Страница 2 из 28
Свою семью Шевал до начала войны отвез к Эттам.
И вот теперь ему предстояло сообщить своим девочкам о таком страшном ударе. В довершении к этому, буквально позавчера, Эрнелд узнал, что скоро станет отцом во второй раз. Вот-вот Гуннел родит сына. Жена не стала говорить раньше времени, чтобы не отвлекать его.
Генерал вынырнул из своих воспоминаний. Окинул уже осмысленным взглядом свой некогда любимый кабинет в доме, который был ему теперь противен пуще тюрьмы. Тут он когда-то был счастлив со своей семьей. А теперь из-за священной присяги своему королю-идиоту он собственными руками разрушит свою семью.
Эрнелд только сейчас заметил, что он в пыли. Он встал, отряхнулся и пошел собирать вещи. Предстоял долгий путь за дочерью. Адария ждать долго не намерена.
Спустя десять лет.
Я не любила, когда на меня пялились окружающие как на дивную зверушку, случайно забредшую туда, где ее никто не ждал, но я безумно любила танцевать. Именно это и придавало мне сил каждый раз на балу. Сегодня как раз и должен состояться бал, который проводился раз в три месяца наместником Ровенисии.
– Рини, ну сколько можно спать!? – вопрошала я, пытаясь разбудить свою подругу-соню.
– Аста, будь добра… скройся куда-нибудь! – рявкнула она, не оценив моих стараний.
Вообще-то Рини вполне себе тихая, спокойная девушка, которая ни на кого не повышала голос. Она всегда мила и приветлива. Исключение она делала только для меня, да и то, когда я вот так с утра пораньше пыталась ее вытащить из теплой постельки.
– Ну Рини, мы же не успеем, если ты и дальше будет спать! – пыталась достучаться до подруги.
– Бал вечером, у нас весь день впереди! – вновь прорычала Рини.
– Ну и ладно, ну и спи дальше, – обиженно отозвалась я.
Пойду лучше завтракать, а эта бука пусть и дальше отлеживает бока.
– Ладно, – отрывая голову от подушки, пробурчала Рини. – Пять минут, и я буду готова.
Я взвизгнула, подлетела к лежебоке, расцеловала ее в обе щеки и побежала вниз. Надеюсь, матушка Фордис оценит мои старания по почти своевременной доставке Рини к завтраку и разрешит мне наконец-то надеть на предстоящие танцы то шикарное платье бордового цвета. Пошили мне его еще полгода назад, вот только эдель Фордис говорила, что мне пока рано в нем выходить в свет. В конце концов мне же теперь не восемнадцать, а девятнадцать. Наверно, можно.
– Асти, ты разбудила Рини? – строго спросила хозяйка дома, как только я зашла в столовую. Она руководила слугами, которые накрывали на стол.
Вчера приехал двоюродный брат эдела Вистара с семьей. К сожалению, это было слишком поздно, и я не успела с ними познакомится и даже рассмотреть. Когда мы с Рини стояли у окна в ее комнате, которое как раз выходит во внутренний двор, то было уже слишком темно, чтобы что-либо разобрать, а зажженные фонари не давали полного обзора. К тому же матушка с детства не одобряла, если по ночам мы без особой надобности выходили из своих комнат. “Эдель не пристало бродить ночью по дому!”
– Да, она пообещала быть готовой в течение пяти минут, – заверила я матушку Фордис.
– Я, конечно, понимаю, что тебе не терпится начать готовится к сегодняшнему вечеру, но у нас сегодня гости, поэтому будет неплохо, если ты и им уделишь пару минут своего внимания.
От подобной перспективы я скисла. Мне, безусловно, было любопытно познакомиться с гостями, но я рассчитывала, что это ограничится завтраком, а потом, возможно, и обедом. В перерывах же между ними я уже распланировала свое время, а тут это…
– Хорошо, – согласилась я с просьбой женщины, которую вот уже десять лет называла не иначе как матушка.
– Асти, – окликнула она меня, заметив мое хмурое лицо, – не больше часа после завтрака. Погуляешь с ними по саду, расскажешь о местных достопримечательностях, которые им желательно будет увидеть, и можешь быть свободна.
Я счастливо заулыбалась и по своей излюбленной привычке подбежала расцеловать матушку. Она рассмеялась и замахала на меня руками:
– Неугомонная! – вроде бы и пожурила меня, сказав это строгим голосом, а глаза по-доброму мне улыбались.
– А вот и наша соня появилась, – протянула я, заметив спускавшуюся по лестнице Рини.
И вот как за пять минут она смогла себя привести в порядок, хоть и с помощью горничной?
Подруга не обладала высоким ростом, в отличие от меня, из-за чего, находясь рядом со мной, люди неоднозначно реагировали на такой контраст. Сегодня Рини решила надеть светло-голубое платье, украшенное изящными кружевами на лифе. С ее светлой кожей и темно-каштановыми волосами оно смотрелось изумительно. Большие синие глаза, аккуратный носик, пухлые губы и высокие скулы – моя подруга такая красавица, что нигде не сыщешь лучше! Я никогда не завидовала ее внешности. Для подобного темного чувства я ее слишком любила, хотя по сравнению с ней, я гадкий утенок на фоне прелестного лебедя.
Рини внимательно осмотрела меня, поправила выбившуюся прядь из моего тугого пучка волос, перевязала ленту, которая находилась под лифом моего платья, и приколола мне брошь под воротник.
– Ну вот, – заключила она, – ты теперь выглядишь как истинная эдель.
И подмигнула своей матери, которая при виде этой картины издала смешок. Я лишь закатила глаза. Ну да, за столько лет матушка Фродис так и не смогла толком привить мне утонченные манеры и изысканный вкус той самой истинной эдель. Зато с этим неплохо справлялась Рини. Мне было проще обращаться к ней за помощью, чем самой пытаться сообразить нечто подобающее. Единственное, в чем я обходила свою подругу, – танцы. Ну, и еще была легка на подъем, не задерживаясь надолго в кровати. Моя деятельная натура не позволяла мне так долго находиться без дела.
– Раз ты со своей миссией справилась на отлично, так уж и быть, можешь надеть сегодня бордовое платье, – обратилась ко мне матушка Фродис.
Я во второй раз за сегодняшнее утро чуть не испортила ее прическу, кинувшись к ней с объятиями.
– Ну-ну, будет тебе, – чуть отодвинувшись, произнесла матушка и с недовольным видом попыталась вновь спрятать мою непокорную прядь. Не удалось и пришлось оставить как есть. – Иди лучше позови эдела. За гостями я пошлю Бердхил.
Собственно, за Рини также вполне могла бы сходить и горничная, но эдель Фордис прекрасно знала, что с этим поручением я справлюсь лучше. Как и с тем, чтобы поторопить наместника.
Глава семейства, как всегда, в это время приводил себя в порядок после зарядки.
Отец четверых детей, старшему из которых двадцать шесть, а младшему – двенадцать, не позволял себе пребывать в неподобающей форме. По утрам зарядка, после обеда – упражнения по фехтованию. Дважды в неделю вместе со своим старшим помощником отправлялся на полигон для полноценных тренировок. Наместник у нас ого-го какой мужчина! Матушка Фордис иногда даже устраивала ему сцены ревности. Такой видный мужчина привлекал немало женских взглядов – высокий, широкоплечий, подтянутый, с копной темно-каштановых волос и пронзительно-синими глазами. Да и к тому же, учитывая, какое он занимал положение… Отбоя от женского внимания у него не было. Но эдел Вистар вот уже три десятка лет нежно и трепетно любил свою супругу – эдель Фордис. Чем та, порой беззастенчиво, пользовалась – вила веревки, попросту говоря. Но в тоже время эдель Фордис также преданно любила своего супруга.
Наверно, именно эта атмосфера любви и взаимопонимания меня так поразила и впечатлила, что я не сразу, но все-таки прониклась ею десять лет назад.
***
Меня, тогда девятилетним ребенком, привезли в этот дом, оторвав от моих обожаемых родителей. “Теперь ты будешь жить здесь”, – так мне сказали люди, которые сопровождали меня из Вадомы в Адарию. В день, когда отец увозил меня, мама рожала брата. Поэтому о моем отъезде она узнала значительно позже. От нее скрывали, пока она не оправилась.
Еще в Дрине, куда мы прибыли из Зеденива с отцом, я с недоумением смотрела на отца, который отдавал меня незнакомым людям. “Так надо, дочка”, – сказал он мне тогда. И полные боли и тоски глаза отца. Я никогда этого не забуду. Были крики, слезы, прочие атрибуты истерики. Я кусалась, вырывалась, царапалась, как настоящий дикий зверек, которым меня потом многие называли. Так продолжалось до тех пор, пока меня не усыпили. И последнее, что я помнила о том памятном событии, – искаженное страданием лицо отца.