маков. Мой покойный муж, упокой Господь его душу, очень верил в это средство. Под конец он постоянно его пил, даже если не хворал. Говорил, только оно ему и помогает от головной боли. Уж так он страдал от этих болей. Знаешь, странно в это время года подхватить лихорадку, но все времена года перевернулись вверх тормашками, с тех пор как появились эти чужестранки. Чужаки всегда приносят несчастье. Когда я была маленькой, в деревню пришли проповедовать какие-то монахи, дикого вида свора. Звали себя блаженныеми. Мастера Совы быстро с ними разобрались, но когда монахи исчезли, поднялся крик — пропали трое детей. Их вся деревня искала, но так и не нашла ни волоска. Я думаю, чужаки утащили детишек, чтобы продать в Лондоне или во Франции, или ещё в каком-нибудь гиблом месте. Эти женщины ведь из Франции, да? Не удивлюсь, если они сглазили твоего мужа, Джоан, потому он и хворает. Скоро я тебе это точно скажу.

Летиция потянулась мимо меня к дверной щеколде. Я увидел испуганное выражение лица Джоан и, крепко схватив старуху за руку, оттащил её от двери.

— Он только что уснул. Пусть отдыхает. Но если у тебя найдётся час свободного времени, тут есть семья, которая не отказалась бы от твоей помощи.

Крепко стиснув пухлую руку, я потащил Летицию по улице. Может, мне и удастся отвлечь её сегодня, но она непременно вернётся. Я думал о том, как долго Джоан сможет удерживать эту дверь запертой от Летиции и всей остальной деревни.

Настоятельница Марта     

— Пошёл вон! — приказала я. — Убирайся вон, сейчас же. — Я строго указала упрямцу на открытую дверь трапезной.

Леон, лохматый чёрный пёс Пастушки Марты, дружелюбно разглядывал меня, как будто не мог поверить, что я обращаюсь именно к нему, и продолжал отступать к Пастушке Марте, сидящей за длинным обеденным столом. Он плюхнулся на пол перед очагом и подкатился поближе к её ногам, в ожидании, что сейчас ему почешут живот.

Учительница Марта и Кухарка Марта обменялись улыбками. Обе знали, что эта паршивая собака не обращает внимания ни на кого, кроме хозяйки.

— Может, разрешим ему остаться? — попросила Кухарка Марта. — Ты же знаешь, бедняжка начинает выть, если мы оставляем его снаружи.

— При условии, что он не будет лизать свои... Ладно, только не позволяйте псу бродить по комнате, — проворчала я.

Вот уж в самом деле бедняжка! Ростом с осла и такой же упрямый. Но настаивать на том, чтобы выгнать Леона, бесполезно. Мы только потеряем время, пытаясь его выставить, а мне хотелось поскорее начать очередное заседание совета Март, назначенное на сегодняшний вечер. До вечерней службы оставалось меньше часа, а мне хотелось подготовиться к приёму этой девочки, Агаты, нашей новой бегинки.

Целительница Марта прихрамывая вошла в трапезную, пошатываясь под тяжестью корзины. Она аккуратно извлекла из неё несколько флаконов масла, разложила на столе напротив каждой из нас и облегчённо опустилась на ближайшую скамью.

— Что это там у тебя? — спросила вошедшая Хозяйка Марта. Она, как всегда, прибыла последней.

— Я назвала это маслом от блох, но, осмелюсь сказать, я намерена подыскать для него более приятное название.

Целительница Марта выглядела более усталой, чем обычно, лицо у неё вытянулось, а голубые глаза полузакрыты, как будто она готова уснуть прямо сидя.

Я потянулась, налила из кувшина немного эля и дала кубок Целительнице Марте. Она кивнула в знак благодарности, жадно отхлебнула, потом махнула рукой в сторону бутылок.

— Ягоды можжевельника и семена дельфиниума, раздробленные в масле, чтобы уничтожать вшей, и ещё немного розмарина. Розмарин вшей не убивает, но поднимет дух.

— Уверяю тебя, Целительница Марта, у меня совершенно нет вшей, — твёрдо сказала я.

Но Целительница Марта в ответ, как обычно, всезнающе улыбнулась.

— Поверь, Настоятельница Марта, та старая женщина, которую мы приняли в лечебницу этим вечером, кишит ими. Я должна намазать этим каждого, кто общался с ней или её дочерью, иначе вши распространятся по всему бегинажу.

Измученного вида женщина привела свою старую мать к воротам бегинажа и умоляла нас забрать её — по её словам, та совсем выжила из ума. Старуха уже не раз сбрасывала с себя одежду, и часто её обнаруживали бродящей голой по деревне. Она принимала внуков за своих давно покойных сестёр и братьев и пыталась посреди ночи готовить им еду. Дочь не спала по ночам, боясь, как бы старушка не спалила дом вместе с ними. Я близко наклонялась к дочери, чтобы поговорить о её старой матери так, чтобы та не слышала. Целительница Марта права — если вши есть у матери, наверняка есть и у дочери. Я знала такие дома — все спят в одной кровати или укрываются одним одеялом на полу, чтобы согреться. От одной мысли об этом у меня начался зуд, я стала чесаться, прежде чем это поняла, и заметила, что то же самое происходит с остальными.

Целительница Марта засмеялась.

— Ну вот, что я вам говорила? Вам нужно намазаться этим маслом с головы до ног, и выстирать всю одежду. Даже если вы не подцепили вшей, от этого будет только польза.

Я попыталась сменить тему, чтобы отвлечься от вшей.

— А сколько народу сейчас в лечебнице, считая и эту старую женщину?

— Семеро, заняты почти все койки. Надо добавить под лечебницу ещё комнату, чтобы стало попросторнее.

Уголком глаза я уже видела, как Хозяйка Марта качает головой. Целительница Марта тоже это заметила.

— Вот увидишь, к нам приведут и других, а если и кто-то из бегинок зимой заболеет, нам не хватит места, чтобы их выхаживать. — Она указала на пузырьки с маслом. — Если кровати стоят слишком тесно, по бегинажу распространятся не только вши.

— А откуда вы собираетесь брать на это деньги? — язвительно спросила Хозяйка Марта. — Даже если сделать всё самим, за материалы платить всё же придётся. Новая лечебница — не единственное, что нам необходимо. Список нужд у меня длиннее, чем руки у карманника.

Юная Учительница Марта деловито нахмурилась.

— Но если на Варфоломеевой ярмарке в этом году дадут хорошую цену за шерсть... думаю... я уверена, мы сможем построить новое помещение. А благодаря неустанной заботе Пастушки Марты к августу у нас будет шерсть на продажу. Не многие в здешних краях могут этим похвастаться, так что шерсть должна принести нам больше, чем в прошлом году.

Учительница Марта всегда с легкостью признавала чужие успехи. Боюсь, и детей она тоже слишком захваливала, а для них это не особенно полезно.

На лице Пастушки Марты застыло что-то среднее между гримасой и смущённой улыбкой. Она очень не любила находиться в центре внимания. Думаю, на самом деле она была бы намного счастливее, если бы могла провести всю жизнь с животными, не имея дела с людьми. Но нам следовало поблагодарить Пастушку Марту. Пастбище, такое зелёное и пышное после зимних дождей, ввело всех нас в заблуждение. Попадая туда, голодные овцы мгновенно заболевали и дохли из-за паразитов и копытной гнили. Пастушка Марта вовремя заметила первые признаки болезни и немедленно отогнала овец на верхнее пастбище, где трава была беднее. Божьей милостью и благодаря бдительности Пастушки Марты, большая часть наших овец уцелела, но Поместье и деревенские жители упорно держались за пастбище побогаче и поплатились за это.

Хозяйка Марта нетерпеливо цокнула языком.

— Даже если мы получим хорошие деньги за шерсть и одежду, урожай в прошлом году был так плох, что накопить денег на новое помещение не удастся. Особенно если мы намерены кормить всех бездельников, что приходят к нашим воротам просить подаяния. — Она бросила на меня свирепый взгляд, как будто это я их приманиваю.

Целительница Марта успокаивающе погладила руку Хозяйки Марты.

— Понимаю, понимаю, дорогая, но всё же мы не можем отворачиваться от больных, не можем бросить без помощи тех, кто приходит среди ночи к нашему порогу — вроде того ребёнка, что Привратница Марта нашла неделю назад. Что стало бы с тем малышом, если бы мы не дали ему приют?