Страница 4 из 10
В завершение приключений автор попадает отнюдь не в государство розовых грез, а в Серляндию, которой управляет карлик и вымруки. В Серляндии разрешается:
а) слушаться,
б) быть довольным,
в) любить начальство,
г) доносить,
- остальное запрещается.
Дети в Серляндии поют следующую песню:
Всегда по ветру нос держать...
Подозревать отца и мать...
А зовут их Мяу, Тяу, Фау и Ляу. Наши герои пытаются освободить ребят от гнета неуступчивого карлика, но пока безуспешно - те приучены повиноваться с детства.
В рассказе Николая Внукова "Том Сойер" мальчики начинают свой литературный путь с написания романа - продолжения приключений известных Тома Сойера и Геккельберри Финна. В новом приключенческом романе Том Сойер становится разбойником. Изрядно сдобренный яркими картинками, на которых изображались поверженные Томом враги, больше похожие на огурцы, роман идет в народ - его читают во всем классе. Большую подшитую тетрадь замечает на одном из уроков учительница литературы и предлагает ребятам впредь проявлять свои таланты не только в жанре приключений, но и в написании ими школьных сочинений.
Не без интереса Вы прочтете и сказку Ирины Токмаковой "Может, ноль не виноват?" В ней Антоша и Аля встречаются с Единицей и Дыдвой из учебника математики. Необыкновенный мир открывается прямо у дверей комнаты: До первого сентября оставалось еще целых два дня. Уже все готово к школе. Школьная форма висит на специальной детской вешалке, гладиолусы купили и поставили в воду с аспирином - чтоб не завяли. А тут еще два дня. И дождь, и мамы дома нет, и Антошка пока не вернулся с дачи. Ну, разве не тоска! Аля протянула руку, взяла из стопки новеньких учебников тот, что лежал сверху. Оказалось - "Математика"."
В поисках потерявшегося солдатика они встречаются с такими персонажами как ноль, пятерка и даже минус.
В сказке Татьяны Александровой "Домовенок Кузька" с маленьким домовым встречается девочка Наташа, живущая в городе. Как выясняется, у Кузьки здесь с дедушкой "семь веков амбар был". Кроме того, поблизости проживает старинный друг и приятель Кузьки Нафаня ( с его поговоркой "я уж сорок веков как Нафаня" ), Вуколочка и Бутеня. Кузьма любит прятаться в духовом шкафу, под умывальником и в ванной, которую он называет "банькой" -
" - Ну, что же ты меня не паришь?
Девочка вошла в ванную. Кузька прыгал под раковиной умывальника.
В ванну он лезть не захотел, сказал, что слишком велика, водяному впору. Наташа купала его прямо в раковине под краном с горячей водой. Такой горячей, что руки едва терпели, а Кузька знай себе покрикивал:
- А ну, горячей, хозяюшка! Наддай парку! Попарим молодые косточки!
Раздеваться он не стал".
Наташа извлекает его из всех этих мест и на десерт предлагает отведать "олюлюшечки" -
"Он тут же схватил первое попавшееся пирожное и отважно сунул его в рот. И сейчас же спросил:
- Фафа фефеф или фто фофофаеф?
Девочка не поняла, но лохматик, мигом расправившись с пирожным и запустив руку в коробку, повторил:
- Сама печешь или кто помогает?"
В рассказе "Кубики" Ирины Климовицкой сюжет берет начало в детстве героини: "Когда Маруся была совсем маленькая, мама вечерами брала ее на руки и они стояли у окна, ждали папу с работы. Папа приходил поздно, Маруся с мамой, прижавшись друг к другу, смотрели в окно.. Маруся мастерила свои сказки, как бабушка варежки. Однажды Марусе на редкость удачно удалось переплести Машу, ягоды, медведя и трех поросят, она побежала к папе и рассказала. Папа внимательно выслушал и строго спросил: "Разве ты сама это сочинила?"
В повести "Полоса отчуждения", напечатанной в журнале "Костер" в выпусках 1 - 4 за 1988 ( или восемьдесят девятый ) год мы встречаемся с героиней тринадцати лет, которая не может быть равнодушной к происходящему вокруг нее в городе, к заботам своих друзей, живущих в так называемой "полосе отчуждения". В этом странном месте поведение людей изменяется, становится подчас не похожим на человеческое, а внешнее, напускное, ставится выше искреннего, подлинного, настоящего человеческого чувства. Но, несмотря на это, у героев есть мечта - о чудесном городе, где старшие бы не обижали детей, где растут белые и розовые розы, а на каждом углу бьют фонтаны. Где учительницы - добрые и все объясняют людям даже на улице. Где можно встретить давно потерянного тобой друга.
"Капля росы" Владимира Солоухина - представляет собой образец прозы автора, родившегося и выросшего в деревне и вот теперь вспоминающего о ней.
"Капля росы" - книга о детстве, - пишет безымянный комментатор, - О том самом, возвратном, золотоголовом. Ибо Алепино (или Олепино) родное село писателя Владимира Солоухина. Это, собственно, исповедь человека, полюбившего с детства, всем сердцем, родную природу"
Самойловский лес, река Ворша, Журавлиха, село Олепино, Кормилковский овраг - все эти названия становятся близкими, хорошо знакомыми читателю, который вместе с автором пробирается к селу со станции Ундол или играет в "долгую лапту" или идет собирать орешник. Рассказчик и запомнил, и записал интересные случаи из своей жизни, лица, характеры, виденные им еще в детстве. К таким относится, напр., олепинская тетя Оля, предводительствовавшая большой семьей:
"Как сейчас, вижу огромное блюдо картошки, которое крутится на столе - так энергично.. из него ложками. Но ни разу я не замечал какого-либо беспорядка, анархии за столом: в строгости и выдержке воспитывалась семья. Бедность стола тетя Оля всегда стремилась заслонить веселыми шутками:
- Володя, у вас, чай, картошки-то на стол не подают?
- Как так не подают, тетя Оля, а чего же есть?
- Неужели правда, а я ведь думала, что во всем селе только одни мы картошку-то и едим. Радовалась: вот, мол, как мы живем, картошку едим, а другим только завидовать остается да какие-нибудь паршивые яичишки да мясишко есть. Много ли в них толку! Ан, поди ж ты, и у других картошка, вот не знала!
Впрочем, с таким аппетитом елась эта картошка, что мне хотелось тотчас бежать домой и просить у матери картошку.
Но самое главное начиналось, когда тетя Оля к концу ужина заводила свои, не знаю уж как и назвать, сказки не сказки, побасенки не побасенки - одним словом, свои "страсти"."
Рассказ тети Оли о Лесяне и Поляне и их родственных узах, изложенный Солоухиным, казался сильнее самого замысловатого детектива.
Кроме того, дети читали и "Чапаева" и "Трех мушкетеров" и поэтому вели себя так, что окружающие диву давались. Так, писатель, "прочитав "Трех мушкетеров" и живя в мире благородных дуэлей, шпаг и золотых подвязок, решил было приобщить к дуэлям и шпагам Грубовых мальчишек". Изготовляли не только шпаги, но и "гранаты" - кульки с дорожной пылью, которые метали в обидчиков. Было еще много такого, о чем не решусь упомянуть в этой книжке.
О том, как непреходяще воспоминание о прочитанной в детстве книге, пишет Владимир Солоухин в одном из рассказов: "Потом, как обрывки смутного, заспанного сна, стали мне вспоминаться разрозненные картинки из книги, прочитанной в глубоком детстве. Книга была про гордого сильного лося, который жил отшельником, всегда один. И как у него был среди трясинных болот недосягаемый островок, на котором он спасался, и как он схватился однажды с огромным деревенским быком и победил его. И как охотник изо всех сил стремился выследить его. Писатель сделал этого лося, так сказать, личностью, выделил из толпы, из всех остальных существующих на земле лосей. И вот он уж дорог, близок мне".
О родных местах, о деревне писатель говорит так: "с детства вошло, притерлось, соединилось с душой зубчик в зубчик, выемка в выемку, так что при каждой новой встрече происходило полное совпадение и соединение и не надо было ничего лучшего".