Осенний Нью-Йорк

-А черт его знает – пожал плечами Калеб – но вполне может быть.

-Ну не можем же мы без доказательств ворваться в его кабинет и сорвать рубашку, а Элисон, повторюсь, сразу бы заметила метку.

-Но у Самаэля она была скрыта долгое время.

Тайлер устало прикрыл глаза, а когда открыл чуть не рухнул на задницу. Вокруг Эванса кружились черные агрессивные щупальца которые жадно тянулись к Кроссману, пытались опутать его. Отшатнувшись полицейский помотал головой. Вроде глюки пропали. Черт. Надо больше спать, а то с этим убийцей, только по городу и бегать. Благо та трещина срослась быстрее чем прогнозировали врачи.

«Вернувшись в Европу в век возрождения. Я почти сразу познакомился с беловолосым Жнецом. Он проводил свой ритуал и ему нужно было прикрытие, причем качественное. Обрядить меня женщиной было дурацкой идеей, не говоря уже о том, что было дико неприятно ходить в корсете.

Правда он был у меня теперь в должниках, а это уже приятнее во много раз.

На одном из светских выходов где меня представляли Хевлаской Россе, ко мне прицепился неимоверно противный тип. Он был владельцем крупной фабрики по производству тканей и был просто невыносим. Не смотря на мои ухищрения он все пытался пробраться мне под юбку, хотя обнаружил бы там то же что и у себя в штанах, только крупнее раза в два. Опозорить его перед всем высшим светом было весело, а ещё веселее было разгромить его поместью и убить всех рабочих на фабрике. Узнал он правду о моем поле, чисто случайно. Вломился когда я как раз полностью раздетый вышел из душа. Начал лепетать, что то, о том, что никто и не заподозрит, что меня и дальше можно будет рядить в бабские тряпки. В итоге, я затянул его в корсет, надел криналиновую юбку и пинком выкинул с балкона. Правда потом ещё три месяца улепетывал от любвеобильного типа по всей Европе. Снова смылся в новый свет, где и нашел замечательное убежище в катакомбах под церковью.»

Очередной труп выкидываю через преисподнею прямо на главной улице Нью-Йорка. Даже идти лень, а это на меня не похоже.

Наливаю бокал вина и задумчиво смотрю на огонь. Со мной происходит что то странное, и я никак не могу понять, что.

Я больше не хочу причинять Энтони боль, я хочу, что бы он сам приходил ко мне. Конечно, я не с того начал, но все, же. Мне легче дышится рядом с ним, безумие отступает, а мое вечное страдание, под название жизнь, не становиться мучительной агонией. Говорят очиститься можно лишь через страдания, пожалуй, вся моя жизнь только из него и состоит и сейчас я смогу качнуть чашу весов в свою сторону, настолько сильно, что брату просто придется прийти.

А ведь завтра Рождество. По новому календарю наш с ним день рождение. Когда по старому, я уже не помню.

Отпиваю из бокала и закуриваю. Проклятье, что со мной происходит. Я уже не хочу уходить за грань, я хочу остаться здесь.

С силой швыряю бокал в камин и хватаюсь за голову. Что происходит?

Энтони зашел в комнату и не оглядываясь пошел в душ. На душе было зябко и мерзко. Антихрист больше пока не появлялся, и даже, как говорит Самаэль, не приходит во снах.

Выбравшись из душа Бекет вышел в спальню и устало вздохнул.

Убийца сидел на кровати и как то потерянно смотрел перед собой.

-Садись – махнул он рукой – в этот раз я ничего не мешал в выпивку.

Энтони устало плюхнулся рядом с Антихристом и забрал второй бокал.

-Ты решил мне испортить рождественскую ночь?

-Сегодня мне исполняется 2010 лет – рассеянно произнес убийца добавляя в свой бокал вина – а я все не могу умереть как смертные люди.

-И тебя это напрягает? – фыркнул Энтони чуть пригубив вино.

-Меня это не напрягала первые лет 300, а потом начало тяготить, и сильно – усмехнулся убийца допивая вино и начиная отпивать прямо из бутылки – ты не знаешь, что такое жить так долго. Видеть вокруг увядание, старение и смерть, а самому продолжать жить. Думаешь меня радует такое? Отнюдь. Я видел реки крови, и сам пролил немало, видел как эпидемии выкашивают людей. Смотрел как тираны высасывали последние соки из своего народа оставляя людей умирать от голода и холода, пополнив казну.

Я многое видел Энтони, и очень хочу забыть большую часть. А ещё я помню как мой отец пронзил меня мечом. Он чуть чуть не достал до сердца. Мне было семь лет. Пусть опоенный кровью, но я был ребенком. На два года старше твоего Самаэля.

Бекет внимательно слушал излияния убийцы старательно делая вид, что пьет. Напившись, может и отрубится, а очнется уже в камере.

-Знаешь, а я ведь помню как казнили брата. Я был тогда там. До последнего момента. Сейчас, мне очень хочется увидеть его и услышать. Может хоть он скажет, что со мной твориться.

-А что же происходит? – настороженно спросил Энтони.

-Я меняюсь. Ты видел последний труп. Скажи, сколько на нем ран?

-Одна, на горле.

-А на первой жертве?

-Не помню уже, много – нахмурился Бекет.

-Вот и я о том же. Добрею я наверное.

Энтони подавился крохотным глотком вина. Ничего себе заявочки.

-Веке в 13 я умер и переселился в тело меченого, но мне видимо отшибло память. Я рос как обычный человек, не помня ни о чем. Это было даже интересно. Я умудрился жениться и у меня родился сын. Во время родов, пока моя жена кричала, будто её разрывают на части, я все вспомнил. Мне было страшно подойти к кроватке, куда повитуха положила мальчика. Мое первое дитя было уродливым, но сын родился нормальным. Он был человеком. И он жил как обычный смертный.

Антихрист вытащил полную бутылку вина и срезал горлышко когтем.

-И все же, много позже, я понял, что мальчик не простой человек. Он не мог быть обычным, из-за моей крови. Он до сих пор жив, но мы редко видимся. Можно сказать, он меня не очень жалует, хотя и не ненавидит.

-И как же его зовут?

-Я дал ему имя «Спокойная смерть». Он его оправдывает.

-Он убийца?

-Нет – Антихрист тихо рассмеялся – ты все равно не поймешь.

Убийца отставил наполовину пустую бутылку и неуловимым движением оплел Энтони хвостом.

Бекет с грустью подумал, что является идиотом. У него же был такой момент, но нет. Решил подождать, пока Антихрист наклюкается.

Иллиатид разлегся на кровати и притянул Энтони к себе.

-Хочу обнять тебя, как плюшевого мишку и спать – убийца широко зевнул обнажая острые как бритва зубы и уткнулся Бекету в макушку – учти, сон у меня чуткий. Дернешься, я тебя на ленточки порву, и скажу, что так и было.

Энтони тяжело вздохнул и покосился на нож который лежал на тумбочке. Так близко и так далеко.

Нимфас отложил книгу и поднял голову. Оповещающая руна зажглась красным светом. Кто-то идет.

Легкие шаги и в библиотеку проскользнул Антихрист.

-Я тебя не ждал – хриплый голос Белиала разорвал тишину.

-Я всегда без приглашения – улыбка Иллиатида была натянута и быстро увяла на губах.

-Ты не приходишь просто так.

-Ты единственный человек с которым я могу разговаривать.

-Что случилось?

Хевласкес вздохнул и извлек из сумки бутылку виски.

Нимфас махнул рукой в сторону бара. Там стояли стаканы и лед, в специальном ящике. Антихрист молча сделал два двойных виски и опустился на стул напротив некромага.

Несколько минут тишины и Иллиатид вывалил все то, что копилось в его темной душе несколько месяцев. Он искал ответ и не находил.

Белиал внимательно выслушал, а затем залпом допил свой стакан.

-Люди это называют любовью. Возможно, ты тоже ей подвержен.

-Это глупо – Антихрист покачал головой – я никогда не любил. Я не умею этого.

-Ты тоже был рожден человеком, но ты изменил всю свою суть, пусть и не по своей воле. Твой приемный отец, годы, проведенные в человеческом теле без памяти тысячи лет. Ты просто не понимаешь, что влюбился в человека и теперь не знаешь что делать.

-И что же? – Иллиатид ещё раз наполнил бокалы.

-Жить. Я видел Энтони, и знаю, что тебя разъярил след моей силы на нем, но поверь, я не зарюсь на чужое. Ты должен понимать это.