Страница 12 из 22
– Это Костя, – нехотя пояснила я, – тот самый. Седьмой.
И тут же возникло всеобщее растерянное замешательство, потому что мы уже немного привыкли друг к другу, а Амелин был явно не наш, больной и странный. Честно сказать, я не предполагала, что еще когда-нибудь его увижу.
– Как ты узнал?
Мне казалось, кроме меня с ним никто не общался.
– Ты мне сама сказала, – внаглую соврал он.
– Неправда, – разозлилась я. – Зачем ты обманываешь?
Но он не ответил, только пожал плечами и снова заулыбался, будто я сказала что-то приятное.
– Саш, я, честно, не говорила.
– Теперь уже плевать, – Якушин развернулся ко мне спиной. – Короче, сейчас на вокзал едем. На электричке километров сто, там еще пешочком, к обеду доберемся. Жратву надо будет купить. Кто-нибудь умеет готовить?
– Я умею, – Настя подняла руку, как в школе.
Герасимов что-то одобрительно промычал, и мы дворами двинулись к метро.
Но только дошли до конца длинного белого дома, как услышали позади яростный топот чьих-то ног. И будто оклик.
Обернулись. Если вдоль проезжей части горели фонари, во дворе еще царила кромешная тьма, и разглядеть кого-либо было нереально. Мерзкие чавкающие звуки настойчиво приближались.
Мы переглянулись, но с места не двинулись. Все, затаившись, молчали. В свете лампочки у подъезда было видно, что преследователь тоже сбавил темп.
Дружно развернулись, чтобы дать достойный отпор, и тут я внезапно поняла, что это Марков.
– Ты что тут делаешь? – опередила меня Семина.
Марков вышел на свет.
– Тоже с нами? – Якушин метнул в мою сторону очередной недобрый взгляд.
– А есть варианты? – у Маркова был такой вид, словно это он все организовал, а мы решили ехать без него.
От такого нахальства Якушина заметно передернуло:
– И что, даже группы поддержки не будет?
Тогда Петров дружески обхватил Якушина за плечо и, заискивающе глядя в глаза, подобострастно сказал:
– Мы будем во всем тебя слушаться. Обещаю. Что прикажешь – все сделаем. Я Маркову сказал просто так, чтобы завидовал. Думал, не пойдет. С такой-то компанией.
Но Марков ни на кого не обращал внимания:
– Так, короче. Мы должны немедленно избавиться от телефонов.
– Как избавиться? – ахнула Семина.
– Взять и выбросить. По ним легко проследить наше местонахождение.
– Зачем выкидывать телефон? – удивился Петров. – Можно просто заменить симки.
– Если понадобится, они трубку и без симки найдут, – неожиданно подал голос Амелин, – у каждого телефона есть IMEI код, по которому его можно отследить везде, даже в выключенном состоянии. Это маловероятно, конечно, но возможно.
– Лично я никуда не сбегаю, – сказал Якушин. – Я уезжаю.
– Если ты свой телефон оставишь, найдут всех, – довольно равнодушно заметил Амелин.
Марков продолжал размышлять вслух:
– Теоретически, их можно продать. Только где сейчас найти перекупщика?
– На вокзале полно, – подсказал Якушин.
– Ой, ребят, не нужно это, – забеспокоилась Настя. – Там кругом жулики, нас точно обманут.
Но Марков не унимался:
– Ну, тут либо выкинуть, либо продать хоть за сколько и на эти деньги купить новые телефоны.
– Давай, мы продадим один твой Айфон и на полученные деньги купим всем по новому телефону, – предложил Герасимов.
– А старый ты сбегаешь и домой отнесешь, чтобы не потерялся? – издевательским тоном парировал Марков.
Но Герасимов стоял на своем:
– Если бы я знал, что телефон помешает, не взял бы его. А выкидывать жалко.
– И мне жалко, – поддержала Семина.
– Тогда вы никуда не едете, – заключил Марков и потянул нас с Якушиным под локти за собой.
– Подожди, – Якушин отдернул руку. – Все правильно. Продадим один телефон, а остальные оставим в камере хранения.
– Вот это мысль, – обрадовался Герасимов. – Тебе, Марков, хорошо, тебе родители новый купят, а этот у меня с седьмого класса, и он мне дорог.
– Может, мне никогда ничего не купят за то, что я сейчас делаю.
Герасимов на секунду выглянул из-под бейсболки:
– Ой, сейчас расплачусь.
– Ты, главное, не расплачься, когда будешь расставаться со своим телефоном, – огрызнулся Марков.
Глава 8
Через час мы оказались на Рижском вокзале. На улице едва начало светать, от этого, а также от нервного возбуждения и пьянящего тумана в голове все кругом выглядело зыбким и призрачным. Выдуманным и ненастоящим, словно наспех нарисованные декорации.
Как ни странно, телефон Маркова действительно удалось благополучно продать. И этот наш необычный поступок, и особенно то, что ничего плохого из него не вышло, только добавил происходящему нереальности.
Петров просто подошел к одному из темных привокзальных людей в натянутой на глаза шапке, негромким осторожным голосом предлагавшему прохожим купить телефон «недорого», и показал Айфон Маркова.
Мы стояли чуть поодаль, и все это время у меня было чувство, что этот человек сейчас схватит телефон и убежит, но он только покрутил его в руках и спросил, сколько мы хотим. Петров объяснил, что хочет семь других, самых простых трубок. Еще добавил, что это очень выгодная сделка, ведь Айфон совсем новый, и его владелец собственноручно отключит функцию «Найти iPhone».
Пока торговец крадеными телефонами ходил советоваться с «коллегами», вернулся Якушин, относивший в камеру хранения наши старые телефоны. Только он ничего не сдал, потому что стоимость ручной клади в сутки составляла около трехсот рублей, а срок хранения не мог превышать тридцать дней. Тогда Герасимов предложил отправить их по почте. И мы, запечатав свои трубки в толстые конверты, сдали их в ближайшем почтовом отделении.
Когда вернулись, получили на руки пакет со страшными бэушными мобильниками, и, даже не успев их разобрать, сломя голову, бросились на электричку, с минуты на минуту уходящую в нужном направлении.
В поезде было тепло, относительно чисто и довольно многолюдно. Семина хотела сидеть со мной, но я как представила, что она будет всю дорогу жаловаться и страдать, быстренько усадила рядом с ней Маркова, а сама побежала за Амелиным и Герасимовым искать другое место. Якушин и Петров застряли где-то еще в самом начале.
Но свободных мест не было, а позади набилась целая толпа. И все бы ничего, если бы я могла нормально держаться за поручни, но доставшийся в наследство по маминой линии маленький рост позволял это делать, лишь стоя на цыпочках. Поэтому, когда я пыталась цепляться за поручень, получалось очень смешно, и Герасимов, возвышавшийся слева от меня, будто скала, с каменным выражением лица заметил, что один мальчик, мечтая стать повыше, висел на турнике каждый день по три часа. Выше он не стал, зато через полгода мог почесать коленки, не нагибаясь. И что ему, Герасимову, интересно будет посмотреть на меня, когда мы доберемся до места.
На подколки про рост я давно не реагировала, но узнать, что Герасимов иногда пытается шутить, было забавно, о чем я ему тут же сообщила.
Тогда Амелин услужливо подставил мне свой локоть, но я предпочла нелепо болтаться целую остановку, потому что если я маленькая, это не значит, что беспомощная. Однако от предложенного наушника не отказалась и, хотя музыкальная подборка не отличалась позитивом, это было лучше, чем слушать невнятное человеческое многоголосие.
Стоило нам перестать суетиться и куда-то бежать, в голове вспыхнула красная предупреждающая лампочка: не делаю ли я ошибку? Не поступаю ли глупо и несправедливо по отношению к родителям?
В конце концов, я даже не знаю, как они отреагировали бы на эту историю с Кристиной, расскажи я им сама.
– Любишь Пласов? – расслабленный голос Амелина вывел из раздумий.
Я прислушалась. Брайан Молко трагично стонал «Protect me from what I want» [2].
– Нет, – сказала я из вредности. – Занудная слезодавилка для мазохистов и любящих всплакнуть девчонок.
2
Protect me from what I want, гр. Placebo.