Страница 53 из 55
Все попытки достичь Северного полюса остались, к сожалению, тщетны, но тем временем человечество уже познакомилось с воздушным кораблем, управляемым дирижаблем.
• Ледяной аэродром, с которого 9 июля вылетел самолет Б. Чухновского; 80*47' с. iu23*08' в. д.
• Умберто Нобиле — на обложке проспекта, посвященного столетию со дня его рождения
• Сборка дирижабля
• Портрет знаменитого изобретателя — графа Цеппелина
В 1926 году экспедиция Амундсена — Элсуорта — Нобиле на дирижабле «Норте» впервые в истории пересекла Ледовитый океан — со Шпицбергена через Северный полюс на Аляску. А два года спустя Умберто Нобиле на новом дирижабле «Италия» вновь отправляется к Северному полюсу.
Собственно говоря, на этот раз никаких научных наблюдений фактически не проводилось, главной и единственной целью полета было прославление Муссолини, фашистской Италии. И поэтому Нобиле должен был достичь полюса 24 мая, в день вступления Италии в первую мировую войну. Командир корабля выполнил свою задачу: в двадцать минут первого ночи, в начале дня 24 мая, офицеры, с помощью секстана наблюдавшие за солнцем, крикнули: «Есть!». Воздушный корабль «Италия» летел над полюсом!
«Мы стали спускаться,— писал Нобиле,— прошли сквозь пелену тумана и, медленно кружа, приблизились к ледяной поверхности. Когда до нее оставалось метров сто, мы сбросили наш флаг, а вслед за ним — большой дубовый крест, врученный нам папой Пием XI; к верхушке креста я велел привязать трехцветную ленту, чтобы удобнее было следить за ним при спуске. Совершая этот несложный ритуал, я на мгновение почувствовал, что меня переполняет гордость».
Нобиле: «Мы покинули полюс в 2 часа 20 минут и, держась тысячеметровой высоты, направились вдоль двадцать пятого градуса восточной долготы. Спустя некоторое время небо заволокло тучами, солнце скрылось. Под нами стелился густой туман, которому пе видно было конца. Льда на поверхности воздушного корабля наросло больше, чем когда-либо. Во второй половине дня 24 мая обледенение усилилось, потом на короткое время прекратилось, а вечером возобновилось с еще большей силой... Продвигались мы медленно. Навстречу дул ветер, сила которого в среднем равнялась 36 километрам в час, но иногда достигала и пятидесяти... Утром 25 мая, тридцать часов спустя после того, как мы покинули полюс, жестокое сражение с ветром все еще продолжалось без единой передышки. Мы двигались с трудом, нас кидало из стороны в сторону, держаться заданного курса становилось очень трудно. Часто шквал оказывался сильнее рулевого, и дирижабль сносило вплоть до 30 градусов. Ветер и туман, туман и ветер. И так без конца, да еще время от времени снежный шквал. Мы шли на высоте от 200 до 300 метров. Дирижабль был по-прежнему легким, а потому, чтобы придерживаться одной и той же высоты, необходимо было идти, довольно резко опустив носовую часть... В это время я услышал взволнованный голос Чечони: «Мы отяжелели!».
Дирижабль сильно осел па корму, но несмотря на это они быстро снижались. А йотом корабль, летевший на высоте около трехсот метров, неожиданно «провалился». И никто по сей день не в состоянии с уверенностью сказать, что вызвало это внезапное, необратимое утяжеление воздушного корабля».
«Я видел, как стремительно приближаются ледяные торосы,— писал позднее Нобиле.— Еще мгновение, и воздушный корабль стукнулся об лед. Раздался ужасающий треск, я почувствовал удар в голову. Было такое ощущение, будто меня сжали, сдавили. Совершенно отчетливо, но без малейшей болн, я услышал хруст собственных костей».
• «Красин» во льдах у берегов Шпицбергене
• Р. Л. Самойлович
Командирская гондола оторвалась от дирижабля, страшным ударом десять человек выбросило на лед. Дирижабль, облегченный после удара, взмыл вверх, унося шесть человек — Понтремолли, Ардуино, Караттн, Чокка, Алессяцдринн, Лаго. А через двадцать минут в той стороне, где скрылся воздушный корабль, поднялся вверх столб дыма. Судя по всему, и дирижабль, и люди, остававшиеся в нем, сгорели.
Кажется, и десять человек, выброшенных на лед из командирской гондолы, тоже были обречены. Моторист Помелла погиб еще при первом ударе, у начальника экспедиции были сломаны нога и рука, сильно разбита голова. У механика Чечони сломана нога, у шведского ученого Мальмгрена — рука, но остальные шесть человек отделались только ушибами: Бегоуиек, Мариано, Цапли, Вильерн, Троянн, Бьяджи и Лаго. Однако всем уцелевшим надеяться было не на что. Продовольствие, санн, палатки и радиостанция — все исчезло вместе со сгоревшим дирижаблем. Вокруг валялись лишь бесполезные обломки командирской гондолы.
Да, надежд не было, в этой ледяной пустыне их ожидала гибель, верная гибель. Но внезапно в кромешной безвыходной тьме, кажется, блеснул робкий лучик света: «Цела! Походная рация цела!» — кричал радист Бьяджи.
Крик его словно бы возродил надежду на спасение. Рано унывать. Ведь, кроме рации, среди обломков гондолы удалось найти около семидесяти килограммов продовольствия, секстан и палатку, ту самую красную палатку, которая стала впоследствии почти легендарной. Был также найден и пистолет с патронами, так что уже через зри дня опытный полярник Мальмгрен выстрелом в упор убил медведя.
Пока что можно было жить, но...
День за днем и раз за разом неутомимый Бьяджи посылал сигнал о немощи, всем известный сигнал «SOS». Однако его маломощный передатчик никто, к несчастью, не слышал.
Миллионы людей с волнением следили за событиями в Арктике. Одно имя — Нобиле — было у всех на устах. Теперь, когда замолкла рация дирижабля «Италия», сомнений уже не оставалось: произошла катастрофа. Но живы ли аэронавты и где их искать? Этого пока что не знал никто.
По инициативе известного полярника Рудольфа Лазаревича Самойловнча советское правительство предложило Италии помощь в организации спасательных работ, но никто па Западе не верил в действенную помощь россиян. В итальянской газете «Паэзе сера» появилась в те дин забавная, но оскорбительная карикатура: русские мужики в лаптях спешат на помощь Нобиле, прыгая со льдины на льдину. «Россия выбыла из арктической игры,— писала тогда газета «Ла Стампа»,— от былой славы у русских остался неплохой ледокол, названный ими но имени своего комиссара, и безутешная вдова известного полярного исследователя Жоржа Седова».
Да, все только считали, что осталось от былого. Да, наша страна только начинала преодолевать голод и разруху. Но никто па Западе не знал о том массовом героизме, который охватил в те годы Страну Советов. По призыву Осовнахима сотни и тысячи советских радиолюбителей прильнули к самодельным приемникам. И через десять дней сигналы Бьяджн первым услышал молодой комсомолец Николай Шмидт: «Италн... Нобиле... Франц... Иосиф... СОС... СОС... СОС». Место катастрофы хотя бы приблизительно было теперь обозначено в районе Земли Франца- Иосифа.
• Прибытие «Италии» в Киигсбей 6 мая 1928 года
• Силуэт Руала Амундсена, сидящего на борту «Латама-47». Это — последняя фотография знаменитого исследователя
• «Красин» идет на спасение Цаппи и Мариано