Страница 7 из 8
– И?.. – спросила Лидочка.
– Убил наповал, – сострил Малянов.
– Была осечка, – сказал Снеговой.
– Странные у вас знакомые, – сказала Лидочка с сомнением.
Тут она попала в самую точку. Вообще-то Арнольд Палыч рассказывал о себе редко, но смачно. И если судить по этим рассказам, то знакомые у него и в самом деле были очень необычные.
Некоторое время Малянов горячо спорил с Лидочкой, как Арнольда Палыча может занести в Гренландию. Малянов склонялся к авиационной катастрофе, Лидочка же настаивала на обыкновенной туристической поездке. Сам Арнольд Палыч, растянув лиловые губы в улыбку, помалкивал и садил сигарету за сигаретой.
Потом Малянов спохватился и вознамерился было снова расплескать по бокалам, но обнаружил, что и эта бутылка уже пуста. Он рванулся за новой, однако Арнольд Палыч остановил его. Ему уже пора было идти, он ведь просто так забежал, на минутку. Лидочка, напротив, готова была продолжать. Она вообще была ни в одном глазу, только щеки немного раскраснелись.
– Нет-нет, ребятки, – сказал Снеговой. – Я должен идти. – Он грузно поднялся и снова заполнил собой всю кухню. – Я уж пойду, Дмитрий Алексеевич, проводите меня... Спокойной ночи, Лидочка. Рад был познакомиться.
Они двинулись через прихожую. Малянов все пытался уговорить его остаться еще на бутылочку, но Снеговой только мотал седогривой головой и отрицательно мычал. В дверях он вдруг громко произнес:
– Да, Дмитрий Алексеевич! Я же обещал вам эту книгу... Пойдемте, я вам отдам...
«Какую это книгу?» – хотел спросить Малянов, но Снеговой прижал толстый палец к губам и увлек его через площадку к своей квартире. Этот толстый палец так поразил Малянова, что он последовал за Снеговым как овечка. Молча, все еще держа Малянова за локоть, Снеговой нашарил свободной рукой ключ в кармане и открыл дверь. По всей квартире у него горел свет – и в прихожей, и в обеих комнатах, и на кухне, и даже в ванной. Пахло застарелым табачным дымом и тройным одеколоном, и Малянову вдруг пришло в голову, что за все пять лет знакомства он, пожалуй, ни разу здесь не был. В комнате, куда Снеговой его ввел, было чисто и прибрано, горели все лампы – тройник под потолком, торшер в углу над диваном и даже маленькая лампа на столе. На спинке стула висел китель с полковничьими погонами и с целой коллекцией орденских планок. Оказывается, наш Арнольд Палыч полковник... Так-так-так!
– Какую книгу? – спросил наконец Малянов.
– Любую, – сказал Снеговой нетерпеливо. – Возьмите вот эту и держите в руках, чтобы не забыть... И давайте присядем на минутку.
В полном обалдении Малянов взял со стола толстый том и, зажав его под мышкой, опустился на диван у торшера. Арнольд Палыч сел рядом и сейчас же закурил. На Малянова он не глядел.
– Значит, так... – прогудел он. – Значит, так... Прежде всего... Что это за женщина?
– Лидочка? Я же вам сказал: подруга жены. А что?
– Вы ее хорошо знаете?
– Н-нет... Только сегодня познакомился. Она приехала с письмом... – Малянов запнулся и испуганно спросил: – А вы что, думаете, она...
Снеговой перебил его:
– Спрашивать буду я. Времени у нас нет. Над чем вы сейчас работаете, Дмитрий Алексеевич?
Малянов сразу вспомнил Вальку Вайнгартена, и его снова окатило нехорошим холодком. Он сказал, криво ухмыльнувшись:
– Что-то сегодня все интересуются, над чем я работаю...
– А кто еще? – быстро спросил Снеговой, буравя его маленькими синими глазками. – Она?
Малянов потряс головой.
– Нет... Вайнгартен... Мой друг.
– Вайнгартен... – Снеговой насупился. – Вайнгартен...
– Да нет! – сказал Малянов. – Я его хорошо знаю, еще в школе вместе учились, до сих пор дружим...
– Такая фамилия – Губарь – вам ничего не говорит?
– Губарь? Нет... Да что случилось, Арнольд Палыч?
Снеговой раздавил в пепельнице окурок и закурил новую сигарету.
– Кто еще спрашивал о вашей работе?
– Больше никто...
– Так над чем вы работаете?
Малянов вдруг разозлился. Он всегда злился, когда ему становилось страшно.
– Слушайте, Арнольд Палыч, – сказал он, – я не понимаю...
– Я тоже! – сказал Снеговой. – И очень хочу понять! Рассказывайте! Подождите... У вас закрытая работа?
– Кой черт – закрытая? – раздраженно сказал Малянов. – Обыкновенная астрофизика и звездная динамика. Взаимодействие звезд и диффузной материи. Ничего закрытого здесь нет, просто я не люблю рассказывать о своей работе, пока не закончу!
– Звезды и диффузная материя... – медленно повторил Снеговой и пожал плечами. – Где имение, а где вода... И не закрытая? Ни в какой части?
– Ни в какой букве!
– И Губаря вы точно не знаете?
– И Губаря не знаю.
Снеговой молча дымил рядом с ним – огромный, сгорбившийся, страшный. Потом он сказал:
– Ну, на нет и суда нет. У меня к вам всё, Дмитрий Алексеевич. Извините, ради бога.
– Да, но у меня не всё! – сказал Малянов сварливо. – Я бы все-таки хотел понять...
– Не имею права, – сказал Снеговой, как отрезал.
Конечно, так просто Малянов бы от него не отстал. Но тут он заметил такое, что сразу прикусил язык. У Снегового левый карман его гигантской пижамы оттопыривался, и там весьма отчетливо и недвусмысленно отсвечивала рукоятка пистолета. Большого какого-то пистолета. Вроде гангстерского кольта из кино. И этот кольт сразу отбил у Малянова желание расспрашивать. Как-то сразу стало ему ясно, что его дело телячье и что спрашивает здесь не он. А Снеговой поднялся и сказал:
– Теперь вот что, Дмитрий Алексеевич. Я завтра опять...»