Страница 35 из 37
«Деньги! Двести шиллингов — не пустяк! На них можно купить коз, овец. Да что там! Это и пестрая ткань для Сесильи и детей, и сладости… На плантациях за двести шиллингов нужно работать два-три месяца».
Абдалла долго не соглашался. Не нравился ему этот самоуверенный сеньор с голубыми глазами. Не внушали уверенность даже сильные руки и охотничье трехствольное ружье. Однако проклятые шиллинги заставили согласиться.
Охота проходила успешно. В первый день белый убил старого леопарда.
— Хороша кошка, хороша! — восторгался он, поглаживая пятнистую шкуру зверя. — И шкура, главное, цела! Прямо в пасть! Никаких следов!
На следующий день он убил огромного зверя и с помощью Абдаллы поймал двух детенышей, совсем еще котят. Стрелял в самку, но та, раненая, со страшным рычанием скрылась в зарослях.
— Пойдем, сеньор, пойдем скорей отсюда! — взмолился Абдалла, поспешно затолкав детенышей в мешок. — Беда может быть! Не отдаст так котят зверь.
— Будь здесь! — крикнул охотник и бросился в заросли.
Абдалла остался один, испытывая недоброе предчувствие. Словно живой, шевелился мешок, оттуда несся жалобный писк. Он хотел было нагнуться, как вблизи послышался шорох. И не успел он оглянуться, как удар в плечо свалил его на землю.
Падая, он успел заметить у самого лица два желтых глаза хищника, свирепо отжатые уши, оскаленную клыками пасть, из которой вырывался рык и зловонное дыхание, Абдалла, напружинившись, схватил зверя за горло. Но в его тело глубоко вонзились когти и стали рвать кожу. Он почувствовал, что левая рука вдруг стала слабеть, делаясь непослушной.
Они катались клубком по земле, человек и зверь, оба истекая кровью. Абдалла пытался было звать на помощь, кричать голубоглазому, но не было сил: из горла вырывалось только тяжелое дыхание.
Наконец Абдалле удалось дотянуться до висевшего на поясе ножа. Вкладывая в удар последние силы, он вонзил нож в тело хищника…
Ярко-огненный шар солнца склонился к горизонту, на землю накатывались сумерки. Плескалась у берега река. По ней плыли сухие ветки, коряги, листья. Громко переговариваясь, по тропинке спускались женщины с кувшинами. Вспуганный, плюхнулся полутораметровым телом ящерицы варан. Течение подхватило его и понесло. Только треугольник головы виднелся из воды.
— А что было потом? — прервал я молчание.
— Потом! Потом попал к белому доктору. В больнице лежал. Долго лежал. Леопард руку сильно попортил. Очень сильно. Думал, что не выживу. Спасибо доктору. Если бы не он, вознесся бы я к аллаху. За это американец отдал доктору двести шиллингов[46], что заработал я на охоте. — Губы Абдаллы искривила горькая усмешка. — Мне пора. Сесиль уже ждет.
Он неловко спрыгнул со ствола и поправил белое полотно своего маро, складки которого скрывали культю руки.
Кисимайо — самый южный город республики. Лежит он за экватором. Собрался я туда в конце июля, предупредив Али дня за два до выезда.
— Не поедем, — покачал водитель головой. — Сейчас на автомобиле ехать нельзя.
И он рассказал историю поездки одного чиновника из Кисимайо. Тот, торопясь по вызову к начальнику в Могадишо, рискнул ехать на лендровере. О своем выезде чиновник предупредил телеграммой, пообещав к вечеру быть на месте. Но в тот день чиновник не приехал. Не было его и на вторые сутки. Прошли еще одни, и тогда на помощь послали тягач. Он-то и выволок лендровер из грязи. Чиновник прибыл в столицу на пятые сутки.
Июль в Сомали — самый холодный месяц. Дует свежий ветер, идут частые ливневые дожди, температура «падает» порой до плюс двадцати восьми градусов. Это сразу чувствуешь, и по вечерам одеваешься потеплей. А о местных жителях и говорить нечего: они кутаются в одеяла, пледы.
Тот, кто думает, что на экваторе постоянный зной и солнце стоит в зените, ошибается. Следует вспомнить начальный курс географии, где говорится, что земная ось имеет отклонение, а потому экватор по отношению к солнцу тоже смещен. В отличие от географического экватора существует экватор термический. Вот над термическим экватором-то солнце действительно всегда в зените. В июле термический экватор перемещается на юг, удаляясь от Могадишо, и потому наступает «похолодание». Зато в ноябре он приближается, и стоит зной.
Итак, решено было лететь в Кисимайо самолетом.
Не отрываясь, я вглядывался в зеленые массивы лесов и плантаций, искал ориентир, с помощью которого мог бы отыскать воображаемую линию экватора, но мои усилия были тщетны. Только когда внизу показался город и самолет пошел на посадку, я понял, что экватор уже позади, и мы в южном полушарии.
Но все-таки на экваторе я побывал. Мы добрались к нему из Кисимайо на автомобиле.
— Будьте осторожны! Не нарвитесь на слонов, — не то в шутку, не то всерьез предупредили нас.
Накануне губернатору провинции вручили тревожную телеграмму из одного района. В окрестностях местечка появилось с полсотни слонов. Стадо вытоптало посевы, слоны забредали даже в селения. Испуганные жители покинули дома и скрылись в лесу.
«Что делать? — вопрошал недавно назначенный комиссар района. — Убивать слонов нельзя, а они наглеют». Губернатор был поставлен в тупик. Он долго думал, как ответить неопытному комиссару, и наконец послал короткое, не лишенное юмора указание: «Сильней шумите!»
Провинция Джуба — самая южная, животный мир здесь богат. Водятся слоны и жирафы, львы и бегемоты, крокодилы и носороги и даже муха цеце. Признаюсь, собираясь в Африку, больше всего я опасался этой мухи. Известно до двадцати разновидностей мухи цеце. Не берусь утверждать, какая из этих разновидностей именуется «железной», но только при обнаружении этой мухи в помещении все дела откладываются до ее уничтожения. Это не так просто. Она летает быстро и по прямой. Ее трудно поймать, нелегко и убить. Я пробовал на цементном полу раздавить каблуком — безуспешно. Видимо, поэтому и получила она свое название «железной». Обычно, изловив насекомое, его заворачивают в бумагу, вдребезги разбивают пакет камнем, а потом остатки сжигают.
Питается муха кровью животных и людей. Из всех ее разновидностей девять являются переносчиками опасной болезни человека и домашних животных. Кусая, муха вносит в ранку возбудителя сонной болезни. Вначале человек ощущает боли в затылке, у него повышается температура, опухают шейные железы. Затем проявляются нарушения мозговой деятельности, признаки душевного расстройства, больной худеет, становится сонным и в конечном счете умирает. В настоящее время благодаря усилиям медицины число жертв незначительно.
На юге республики, особенно на реке Джубе, мухой цеце заражена огромная территория. Человек здесь не живет. Зато диких животных полно. Против укусов цеце у них иммунитет. И живут они, таким образом, в своеобразном природном заповеднике.
Дорога из Кисимайо на север на протяжении ста километров отличная: гладкий, наезженный автомобилями асфальт. По обе стороны — плантации. Тяжелые гроздья бананов почти касаются земли.
Навстречу то и дело проносятся автомобили. И удивительно видеть у полотна дороги диких животных. В одном месте в кювете спокойно паслось стадо кабанов. Огромный секач с желтыми клыками и гривой торчащей щетины, равнодушно посмотрел на мчащийся автомобиль и продолжал ковырять землю. Безмятежно стояли поблизости антилопы. Семейство павианов, перейдя дорогу, поторопилось к кустам. Когда же я попытался приблизиться, чтобы сфотографировать их, самец угрожающе повернулся, оскалил зубы. Под гладкой шкурой перекатывались упругие мышцы.
На юге животных множество. Как-то мы пролетали над стадом слонов. Напуганные ревом мотора, животные поспешили в заросли. Но нам видны были их серые спины.
Островками среди плантаций выглядят скопища мундул — плетеных из хвороста хижин с конусообразной крышей.
…Экватора мы достигли неожиданно.
46
Сто сомалийских шиллингов — немногим больше двенадцати рублей.