Страница 11 из 12
«И я бы отдал все, чтобы быть там, – ответил он. – Чтобы проснуться рядом с тобой, дотронуться до тебя. Твое тело совершенно. Я знаю это. Если бы просьба не была такой неприличной, я бы попросил прислать мне твою фотографию».
Этого я сделать не могла. Сфотографироваться обнаженной – идея невозможная, и я ему об этом написала. Я бы никогда не осмелилась сделать свое фото и прикрепить его к письму. Я бы не смогла.
«Тебе придется просто представить, – добавила я. – Возможно, когда-нибудь… ты знаешь».
«Надеюсь на это, – ответил он. – Когда возвращаются твои родители? В субботу?»
«Они мне так сказали. Какой сегодня день? Среда?»
«Четверг. У тебя еще два дня до того, как кто-то спросит тебя, что ты делаешь за компьютером все это время».
«Им нравится, когда я сижу за компьютером. Это значит, что я в безопасности».
В его ответе отчетливо прозвучало удивление, когда он сросил:
«Они знают об Интернете? Большинство родителей не хочет, чтобы их дочери разговаривали с мужчинами онлайн».
«Это для десятилеток, – напомнила я ему. – А мне семнадцать».
Я смирилась со словами «Я поцеловала Дрейка». Я помнила об этом. Я поцеловала его на пляже накануне вечером, и, хотя я наверняка спала с тех пор, каждая деталь отчетливо сохранилась в моей памяти. Мне хотелось остаться в этом воспоминании, жить там вечно. Я ощущала тепло и сияние. Я любила Дрейка. Он сказал: «Мне бы хотелось провести с тобой ночь».
А я ответила: «Но моя мама…»
Я потянулась к ближайшей ручке: записать воспоминание, пока оно не исчезло. Я не могла этого допустить ни в коем случае. Моя кровать стояла посреди спальни. Стены были наполовину выкрашены белой краской.
Я посмотрела на записки, которые оставила рядом с кроватью.
И вот что я выяснила.
Хотя я не забыла поцелуй, я не могла вспомнить ни одного события, произошедшего с тех пор. Это было ужасно.
Мама и папа во Франции.
Мой брат Джейкоб очень болен.
Я решила покрасить мою спальню в белый цвет.
Пейдж больше мне не подруга. Она знает, что я поцеловала Дрейка.
Дрейк в Арктике. Мы переписываемся по электронной почте.
Я посмотрела на фотографии в смартфоне, перечитала все записи. Я прочитала письма, которые прислал Дрейк. Когда я на них смотрела, от него пришло новое сообщение.
Прости, Флора.
Должен уехать из города на спутниковую базу на Северном полюсе, чтобы провести исследования. Иначе меня выкинут из университета еще до начала обучения. Спутники расположены вдали от города, связи там нет, не говоря уже о Wi-Fi. В любом случае тебе надо готовиться к приезду родителей. Я напишу тебе завтра ночью в твое время.
«О’кей, – ответила я, тщательно подбирая слова и надеясь, что они прозвучат правильно. – Береги себя. Я люблю тебя».
Я закрыла ноутбук и огляделась. Если верить всему, что я прочла, этот дом был заколдованным раем любви долгие дни. Это было потрясающее место, новая сверкающая вселенная. Все было безупречным, совершенным.
Я поцеловала Дрейка много дней назад, но воспоминание об этом сохранилось в моей голове. Я не знала, почему, но хотела это узнать. Должно быть, потому что я его любила. Или это из-за камешка. Надо спросить врача: возможно, это начало моего выздоровления. Я попытаюсь найти врача и выяснить. Я написала себе напоминание.
Я спустилась, стараясь осознать реальность. Я любила Дрейка. Я писала любовные письма на компьютере и получала любовные письма в ответ. Мой дом – заколдованное место. Мне семнадцать лет, и я влюблена в парня. Раньше мне было десять лет, но я выросла.
Я думала об этом, когда вошла в кухню и остановилась, не в силах двинуться, неспособная дышать.
Нас ограбили, пока я спала. Кто-то пробрался в мой счастливый мир мечты и изуродовал его.
Мысли мелькали и исчезали прежде, чем я успевала ухватиться за них. Комната не выглядела как обычно. Она смотрелась неряшливо. Воняло, валялись крошки, всюду стояли грязные тарелки: их даже не потрудились сложить в раковину.
Все было залито кофе: засохшие лужицы остались там, где их разлили, коричневые круги были почти на всех поверхностях.
Нет, это не дело рук грабителя. Мое сердце забилось ровнее: все это натворила я. Дом не заколдован. Мне не стоило писать неправду.
Я не нашла никаких доказательств того, что покидала дом после воскресенья, когда, судя по всему, ходила на пляж с мамой. Я выбежала в прихожую и посмотрела на себя в большое зеркало. На меня глядела неухоженная незнакомая девушка. Грязные волосы прилипли к голове. Пижама давно не менялась. Я чувствовала собственный запах. Должно быть, его чувствовали и соседи. Эта вонь долетала даже до моих родителей (я посмотрела на руку) во Франции.
Я прочла записки, приклеенные на кухонной стене, проверила еду в холодильнике. Блюда на вторник, среду, четверг и пятницу по-прежнему стояли там, но я понимала, что сегодня не понедельник. Вроде я выпила нужное количество таблеток. Мне надо было выяснить, какой сегодня день недели, но я не осмеливалась открыть ноутбук: сразу начну писать Дрейку, хотя я не должна этого делать. «Какой сегодня день?» – слишком глупое начало для возобновления разговора. И потом, я же только что прочла: он работает и не в состоянии отвечать на письма. Он не сможет мне написать, и от этого я загрущу.
Я помнила поцелуй. Я помнила наши разговоры. Я помнила волны, разбивающиеся о гальку, и запах моря, и лунный свет. Я помнила камешек. Я опустила глаза и увидела, что он у меня в руке.
Куда бы я ни посмотрела, дом выглядел отвратительно. На коврике у входной двери скопились письма и записка от почтальона: «Вас не было дома». Я все сфотографировала: грязь, беспорядок и саму себя, чтобы не забыть.
Все окна были закрыты, но, остановившись возле одного из них, я увидела: на улице солнечно. Дому требовался свежий воздух.
Всюду были записки, многие только с одной фразой: «Я ЛЮБЛЮ ЕГО» или «Он хочет увидеть меня обнаженной». Я собрала их, сложила в конверт и сунула под свою кровать.
Я набрала номер телефона, который увидела на визитной карточке, висящей на кухонной доске для записей.
– Алло? – ответил мужской голос. – Такси Пита, чем могу помочь?
– Здравствуйте, – сказала я. – Сегодня пятница?
– Сегодня? – переспросил мужчина. – Да, цветочек, пятница. Тебе нужно такси, дорогая?
– Нет, спасибо, до свидания.
Я отсоединилась. Родители вернутся завтра – мне предстояло как следует потрудиться.
Сначала следовало заняться собой. Я налила ванну, добавив побольше пены в воду. Когда комната наполнилась паром, я посмотрела в зеркало, провела пальцами по волосам и заглянула себе в глаза.
Я стала другим человеком.
Зеркало запотело. Я написала пальцем его имя: «ДРЕЙК». Затем добавила: «ФЛОРА» и «будь храброй». Потом обвела все написанное сердечком.
Я долго смотрела на свое голое тело, гадая, был бы разочарован Дрейк, увидев его. Я провела руками по коже от талии вниз, пытаясь представить, что это он прикасается ко мне.
Я принюхалась и удивилась: почему включена духовка? Когда я спустилась, завернувшись в полотенце, оказалось, что я включила ее и оставила пустой. Запах появился из-за сгоревших кусочков еды, которые когда-то упали с противня.
Я выключила духовку и вернулась в ванную комнату. Вода была горячей, ее было много, и я пришла в восторг от того, что не позволила ей перелиться через край.
В одном из своих писем Дрейк просил мое фото в обнаженном виде. Я отказала. «И правильно сделала», – решила я, ставя ногу во все еще слишком горячую воду. Дрейк думает, что я странная красивая девушка. Если бы он увидел меня настоящую, то разочаровался бы. Тогда на пляже было темно.