Страница 31 из 46
Словно в опровержение моих слов ветер вокруг нас крепчал и практически подхватил нашу лодку, увлекая ее по поверхности так быстро, что мы взлетали и падали. Белладонна упала на бок, сильно ударившись головой о борт. Финли была бледной, но решительно сжимала губы в тонкую линию. Нас несло с такой скоростью, что туман, окружающий город, очень скоро оказался вокруг нас. На какое-то мгновение, когда все успокоилось, я могла подумать, что все происходящее было лишь сном.
Лишь реалистичным кошмаром, над которым мы могли посмеяться, проснувшись.
Нас несло в гавань, и это был не кошмар, это была правда, с которой мы столкнулись. На песке стоял Реквием, уперев руки в бедра, с каждой стороны от него стояло по три Эндера. Он прокричал с берега, высоко подняв одну руку:
— Добро пожаловать домой, принцесса.
Я прикоснулась к ноге Беллы.
— Скажи ему, что это я заставила тебя уплыть. Скажи, что ничего не могла сделать.
— Ларк…
— Отец сказал, что ты должна подчиниться мне, когда дело дойдет до твоей безопасности. И сейчас сделай это, — я встряхнула ее, она закрыла глаза, и из ее глаз хлынули слезы.
— Как скажешь.
Я взглянула на Финли. Как спасти ее? Как удержать Реквиема от ее убийства?
— Дольф?
Он еле разлепил глаза. Мы как будто без слов общались на языке Эндеров, и он ответил на мой вопрос.
— Не думаю, что он убьет ее сейчас. Подождет до церемонии. Чья кровь может быть лучше, чем кровь принцессы, пролитая, чтобы торжественно подтвердить его коронацию.
Финли стояла, сотрясаясь всем своим крошечным тельцем, как мне показалось, от страха. Но нет, у нее было больше мужества, чем я ожидала.
— Реквием, ты бастард и полукровка. Мой народ никогда не склонится пред тобой.
Лодка легонько шлепнулась о песок, и я чуть не упала. Белладонна выпрыгнула из лодки и помчалась прямиком к Реквиему.
— Спасибо.
У него не было выбора, кроме как обнять ее, когда она обвила руки вокруг него. Ее плач был настоящим, я знала это — я так часто видела ее крокодиловы слезы, поэтому могла распознать, когда она плачет по-настоящему. Он сжал ее крепче, дотянувшись одной рукой до густых волос, чтобы откинуть назад ее голову.
— Или ты исключительная актриса или действительно боишься. Не могу понять. Поэтому ты останешься в моей спальне, пока я не решу.
Я качнулась вперед, и три Эндера бросились ко мне. Они окружали меня, и я развернула трезубец, чтобы удержать их на суше. Песок под ногами пульсировал, а гнев создавал прекрасный канал для энергии под нами. Реквием цыкнул на меня.
— Пожалуйста, прояви хоть немного уважения.
Он взмахнул рукой, и на меня хлынула вода. Я задержала дыхание, хотя сережка позволяла мне дышать. Я почувствовала странное головокружение, не сразу поняв, что произошло. Я была высоко над пляжем, но вода застилала глаза. Реквием окружил меня водным смерчем. Я смотрела на всех, кто был на пляже, их слова сливались и искажались.
— Отправь ее в темницу к другому предателю, — рыдала Белладонна. — Видеть ее не могу.
Умница, Белла. Идеальный ход — поместить меня вместе с Эшем, чтобы мы смогли найти выход. По крайней мере, я надеялась, что она так думала.
Дольф вскрикнул, когда двое Эндеров подняли его и вытащили из лодки, не обращая никакого внимания на его раны. То, что он был все еще жив, являлось доказательством его необыкновенной стойкости. Финли сошла с лодки и вытянула руки.
— Ну, закуй меня, мерзкий слизняк.
Реквием упал на колени перед ней, нашептывая что-то, что я не могла расслышать из-за бурлящей воды, но его губы, казалось, произносили «Мэри и я». Кто такая Мэри, и почему это имя заставляет Финли плакать? Реквием посмотрел на меня, когда Финли закрыла лицо ладонями.
Закручиваясь вокруг моего тела, вода сдавливала меня, особенно уши, нос, рот и закрытые веки до тех пор, пока я не подумала, что они лопнут. Я пыталась пошевелиться, но ничего не могла сделать. Потом меня притянуло к земле, развернуло, будто я была в торнадо, а затем давление исчезло, и я оказалась на коленях в воде, доходящей мне до подбородка.
Я зажмурилась и, чувствуя прошедшую по телу волну облегчения, встала. Мои глаза все еще болели от давления, но, по крайней мере, я могла видеть. Однако, моему мозгу сложно было переварить то, что видели глаза. Я вытянула руку и прикоснулась к расположенной предо мной поверхности. Четыре стены из толстого кривого стекла искажали изображение. Мой взгляд привлекло движение внутри них. Между гранями стен плавали крошечные рыбки, которым было плевать на то, что они были частью чьей-то камеры. По сути, я была помещена в аквариум наоборот. Стекло под ладонью было гладким, холодным и немного склизким.
Я медленно развернулась, и звук расплескиваемой воды эхом отразился в крошечном пространстве. Вокруг меня, за толстыми аквариумными стенами что-то шевелилось. Может, другие узники?
— Кто здесь?
Звук голоса эхом вернулся ко мне.
— О, новенькая! Как замечательно. Что нового наверху, милая? Должен заметить, в камерах довольно скучно, — я подумала, что кто-то прижал к стене справа громкоговоритель. Я прохлюпала по воде и постучала по стене, мозг лихорадочно заработал.
— Кто ты?
— Прошу меня простить, я подрастерял свои манеры! Я Посол Шахты. Меня зовут Лоум. Пета, иди, поздоровайся за нас обоих, — Лоум махнул рукой и крошечная тень прыгнула над нами.
Потолок был сделан из перекладин, расположенных на расстоянии пятнадцати сантиметров друг от друга, скорее всего для вентиляции. Рыбки плавали в цилиндрических перекладинах, все так же безразличные к окружающему их миру.
Но привлек мое внимание вовсе не потолок.
Черно-белая домашняя кошка посмотрела вниз на меня.
— Терпеть не могу Терралингов. Давайте выясним это сразу, — она протяжно зашипела, сразу после своих слов.
Я подняла на нее глаза.
— Мне не очень нравятся кошки. Они считают себя чертовски умными, но на самом деле просто грубы.
Она фыркнула и прошествовала по верху стены.
— Как видишь, — она прыгнула на одну из стеклянных перекладин, и рыбки по ней бросились врассыпную, — я здесь единственная, кто может ходить, куда хочет, так что, возможно, это ты глупая, замарашка.
Это пререкание ничего мне не давало, так что я глубоко вздохнула и подавила желание обрызгать эту замусоленную кошку.
— А другой Терралинг здесь? Эш?
Кошка прищурилась, ее шерсть дернулась от раздражения.
— Я тебе не посыльный, замарашка.
Я подняла руки в примирительном жесте.
— Я не прошу тебя ничего передавать. Я лишь спрашиваю, здесь он или нет.
Лоум постучал по стене.
— Терралинг, скорее всего, умер прошлой ночью.
Его слова причинили мне почти физическую боль, и я отшатнулась.
— Нет. Только не Эш.
Скорбь, стыд и полный ужас накрыли меня. Как это могло случиться так скоро? Он не был ранен, когда его заточили, да и прошло всего каких-то несколько часов.
— Теперь она плачет. Зачем ты это сделал, Лоум? — Прорычала Пета. — Ненавижу плач. Он раздражает мои уши.
Лоум хмыкнул.
— Почему мне достался такой фамильяр как ты? О да, конечно, больше никто не захотел бесполезную кошку. Запомни это, Пета. Никто не захотел тебя.
Я уцепилась за слово «бесполезной» и стала хлестать ладонями по стене снова и снова. Что угодно, лишь бы не думать о смерти Эша.
— Сомневаюсь, что она сможет сравниться с тобой в бесполезности. Где ты был, когда Реквием захватывал власть? Где ты был, когда он убивал своего Отца и издевался над сестрой? Ты кусок дерьма! Не смей называть ее бесполезной.
За стеной Лоум затих на мгновение.
— Мы не могли вмешаться. Я ничего не мог сделать.
— Это идиотское правило, и мы все это знаем. Если бы ты сделал что-нибудь, ДА ЧТО УГОДНО, возможно, не сидел бы сейчас в этой водной дыре! — Я кричала, но мне было все равно. Что бы изменилось, если бы кто-то и услышал? Кошка и Посол очевидно больше боялись нарушить правила, чем за свою жизнь.