Страница 18 из 55
Был исследован и другой ген, расположенный неподалеку от гена тирозин-киназы. Мутации в нем приводят не только к нарушению иммунитета, но также к поражению мозга и надпочечников. Интересно, что ген этот локализуется радом с генами пигментов цветового зрения. Такие люди обычно страдают еще и дальтонизмом.
Могут спросить: при чем туг мозг, если мы говорим об иммунитете? Отвечу; необходимо учитывать, что в эмбриональном развитии предшественники клеток будущей крови «выселяются» из нервной трубки, то есть по своему происхождению и нейрон, и лимфоцит одинаковы. Более того, у нейрона и спермия имеется одинаковый белок. Оно и-понятно, поскольку обе клетки должны различать сигналы окружающей среды — нейрон для возбуждения, а спермий — сигналы от яйцеклетки. При мутации одного из генов в формирующемся мозгу возникают анссмия и недоразвитие тестикулов, то есть мужчины не ощущают запахов и бесплодны-
Уже говорилось о мышах-самцах с перенесенным геном мужского пола. Этот ген приводил не только к образованию пениса у мышей с женским набором хромосом, но также вызывал изменение поведения: эти самцы активно спаривались с нормальными самками. Что же туг удивляться после всего того, что и у человека половые различия прежде всего проявляются в мозгу! В частности, у мужчин центр речи представлен только в левом полушарии, а у женщин в обоих. По всей видимости, именно поэтому мужчины и не могут переговорить женщин...
Мы уже говорили о гене SRY в Y- хромосоме. Оказалось, что этот ген представляет собой частный пример большой группы генов — регуляторов активности ДНК SOX, близких родственников весьма известных сейчас генов гомеобокса (о них см. в «Знание — сила», 1996,-№ 6). Один из генов группы SOX располагается у человека в семнадцатой хромосоме. Мутации в гене приводят к реверсии пола, то есть рождению девочек с XY хромосомами. Но этого мало.
SOX начинает работать — экспрессироваться — очень рано при эмбриогенезе, то есть формировании зародыша, участвуя в образовании хряща и костей, а также сердца, спинного мозга и нотохорда, на месте которого затем формируется позвоночный столб. При мутации SOX мышата рождаются с укороченными хвостиками. У людей данное нарушение приводит к довольно редкому генетическому заболеванию — «кампомельная дисплазия», в результате которого они гибнут из-за нарушений в скелете. Две трети XY индивидуумов с этим видом скелетной дисплазии внешне — фенотипически — неотличимы от девушек.
Есть и другие «половые» гены, завязанные на костеобразование. При выключении генов женского полового гормона эстрогена и его рецептора у мышей нарушается костеобразование. И у людей тоже, что сопровождается также стерильностью в результате нарушения работы яичников и тестикул. Таким образом, роль генов, определяющих биологию пола, оказалась значительно шире и глубже, нежели полагали ранее.
Но только ли?
В 1994 году А. С. Кондратов на страницах журнала «Нейчур» задавал вопрос, почему природа «во вред себе» поддерживает разделение на два пола, когда размножение неполовое гораздо вроде бы выгоднее? Отвечая на поставленный вопрос, ученый подчеркивал, что разделение на два пола позволяет уменьшить неблагоприятное воздействие мутаций.
И здесь в действие вступает правило Дж. Холдейна, одного из крупнейших английских генетиков. Правило это, сформулированное в 1922 году, гласит: при межвидовом скрещивании потомки оказываются либо нежизнеспособными, либо стерильными, то есть неплодовитыми. При этом пораженным оказывается гетерогаметный пол, то есть в нашем случае мужской, поскольку его спермии несут разные хромосомы - X и Y.
Пару лет назад ученые Калифорнийского университета показали при скрещивании разных видов дрозофил, что правило Холдейна действует, по крайней мере, среди самцов плодовой мушки: гибридные самцы погибают во время первой или второй линьки.
Что же, спросит читатель, мух разных видов никто не догадался скрестить за семьдесят лет? Скрещивали, поэтому правило носит имя не только Холдейна, но и Добжанского, уехавшего в свое время в США из России, и Меллера, также работавшего в нашей стране с Вавиловым и близко знакомого с Тимофеевым-Ресовским. Калифорнийцы же проведи анализ на молекулярном уровне.
И показали, что самки, как всегда, оказываются более защищенными с генетической точки зрения, а самцы страдают от того, что неполовые хромосомы — аутосомы — не получают сигналов от Х-хромосомы, а это препятствует развитию нормального насекомого, в результате чего самцы оказываются неплодовитыми. Или гибнут.
Таким образом, можно полагать, что разделение на два пола, как считали великие предшественники, способствует поддержанию межвидовых барьеров, является механизмом видообразования. Не это ли тот дополнительный вклад половой селекции в видообразование, о котором подозревал Дарвин?
А. Кондрашов указывал в «Нейчур», что у млекопитающих все сложнее, поскольку у нас работает еще механизм «импринтинга», то есть материнского и отцовского влияния, без которых невозможно себе вообразить развитие зародыша и всего организма. Импринтинг осуществляется на молекулярном уровне, вот почему для воспроизведения потомства у млекопитающих обязательно нужны половые клетки обоих родителей. Но об импринтинге как-нибудь в другой раз.
Происхождение видов и возникновение межвидовых барьеров, формообразование и рауляция активности генов... В 1887 году А. Вейсман (1834—1914) заявил, что секс более выгоден тем, что является источником индивидуальной вариабельности, давая тем самым больше материала для действия отбора. Гипотеза эта затем была «поверена» Черной Королевой, о которой речь шла выше.
Но нет ли в гипотезе Вейсмана скрытого парадокса? Не будем забывать, что Дарвин во многом — и не скрывал этого — «вырос из Мальтуса»: «Толпа, участвующая в мятежах, доставляется избыточным населением. Предупреждением избытка населения будет уничтожена главная причина завоевательных планов, а внутри государства предупреждены тирания и возмущение».
Знал бы Мальтус, что задолго до него природа нашла способ сократить как минимум вдвое число потомков данного вида, разделив организмы на два пола, один из которых не занят «детопроизводством». Еще в 1988 году Кондрашов, ссылаясь на свои исследования в компьютерном центре в Пущино-на-Оке, писал в «Нейчур», что большинство мутаций неблагоприятны, следовательно, увеличивать материал отбора вовсе бессмысленно. Новейшими примерами из области экспериментальной биологии пола мы пытались показать то же самое.
Природа постоянно заботится отнюдь не о «приплоде». Этим самым она как бы ввела запрет на распространение в мире дарвиновского «супервида». Главное для нее — это разнообразие, базирующееся на множестве ресурсов, которое необходимо «охватить».
Потому природа давно уже положила запрет на размножение своего исходного женского пола, сделав невозможным это без участия пола мужского, который никак не связан с растратой ресурсов организма на поддержание потомства. Поэтому он может испытываться в ситуациях экстремальных с «разведывательными» целями. И то, что самцы гибнут чаще, вовсе никого не смущает. Такова уж их доля в этом мире. Поэтому каждый отдельный организм мужского пола «запрограммирован» на поведенческую (сексуальную) и гаметную избыточность...
Биологию сейчас вполне можно сравнить с археологией. По остаткам обуглившихся остовов и фундаментов археологи способны восстановить картину того, как складывался этот город в пору его расцвета.
Сродни биологии и астрофизика, которая по едва уловимым отголоскам реликтового радиоизлучения восстанавливает картину первых моментов жизни Вселенной.