Страница 5 из 14
Жена правителя должна была сама создать такой же символ из полудрагоценных камней, вложив туда свою энергию и свое желание родить дитя. Камни давали силу и соединяли со стихией Земли, которой так не хватало Тайре, чтобы родить ребенка.
Тайра вошла настороженная и напряженная, но готовая ко всему. Когда вечером Мадрук вернулся с прогулки, он был странно молчалив и задумчив.
– Делай то, о чем тебе говорит жрица, и не сопротивляйся! Даже если что-то тебе кажется странным, в этом мудрость тысячелетий. Не нам судить, почему это выглядит так, а не иначе. Если ты хочешь родить, прими то, что происходит, – почти приказал он ей. Тайра удивилась, но предпочла подчиниться и не спорить.
Рядом с супругой правителя шла юная Десма, любопытствующая и немного воинственная. Девушку саму иногда пугала та сила, которую она в себе ощущала. Это была не мягкая обволакивающая женская энергия, но жесткая мужская агрессия. Она конкурировала с мужчинами, но при этом сражалась за их внимание и страсть. Но обиды на мужчин и на жизнь, спрятанные глубоко в сердце, иногда прорывались и уничтожали все хорошее. Мужчины брали ее, наслаждаясь, и покидали, не даря заботы, нежности и любви. Десма заметила, как взгляд советника Илии смягчался, когда он наблюдал за мягкой кошачьей грацией Арис. На нее никто так никогда не смотрел, и это злило девушку и одновременно захватывало желанием понять, что делало жрицу такой притягательной. Тайра тоже была хрупкой, как и Арис, но мужчины смотрели сквозь нее. Голос Арис, низкий и глубокий, прервал размышления Десмы.
– Сегодня мы будем соединяться со стихией Земли, наполняясь ее силой и способностью давать жизнь. Тайра, я принесла твой керамический шар, который вобрал все страхи. Тебе нужно разбить его и затем выбрать три вида камней! Обычно мы выбираем те камни, в чьей силе нуждаемся в данный момент.
Тайра подошла к стеклянным вазам и молча протянула Арис фиолетовые аметисты, золотистые топазы и четыре изумруда.
– Теперь тебе надо выложить ромб из одного вида камней, крест – из другого и четыре камня положить в каждый сектор. – Жрица протянула Тайре ткань, пропитанную клейким раствором. – Важно сделать это самой, чтобы вложить силу своего намерения, своего желания родить ребенка в эти камни, и тогда они смогут, усилив желание, наделить тебя плодовитостью.
Тайра углубилась в творчество, а Арис стала обходить по кругу алтарь. Сделав девять медленных кругов, она увидела, что узор из камней уже создан. Золотистые топазы были разделены крестом из фиолетовых аметистов на четыре ромба, в центре каждого переливался нежным зеленым цветом изумруд. Жрица попросила Тайру лечь на ложе и положила ткань с узором на ее живот.
– Постарайся расслабиться и представить все, о чем я буду говорить, – попросила Арис.
– Ты закрываешь глаза, делаешь вдох и на выдохе представляешь себя лежащей на теплой земле. Солнце греет тебя своими лучами, стрекочут кузнечики, ты чувствуешь запах чернозема. Все твое тело расслабляется, и ты словно погружаешься в уютную негу земли. Ты погружаешься все глубже и глубже и чувствуешь, что твое тело распадается на миллионы частиц, которые становятся частицами земли. Ты – Земля, дающая жизнь. Ты питаешь, оберегаешь, укутываешь заботой и теплом.
В тебе пульсирует сама жизнь. Семечко становится ростком, личинка становится маленьким муравьишкой, в тебе пульсирует сама жизнь, дающая всходы и приносящая урожай, в тебе пульсирует сама жизнь, несущая плоды. Обратись к Земле:
Голос Арис заполнял все пространство храма, вибрируя и отражаясь от стен. Казалось, что это уже говорила не хрупкая женщина, а сама земля.
Жрица смолкла и посмотрела на Тайру. Щеки женщины порозовели, в ней появилась пульсация жизни, и Арис могла это почувствовать. Она помогла жене правителя сойти с ложа и ощутила сильное присутствие Десмы. Девушка сидела, закрыв глаза, прямо на теплом полу храма и, раскачиваясь, напевала какие-то мотивы.
– Я молюсь своим богам, – почувствовав, что на нее смотрят, огрызнулась она.
– Богиня Луны не любит, когда в ее храме молятся другим богам, – мягко предупредила Арис. Она чувствовала, что что-то раздирает Десму изнутри, но пока не могла понять, с чем это связано.
– Я это учту! – поднимаясь с пола и вставая за Тайрой, сквозь зубы процедила Десма.
– Тайра, тебе нужно поспать, а вечером будут пиршество и танцы. Когда женщина танцует в полнолуние, в семнадцатый лунный день, она предстает перед мужчиной в новом образе. В нем вспыхивает угаснувший интерес и желание познать эту женщину. В нем пробуждается страсть.
– Я буду танцевать одна и перед всеми? – запаниковала Тайра.
– Нет, будут танцевать жрицы храма, я и…
– Я тоже буду танцевать, – перебила ее Десма.
– Танец будет ритуальным, но очень простым, – спокойно продолжала Арис. – В нем могут принять участие все желающие. Я и четыре жрицы будем держать пространство и наполнять его энергией, а вы будете танцевать в центре. Я все буду говорить!
– А мужчины обязательно должны это видеть? – все еще сопротивлялась Тайра.
– В танце женщина раскрывается, и мужчина начинает замечать в ней новые грани, по-другому чувствовать ее. И он также ощущает интерес и внимание других мужчин, и это обостряет в нем желание обладать этой женщиной и оставить в ней свое семя как символ того, что она принадлежит ему, – провожая Тайру и Десму к выходу, объясняла жрица.
Арис собиралась на пир тщательнее, чем обычно. Мерцающая серебристая ткань больше открывала, чем скрывала. Туго зашнурованный корсаж закрывал предплечья и оставлял грудь совершенной открытой. Из-под широкого серебряного пояса, перехватывавшего тонкую талию, каскадом ниспадали оборки длинной колоколообразной юбки цвета морской волны. Запястья тонких рук украшали тяжелые серебряные браслеты. Серебро – металл Луны. Волосы она подняла наверх, открывая длинную шею, и перевила крошечными шестигранниками бусин из лунных камней. В свете факелов бусинки переливались, своим молочным мерцанием подчеркивая матовую белизну ее кожи. Глаза казались темно-бирюзовыми, цвета моря на закате, в их глубине хотелось утонуть, чтобы постигнуть вечность и приобщиться к тайнам того, что скрывается под манящей гладью.
Столы были накрыты за пределами ритуального круга и освещены только факелами и светом Луны.
Когда жрица подошла, музыканты уже играли мистические мелодии в ожидании правителя и его свиты. Арис обходила двор, еще раз проверяя, все ли готово, и почувствовала, что Мадрук уже пришел, по тому, что музыка зазвучала громче, словно приветствуя его. Он сразу заполнил все пространство, и хаотичные конфигурации тонких серебристых нитей энергии всех присутствующих приняли структуру, концентрируясь вокруг правителя… И только спираль, окружающая Арис, не подчинилась его невидимому приказу.
Правитель
Мадруку хватило мгновения, чтобы почувствовать это и охватить взглядом весь двор, раскинувшийся за храмом. Защищенный от любопытных глаз с одной стороны поднимающимся холмом, а с другой стороны храмом, двор был прямоугольным; по периметру, словно часовые, охраняющие тайны происходивших в нем магических священнодействий, росли кипарисы. Прямо посредине был выложен ритуальный круг, в котором прошлой ночью Мадрук застал Арис. За кипарисами стояли боковые строения, слева раскинулись жилые здания с покоями главной и других жриц, а справа стояли строения с залами для обучения и гостевыми покоями, в которых сейчас и разместился правитель со всей свитой. Двор был заполнен людьми, но он искал глазами лишь одну фигуру, он искал Арис.
Она манила его своей внутренней свободой и внешней покорностью. Мардрук понимал женщин, их желания и их страхи, но что-то в ней ускользало от него, что-то было в ней непостижимое, чего правитель не мог объяснить себе сам. Он с нетерпением ждал танцев, желая в них получить ответы на свои вопросы.
Наблюдая за танцующей женщиной, мужчина словно проникал во все ее помыслы и тайны, часто узнавая про нее то, в чем она сама себе не признавалась. Обычно женщины хотели привлечь его внимание, чтобы потом завладеть им. Его пугало и отталкивало их желание обладать. Свобода – вот что он ценил выше всего в жизни и чего никак не мог получить. Свобода делать то, что он сам хотел, делать так, как он считал нужным, проявляться так, как он был способен.