Убить сову (ЛП)

Она повернулась и потопала к конюшням.

— Поспешите, — сказал мальчик, — хозяин терпеть не может, когда его заставляют ждать.

— Ну, что же, — твёрдо ответила я, — придётся твоему хозяину учиться добродетели терпения.

Беатрис     

Едва за нами захлопнулись деревянные ворота бегинажа, ветер набросился на нас, словно только этого и ждал — сырой ветер, прилетевший через болота прямо с моря. Но мы говорили друг другу — станет теплее, когда доберёмся до леса, под укрытие кустарника. Другие бегинки неспешно шли по тропинке впереди, смеясь и болтая. Они не смеялись бы, если бы знали, что случилось со мной в лесу в праздник Майского дня. Похоже, сейчас, при свете дня, они уже забыли о кострах Белтейна. Они напоминали кучку маленьких детей — когда Настоятельница Марта сказала, что беспокоиться не о чем, они ей полностью поверили. Они легковерны настолько, что принимают все её слова. Они не видят её насквозь, как я. Но я заметила, что Пега ещё беспокоится из-за костров, хоть и говорит, что волноваться не о чем.

Мы с Пегой просунули палки в верёвочные ручки пустых кадок и взвалили их на плечи. Она шагала впереди по грязной дорожке, так что передо мной покачивался широкий, как у быка, зад. Мы с маленькой Кэтрин жалко плелись за ней, делая по два шага на каждый шаг Пеги. Деревянные шесты сильно давили мне на плечи. Пега — самая высокая женщина, какую я когда-либо видела. Привратница Марта говорит, деревенские прозвали её «Великаншей из Улевика».

Поскольку я намного ниже, весь вес нагруженных шестов приходится на меня, но я не собиралась доставлять ей удовольствие и просить идти помедленнее. Она будет дразнить меня этим весь остаток дня. После множества копыт и колёс, проехавших по на ярмарку, дорога совсем раскисла. Я несколько раз споткнулась и старалась делать маленькие шаги, но Пега явно не боялась упасть. Никто и ничто не могло сбить её с ног, если она сама не позволит, а в юности она это делала так часто, что заслужила репутацию самой доступной женщины в деревне, по крайней мере, так говорила злая старая сплетница, Привратница Марта.

Мы добрались до рощи последними. Другие бегинки уже рассеялись среди деревьев, расчищали заросли вокруг стволов. Почки начинали распускаться, ветки берёз дрожали в ярко-зелёном одеянии. Дети и некоторые из женщин с хихиканьем и визгом играли в догонялки, бегая друг за другом, как будто и у них внутри тоже играл живительный сок.

Пега улыбнулась.

— Лучше начать, потом мы все можем к ним присоединиться. Двигай задницей, девочка, — крикнула она Кэтрин, — давай, сверли эти дырки.

Бедная малышка Кэтрин едва успела догнать нас, но послушно подбежала к ближайшему дереву и тщетно попыталась воткнуть бурав в кору. Она никогда не понимала, что Пега ее дразнит.

Пега ухмыльнулась и локтем оттолкнула её в сторону.

— С дороги, девчонка, с такой скоростью мы тут до праздника урожая провозимся. Если бы моя мамаша произвела на свет хилое создание вроде тебя — сразу утопила бы.

Пега откинула в сторону и подвернула свой серый плащ. Из-под её ремня что-то выпало. Я подняла — это оказалась рябиновая ветка, обвитая побегом жимолости.

— Настоятельница Марта разозлится, если узнает, что ты это носила.

Наша вечно недовольная настоятельница категорически запретила в дни Белтейна носить амулеты от ведьм и злых духов.

— Ага, но чего Настоятельница Марта не знает, то ей и не повредит. — Пега подмигнула, взяла веточку и сунула в свою кожаную торбу. — Небольшая дополнительная защита никогда не помешает, а я чувствую, нам понадобится любая, какую сможем получить.

— Это из-за костров прошлой ночью? Привратница Марта говорила, они означают для нас беду для нас.

Значит, я не ошиблась — Настоятельница Марта, как обычно, не знала, о чём говорит.

— Кому-то эти костры принесли беду. Это точно было предупреждение. — Пега бросила Кэтрин бурав и взяла огромной рукой тростниковую трубку, чтобы вставить в дыру. — В деревне что-то затевается, а если деревенским станет не по себе, мы первые, на кого они набросятся. Они к любым чужакам относятся с подозрением, так всегда было. Не спорю, у них хватало ума брать деньги бегинок, пока строился бегинаж, да и кто их за это осудит, вы же платили за работу втрое больше, чем д'Акастер. Но это только сделало их более подозрительными. Они не понимают, как это — дом женщин, не монашек и не шлюх. И хотя мужчин на нашем пороге не было с тех пор, как закончили строительство, это им не мешает сплетничать. Чего они не знают, то придумают, не сомневайся. Кто-то должен предупредить Настоятельницу Марту.

— Не жди этого от меня, — сказала я Пеге. — Ты отлично знаешь, меня никто не слушает. Да и всё равно, Настоятельницу Марту никто не разубедит, это ты тоже знаешь. Сказать ей «нет» - все равно что бросить перчатку в лицо. С первого же дня Поместье пытается избавиться от нас, а она и ухом не ведёт.

Пега нащупала в своей торбе кусок воска и стала слишком энергично его разминать.

— Может, бегинаж и не подчиняется законам Поместья, но в этих краях есть люди, живущие по собственным правилам, и для них нет никаких ограничений. Никто с ними не связывается. А кто посмеет — проживёт лишь столько, чтобы успеть пожалеть об этом.

— Но если они нарушают закон... — сказала я.

Пега нетерпеливо покачала головой.

— Если бы ты родилась в этих краях — знала бы, что здесь есть другие силы, слишком могущественные, чтобы подчиняться, по крайней мере, не закону или церкви. Этим древним силам поклонялись на холме, где стоит церковь святого Михаила, задолго до того, как её построили. И эти силы могущественнее, чем д'Акастер или даже сам король. Ничто и никто не может сопротивляться им, даже Настоятельница Марта.

— Но теперь на этом месте стоит церковь, и никто больше не поклоняется по старым обрядам. Уже много веков это христианская земля.

— Для некоторых — нет. Не для Мастеров Совы.

Пега обернула размягчённый воск вокруг тростинки, чтобы та держалась на стволе, и наклонила её. Почти сразу в подставленную снизу бадью начала капать мутная жидкость.

— Мастера Совы всегда жили в этой долине. Мерзкие они люди, кое-кто говорит, что колдуны, заклинатели лошадей [9]. У них огромная власть над зверями и людьми, могут на ходу остановить бегущего жеребца или заставить упрямца скакать. Они могут видеть в темноте, там, где обычные люди — как слепые. Много лет назад, прежде чем появились д'Акастеры, здесь правили Мастера Совы — наказывали любого человека как хотели, даже предавали смерти. Но когда в долине появились церковь и Поместье, власть Мастеров Совы закончилась, настало время законов короля. Однако народ Улевика продолжает втайне обращаться к Мастерам Совы, если нужно что-нибудь уладить. Ссоры из-за женщин и споры, которые они боятся вынести на суд Поместья или церкви — ведь все знают, что стоит им пожаловаться, и тебя заставят заплатить не меньше, чем обидчика. Кроме того, ни д'Акастер, ни священник не понимают проблем Улевика, поскольку те связаны с правами или спорами, уходящими корнями в прошлое. — Пега нахмурилась. — Но в последнее время пошли разговоры о том, что Мастера Совы не только заговаривают лошадей или усмиряют драки. Говорят, они снова берут в руки прежнюю власть, и даже больше. Прошло почти сто лет с тех пор, как они в последний раз пытались это сделать, и никто в здешних краях никогда не забудет случившегося. — Она передёрнула плечами и перевела взгляд на лес. — Знаешь, я ненавижу д'Акастера и весь его мерзкий выводок, но попомни мои слова, Беатрис: сила и власть любого лорда — ничто в сравнении с тем, на что способны Мастера Совы.

Я вздрогнула. Человек, надевший шкуру оленя той ночью, был одним из них? И он намеревался вернуть эту силу и власть? Если так — он потерпел поражение. Я слышала его предсмертные крики. Никто не выжил бы с теми тварями. У меня мороз шёл по коже от одной мысли о них. Мне очень хотелось рассказать всё Пеге, спросить, что она об этом думает, но как я могла? Я не сумела бы объяснить, почему очутилась в лесу той ночью.

9

Заклинатель лошадей, восточноанглийское название — Toadsman, мог получить сверхъестественную власть над лошадьми, свиньями и людьми, убив камышовую жабу и проносив её на собственной груди, пока жаба не сгниёт до костей. Кости в полночь бросали в реку. Если они плыли против течения, человек, который носил кости на себе, должен был броситься в воду и выловить их, после чего приобретал силу.