Страница 12 из 34
Дай–ка руки отогреть.
Полагается солдату
Возле пушки умереть…
Пробивая пикой летку,
Думал только об одном.
А когда я вражью глотку
Залил добрым чугуном,
То весною — не хотите ль? —
Говорят ребята мне:
— Вы теперь, как победитель,
Отдыхать должны вдвойне.
Надо вам пожить в покое,
Славой кончилась война.
Нет, брат, время не такое.
Потеснитесь у горна!
Был в роду я не последним,
Прокалился на огне.
С новым планом пятилетним
Справлюсь я, поверьте мне.
И, как все бойцы в России,
Никогда не изменю
Вместе с вами доброй силе —
Негасимому огню!
1946
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Меня считают маленьким, нестрогим.
Смешно подумать: разве я такой?
Тогда, конечно, многому и многим
Не уместиться под моей рукой.
Тогда к чему мне все эти долины,
Все эти горы, реки и моря?
Я мог бы жить, ни мрамора, ни глины,
Ни руд уральских в руки не беря.
Я мог бы жить, не отливая пушек,
И, позабыв об огненной реке,
Перебирал бы серебро речушек
За горстью горсть, валяясь на песке.
Я мог бы жить…Нов том–то все и дело,
Что я, конечно, вовсе не такой.
Весь этот край, богатый без предела,
Он жив и счастлив под моей рукой.
Но и не гот я, кто глядит с плаката,
Все разгадав и предрешив давно:
Граненый штык, суровый взгляд солдата
Таким я был мгновение одно.
И потому мне свойственны и робость,
И вечная тревога горняка,
И вместе с тем солдатская суровость:
И строгий вид, и взгляд острей штыка.
И тут слезу, что светится в улыбке,
Среди морщинок след свой проложив,
Ты не прими за слабость по ошибке, —
Я просто счастлив оттого, что жив.
Вот я стою на самом гребне ската,
Ломая пласт и пробуя руду,
А ты сумей узнать во мне солдата,
Пробившегося к мирному труду.
1946
* * *
То я смеюсь, то я грущу…
И в самом деле: храбрый малый,
Солдат обстрелянный, бывалый,
Я столько лет тебя ищу.
Душе нельзя угомониться…
Четыре года воевал.
В каких домах не побывал
И у себя и за границей!
Ну что бы взять да и зайти
Вот в этот домик у дороги
И оправдаться на пороге:
Случайно, дескать, по пути.
Присесть у печки, руки грея,
Как после холода атак.
Да, если б можно было так,
То я б нашел тебя скорее.
Ты в этом, может быть, дому…
Я там входил легко как будто.
А здесь не смею почему–то,
И сам не знаю почему.
1947
РЕБЕНОК
Шли двое. Молчали. Сперва
Друг друга плечами касались:
Чем дальше, заметно едва,
Они расходясь, удалялись.
Когда бы дорога была
Немного теснее и уже,
Жена незаметно могла
Касаться молчащего мужа,
Касаться знакомой руки,
Как может коснуться подруга,
Как в этой степи васильки
Касаются молча друг друга.
Он мальчика нес на руках,
Смотрел на дорогу угрюмо
И тоже о тех васильках —
О ласке, о нежности думал.
А мальчик, смеясь, лепетал
И папины трогал погоны,
Потом лепетать перестал
И глянул на маму влюбленно,
Назад потянулся — поймать
За локон ее, не иначе.
И молча подвинулась мать
Навстречу ручонке ребячьей.
А мальчик на папу взглянул
С улыбкой, лукавой как будто,