Иерусалим. Биография

Фактически возведя на престол двух императоров подряд, Агриппа, похоже, несколько возгордился: иначе как объяснить, что он созвал собрание местных царей в Тиберии, не спросив разрешения у Рима. Римляне встревожились и приказали царям разъехаться по своим землям. Клавдий запретил строительство новых укреплений в Иерусалиме. Некоторое время спустя Агриппа в расшитых золотом одеждах, словно греческий обожествленный царь, вершил суд на форуме в Кесарии Приморской, когда вдруг ощутил сильные боли в животе. Согласно Книге Деяний святых апостолов, царь “был изъеден червями”. Все время скоротечной болезни царя иудеи, облаченные в покаянное вретище, молились о его выздоровлении, но тщетно. На пятый день Агриппа, харизматический вождь, умевший расположить к себе и умеренных евреев, и иудейских фанатиков, и римлян, этот единственный человек, который мог бы спасти Иерусалим, умер.

Смерть царя спровоцировала беспорядки. Хотя его сыну и полному тезке Агриппе II было всего 17 лет, Клавдий желал отдать царство ему. Однако советники убедили императора, что юноша слишком молод, чтобы справиться со своим взрывоопасным владением. Тогда император восстановил прямое римское правление посредством прокураторов, пожаловав право назначать первосвященников и вести храмовые дела брату Агриппы I – Ироду Халкидскому. И следующие 25 лет Иерусалимом управлял противоречивый альянс, состоящий из римского прокуратора и царя из рода Ирода. Однако ни тот, ни другой не могли полностью погасить смуты, возникавшие из-за все новых пророчествующих шарлатанов, этнических конфликтов между греками, евреями и самарянами и все более углублявшейся пропасти между богатыми, проримски настроенными вельможами и бедными набожными иудеями.

Христианская община, членов которой иудеи называли назареями, во главе с апостолом Иаковом и так называемыми пресвитерами (старейшинами) продолжала существовать в Иерусалиме, и христиане продолжали молиться в Храме, как и остальные евреи. Но Иисус оказался далеко не последним в ряду проповедников, бросавших вызов римскому порядку: Иосиф Флавий описывает целую чреду сменявших друг друга лжепророков. Большинство из них были казнены римлянами.

Прокураторы оказались не в состоянии изменить положение дел. Подобно Пилату, они отвечали на активность лжепророков, истребляя их последователей, и одновременно выжимали все соки из провинции ради собственного обогащения. Однажды на Пасху в Иерусалиме какой-то римский солдат, задрав тунику, продемонстрировал евреям свою голую задницу. Начались беспорядки. Прокуратор вывел в город легионеров, это вызвало панику, и в начавшейся давке тысячи горожан были затоптаны на узких улочках. Через несколько лет, при подавлении очередного конфликта между иудеями и самарянами, римляне распяли множество евреев.

Обе стороны призывали Рим рассудить их. Самаряне, возможно, и преуспели бы, но молодой Ирод Агриппа, получивший римское воспитание, сумел расположить к себе влиятельную жену Клавдия Агриппину: император не только поддержал иудеев, но и приказал казнить римского чиновника, повинного в расправе. Как и его отец в случае с Калигулой, Агриппа II добился расположения не только Клавдия, но и его наследника Нерона. Когда умер дядя Агриппы, Ирод Халкидский, племянник получил в управление его наследство – вассальное княжество Халкида на территории современной Сирии. Кроме того, Агриппе было возвращено право попечительства над Храмом и полномочия назначать первосвященников.

Тем временем в Риме дряхлый Клавдий был, как говорили, умерщвлен Агриппиной[75], возможно, с помощью блюда отравленных грибов. Новый император, юный Нерон, пожаловал Агриппе II новые земли в Галилее, Сирии и Ливане. В благодарность Агриппа переименовал свою столицу, Кесарию Филиппову (на современных Голанских высотах), в Неронию и увековечил дружбу с Нероном, приказав чеканить на своих монетах слова “Любящий Цезаря”. Однако прокураторы, назначаемые Нероном, все глубже увязали в коррупции и злоупотреблениях. Едва ли не худшим из них был Антоний Феликс – продажный грек-вольноотпущенник, который, как писал историк Тацит, “пребывая правителем Иудеи, считал, что при столь могущественной поддержке может безнаказанно творить беззакония”. Поскольку он был братом Палланта, секретаря Клавдия и (какое-то время) Нерона, евреи больше не имели возможности жаловаться в Рим.

Воплощением же развращенности самой иудейской элиты были сестры царя Агриппы. Друзилла, “отличавшаяся необыкновенною красотою”, была замужем за Азизом – арабским царем Эмессы. Антоний Феликс воспылал к ней страстью и подговорил бросить мужа и выйти замуж за него. Несчастливая в браке и желавшая избавиться от бесконечного ехидства своей сестры Береники, Друзилла сбежала от Азиза. Сама Береника, бывшая царица Халкиды (она была замужем за собственным дядей), тоже бросила своего нового мужа, царя Киликии, и поселилась у родного брата; у римлян ходили слухи об их кровосмесительной связи.

Феликс продолжал “доить” Иудею ради собственной наживы, а тем временем в Иерусалиме появились разбойники совершенно нового рода – так называемые сикарии (“кинжальщики”, от латинского sica – “кинжал”). Они убивали знатных евреев среди бела дня прямо на улицах города. Первой их жертвой стал один бывший первосвященник. Римский наместник пытался сдержать волну преступности и этнических беспорядков, не забывая при этом о личном обогащении.

В условиях такой поистине апокалиптической смуты христианская община приобретала все новых и новых последователей – как из числа иерусалимских иудеев в Иерусалиме, так и из среды язычников в огромном римском мире. И настал час, когда самый энергичный из всех последователей Иисуса, более чем кто-либо другой способный на то, чтобы выковать новую мировую религию, задумался о будущем христианства.

Иерусалим приходил в себя после очередной вспышки апокалиптической жестокости. Некий египетский еврей только что привел толпу народа на Масличную гору и возвестил, вторя Иисусу, что собирается обрушить стены Иерусалима и захватить город. Лжепророк и в самом деле пытался организовать штурм города, но на этот раз горожане объединились с римлянами, чтобы отбить самозванца и его последователей. Легионы Антония Феликса истребили большинство из них, но самому шарлатану удалось скрыться, и на него как раз шла охота, когда в город прибыл некий Савл. Он хорошо знал Иерусалим.

Отец Савла был фарисеем, достаточно процветающим человеком, достойным того, чтобы получить римское гражданство. Своего сына, родившегося примерно в то же время, что и Иисус, только не в Галилее, а в Киликии (на территории современной Турции), он отправил учиться в Иерусалимский Храм. После распятия Иисуса Савл поддерживал угрозы в адрес учеников Иисуса и даже их убийства. Более того, он стерег одежды тех, кто побивал камнями Стефана и “одобрял его убиение”. Этот грекоязычный фарисей и римский гражданин зарабатывал на жизнь изготовлением палаток, а также исполнял поручения первосвященника до тех пор, пока где-то около 37 года по дороге в Дамаск не пережил свой личный “апокалипсис”: “Внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?” Так воскресший Христос сделал его тринадцатым апостолом для проповеди Благой вести язычникам.

Иаков и другие иерусалимские христиане поначалу отнеслись к новообращенному с понятной осторожностью. Но Павел (так его теперь звали) воспринял свою новую миссию со всей ответственностью и присущей ему кипучей энергией: “Это необходимая обязанность моя, и горе мне, если я не благовествую!” Наконец Иаков признал Павла и принял его как нового члена общины. В следующие 15 лет этот неутомимый проповедник нового учения путешествовал по странам Востока, конструируя догматы собственной версии учения Иисуса – версии, которая недвусмысленно отвергала исключительность евреев. “Апостол язычников” свидетельствовал, что ради всех людей Бог, Отец Иисуса, “не знавшего греха… сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом”. Основной акцент Павел делал на Воскресении, которое он воспринимал как связующее звено между человечеством и Богом. Иерусалим Павла – это Небесное Царство, а не земной город, где находится Храм; “Израиль” – это все последователи Иисуса, а не только еврейский народ. В каком-то смысле Павел кажется удивительно современным, поскольку, в противовес суровой этике древнего мира, он верил в любовь, равенство и общность всех людей: греки и евреи, женщины и мужчины – все они одно, и все могут достичь спасения, лишь веруя во Христа. Его Послания составляют весомую часть – примерно четверть – Нового Завета. Его размах были безграничен, ибо он горел желанием обратить в веру Иисуса все человечество.

75

Клавдий был, мягко говоря, несчастлив во всех четырех своих браках, особенно в двух последних: предпоследнюю жену он убил, а последняя, скорее всего, убила его. Приказав умертвить свою распутную супругу Мессалину за организацию заговора, он женился на своей племяннице Юлии Агриппине, сестре Калигулы. Властолюбивая Агриппина мечтала, чтобы на императорский трон со временем взошел Нерон – ее сын от предыдущего брака. Клавдий объявил Нерона соправителем вместе со своим собственным сыном Британиком. Когда сводные братья унаследовали империю (считается, что Агриппина решила приблизить это событие), Нерон тут же убил Британика.