Страница 4 из 5
Не только образ Эмилии поражает в этом романе, ее красота и наивное сознание своих чар, так тонко очерченные писателем, ее душевная чистота и кротость, привлекающие к ней сердца читателей до такой степени, что она кажется им не персонажем романа, а живой женщиной, родным и близким человеком, вроде жены или матери, о добродетелях и обаянии которой даже неудобно говорить на людях. Есть и другие персонажи, пусть и не столь привлекательные, но не менее жизненные и яркие. Какая замечательная фигура эта мисс Мэтьюс! Каким тщеславием пронизаны все поступки этой беззастенчивой и пылкой особы! Надо признать, что все краски этого портрета наложены кистью большого мастера. С неменьшим искусством обрисован характер флегматичной миссис Джеймс. "Неужто это моя Дженни?" - восклицает бедная Эмилия, бросившись навстречу своей бывшей приятельнице и увидев перед собой напыщенную и дышащую холодом матрону, разодетую по последней моде, в кринолине необъятной ширины. На что миссис Джеймс ответствует: "Сударыня, мне кажется, я веду себя в соответствии с хорошим тоном". И вслед за тем выражает удивление, что порядочные люди могут жить так высоко - на четвертом этаже. "Что может быть восхитительней зрелища, чем четыре онера на одной руке!" - восклицает она, впервые в жизни отбросив свою флегматичность. "Разве что три туза в покере". Какая тонкая ирония сквозит в этих портретах. Ведь у каждого из нас среди наших знакомых найдется и мисс Мэтьюс воплощение бурного темперамента, и миссис Джеймс - воплощение равнодушия и плоской самоуверенности. А мистер Джеймс, этот добродушный малый, темпераментный и беспринципный! А Бут, с его поразительными идеями насчет христианской религии и самоуправства, какое удивительное знание людей обнаруживает автор в обрисовке этих характеров, какой поучительный урок может извлечь каждый, кто даст себе труд поразмыслить над всем этим! Однако нынешний читатель романов менее всего склонен к такого рода размышлениям. Он предпочитает книги, которые как можно меньше заставляют думать. Более того, вполне вероятно, что, прочитав этот роман и обнаружив в нем свои портреты, мисс Мэтьюс и миссис Джеймс объявят их злостными измышлениями автора.
Но вот что особенно важно подчеркнуть: необыкновенное мастерство, с которым писатель рисует то хорошее, что есть в выведенных им далеко не положительных героях. Это щедрость Джеймса, добродушие его наивной жены, проблески добрых чувств у мисс Мэтьюс; и даже старина Бат, в халате своей сестры готовящий для нее декокт, и впрямь привлекательная фигура, и хотя мы смеемся над ним, мы не можем не любить его. К этому смеху всегда примешивается некоторая доля нежности, и сам автор любит предаваться таким смешанным чувствам и умеет вызывать их у своих читателей. Всякий раз, повествуя о каком-нибудь добром деле, честный Фильдинг загорается душой. Некоторых писателей обвиняют в том, что они теряют чувство меры, описывая злодеев. Наш же автор рисует их с философской невозмутимостью. Напротив, он склонен увлекаться, описывая положительных героев. Вам кажется, что вы видите слезы на его мужественном лице, и он не пытается скрывать, что сострадание к людям не чуждо его большому и чистому сердцу. Возможно, это недостаток, с точки зрения искусства, но недостаток очень привлекательный.
Читателя, интересующегося подробностями жизни Фильдинга, мы отсылаем к его биографии, написанной мистером Роско. Жизнь Фильдинга, больше чем какой-либо из его романов, служит воплощением идеи, которая пронизывает его "Эмилию". Никто не расплачивался столь дорогой ценой за свои пороки и безрассудства. Потеряв состояние, он познал всю горечь нужды и униженья; утратив здоровье, он стал жертвой физических страданий, и эта кара за его прегрешения тяготела над ним всю жизнь и свела его преждевременно в могилу. Но даже когда нужда, горе и недуг надломили его организм, его гордый и свободный дух восторжествовал над ними, а трезвый и честный ум помог ему преодолеть все невзгоды и сохранить философскую невозмутимость. Нежная привязанность к своей семье поддерживала его до конца, и, хотя всех его трудов едва хватало, чтобы прокормить себя и своих близких, после его смерти остался преданный друг, столь высоко ценивший его, что он принял на себя заботу о семье покойного и оградил ее от нужды. Это что-нибудь да значит, быть связанным узами дружбы с таким человеком, как Ральф Аллен, и Фильдинг, еще когда оба они были живы, воздвиг памятник в честь своего друга, памятник более прочный, чем любой монумент из бронзы или мрамора, выведя его в своем романе под именем сквайра Олворти. "Есть такой день, - писал Фильдинг в одном из посвящений Аллену, - о наступлении которого ни один человек в королевстве не может подумать без содрогания, кроме вас одного, сэр, это день вашей смерти". Трудно придумать более тонкое признание заслуг, и Фильдинг был не из тех людей, кто расточает хвалу лицемерно.
Мужество, жизнерадостность, любовь к людям никогда не покидали Фильдинга, и до самого смертного часа он неустанно работал на своих детей. Но после его кончины лишь благодаря великодушию одного из его почитателей-иностранцев, французского консула в Лиссабоне господина де Мейронне, на его могиле было установлено приличное надгробие. Там он лежит, "от лихорадки жизни отсыпаясь". Нет больше ни снедающих душу забот, ни назойливых кредиторов, ни мучительных болей, ни диких ночных оргий, ни раскатов веселого смеха. Заботу о его жене и дочерях взял на себя его преданный друг. Видно, он и впрямь избавился от забот и печалей, и так хочется верить в то, что его исстрадавшаяся, но благородная душа обрела наконец очищение и покой.
КОММЕНТАРИИ
Сочинения Фильдинга (Fielding's Works).
Статья была помещена в газете "Таймс" 2 сентября 1840 года.
Гаррик Дэвид (1717-1779) - знаменитый английский актер и театральный деятель. Прославился исполнением ролей Гамлета, Ричарда III, короля Лира.
Хогарт Уильям (1697-1764) - замечательный английский художник-карикатурист и гравировщик. Создатель трех серий гравюр социально-сатирического характера: "Карьера мота", "Карьера проститутки", "Модный брак".