Ллойд

Эпилог

Мы с Аль-Шияром сидели на палубе, младшей из "Дочерей океана", миниатюрной красавице бригантине и пили Арденское шипучее. По мнению большинства жителей Ардены лучший прохладительный напиток. Лениво покачиваясь в плетеных креслах-качалках, укрытые от полуденного солнца матерчатым навесом, мы неспешно вели ничего не значащие разговоры.

Бригантина стояла на якоре, в прямой видимости от берега. Мимо нас то и дело уходили в океан рыбачьи баркасы, постепенно скрываясь за линией горизонта. Я представлял себе, с какой тоской смотрит им вслед "Дочь океана" и сердце у меня изрядно щемило. Но и этот выход Аль-Шияра в океан, как гордо он сам охарактеризовал его, было максимумом того, на что мне кое-как удалось его уговорить. А, мне, так хотелось взять старика с собой в океан. Хотя бы на самое короткое плавание. Увы, Аль-Шияр боялся водной пустыни даже больше, чем любил бескрайние песчаные дюны и барханы.

Когда-то, теперь эти события казались мне бесконечно далекими, я с друзьями совершил путешествие в Лахор и Альбу. Я люблю воспоминания об этом вояже. И с каждым годом, все больше и больше, когда грустные и трагические события постепенно стираются из памяти, а радостные становятся еще ярче.

Тогда, в силу, так сложившихся обстоятельств, мы вблизи от Альбы умышленно разбили о скалы великолепный корабль Самуэля, который тоже назывался "Дочерью океана". За что впоследствии и были вознаграждены созерцанием чудесного зрелища, появлением из пучины двух прекрасных его дочерей. Которые стали достойной компенсацией за утерянный корабль,

С тех пор оба "Дочери океана", гораздо чаще бороздили его воды, чем стояли у причалов или на рейде.

Аль-Шияр все эти годы пытался перехватить меня, где-нибудь на пересечении водных и сухопутных путей. Все напрасно. Либо сам Аль-Шияр запаздывал, либо я раньше времени покидал место возможной встречи, но мы каждый раз расходились. Оно и понятно. Океан и пустыня, как рыба и птица. Трудно им быть вместе. Под конец, я и сам начал искать встреч с Аль-Шияром. И тоже безуспешно.

А, встретились мы совсем недавно на Аль-Шияре. Разве это не символично. Аль-Шияр на Аль-Шияре. Некогда, еще простой караванщик, сумевший дать свое имя самому большому базару на Ардене, Аль-Шияр изрядно состарился на своих караванных тропах. Рано или поздно он должен был осознать, что пора и на отдых. Там на базаре мы и встретились.

Первое его сообщение о том, что я богат, и не просто богат, а умопомрачительно богат, я воспринял спокойно. С одной стороны, нащупать в своих карманах какую-нибудь монету можно было лишь случайно. Но являясь другом таких людей, как доктор Мертимер и лорд Глэвен, я никогда и не думал о деньгах. Мои друзья просто решали мои денежные потребности, как свои собственные.

А, вот, когда Аль-Шияр выложил предо мной целую кучу пухлых бухгалтерских книг и начал объяснять мне, где находится тот или иной, принадлежащий мне караван и в каких банках, даже в самых отдаленных уголках Ардены я могу получить наличные, я сник.

Нет, я схватился театрально за голову, не произнес какой-нибудь душещипательный монолог. Я просто с такой жалостью в глазах посмотрел на Аль-Шияра, что он махнул рукой. Я, мол, ничего другого не ожидал. После чего, он познакомил меня с приятного вида, молодым человеком, по имени Ариф, которому и поручил вести все это необъятное, так неожиданно свалившееся на меня хозяйство.

Судя по результатам, Ариф стал прямо-таки незаменим для меня. Прошло всего несколько месяцев, а я уже время от времени, чтобы сделать что-то приятное Аль-Шияру, заводил с ним экспертный разговор о финансовых перспективах какого-нибудь банка на основании анализа сальдо дебетово - кредитовых таблиц, а также оценить вероятность прибыли при дополнительных инвестициях в этот банк. Судя по снисходительной улыбке Аль-Шияра, не сходящей с его лица, я каждый раз нес откровенную чепуху. Но, как, ни странно, нам обоим это нравилось.

В это раз мы разговорились о счастье. Благоразумно не пытаясь оперировать высокими материями, мы говорили, не выходя за уровень обычных человеческих чувств.

- Наверное, мне трудно жаловаться на свою судьбу - грустно ответил на какой-то, мной заданный вопрос. - Я большую часть своей жизни провел там, где и хотел бы ее провести. А именно, на спине монотонно шагающего по пескам верблюда.

После той нашей первой встречи у информационного камня у входа в Ардену, у меня появилась и цель. Что там говорить, ни вы, ллойды, ни гейры не были нужны людям Ардены. Они не приняли ваш ложный романтизм, базирующийся на крови и убийствах. Назови мне хоть одного поэта, воспевшего ваши кровавые подвиги. Даже не пытайся, их нет. Там в пустыне у меня было много времени, чтобы подумать о смысле жизни. Там я понял, что, во всех вас не было никакого смысла, вы были тяжелой раковой опухолью на теле Ардены.

Я уже сожалел, что так неосторожно вызвал старика на этот, трудный для него разговор, я попытался остановить его, но он продолжал.

- В тебе Виго, я увидел нечто, что не уживается с воплотившейся в тебя сущностью, машины убийства, которая убивает весело, безжалостно с улыбкой. По сути, ты был лишь неуправляемым забиякой, хулиганом, не более. Тебя можно было бы еще спасти, если бы ты не был ллойдом.

- И теперь, я не буду уходить от ответа, ты спросил, я отвечу - Аль-Шияр склонил голову. Я несчастен Виго, несчастен потому, что не могу разглядеть в твоих глазах даже малейшего проблеска счастья.

- А, что же ты видишь в них Аль-Шияр? -спросил я.

Аль-Шияр пристально вгляделся в меня и вздохнул.

- Ничего, Виго, я не вижу в твоих глазах ничего. Они пустые.

Каждый текущий день, чаще всего, похож на предыдущий, и с большой вероятность будет похож и на следующий. Но сделанный отсюда вывод, что все дни одинаковы, будет в корне неправильным. Если заглянуть чуть подальше, на три года, например, то сразу вспоминается важнейшее для Ардены событие. Ректор Академии до последней секунды прожил отведенный ему жизненный срок. Вследствие чего тайным голосованием преподавателей и деканатов на его место был выбран милейший наш профессор, друг мой, Лерус.

А незадолго до этого прекратился набор в школу Гейр, чем не событие, тем более, что через год, то же самое произошло и со школой Ллойд.

Может быть, кому-то покажется мелочью, но это,если не знать все обстоятельства. В общем мой друг Седдон стал стареть. Правда гораздо медленнее, чем остальные люди, но все же, видевшие его, утверждают, что у него даже появился первый пушок на подбородке.

А вот Белый лев пустыни наоборот не стареет, и Белая стража эмира до сих пор готова выполнить свой долг в случае необходимости. И с Дарли Белый лев нашли общий язык, известие об этом, для меня было несколько неожиданным, и от этого еще более радостным.

Понимаю, что надо бы пару слов сказать о своих старых друзьях. Докторе Мертимере и лорде Глэвене, а так же леди Вее. Но сколько, ни силился, так и не смог вспомнить ничего примечательного. Что ж, полагаю, это и есть лучшие сообщения о них.

Ничего не поменялось и в Шертраде, но это, как раз ожидаемо. Пусть там остается как есть. А вот в командной линии экипажа старшей из "Дочерей океана",произошли изменения. Старший помощник Рэнда, Руги пошел на повышение, и теперь командует торговым кораблем, где-то в южных морях океана. На его место заступил весьма достойный юноша по имени Гийом. Умный, красивый, воспитанный, к тому же исполнительный и весьма сведущий в вопросах мореплавания.

Вскоре его имя стало все чаще и чаще упоминаться рядом с именем Алины, которой недавно исполнилось семнадцать. Тем, кто помнит Алину веселым очаровательным ребенком, сообщу об ее превращении в еще более красивую и милую девушку. В общем, намечалась просто блестящая партия, которой все были рады. Ждали только официального предложения от Гийома.