Страница 12 из 23
А закончились гастроли банкетом с участием какой-то шишки из венгерского правительства, чьё имя после обоюдного представления друг другу я тут же благополучно забыл. И этот старпёр запал на Ингу, причём был так настойчив в своих ухаживаниях, что тут уж не только Метёлкин, но и я всерьёз заволновался. Тут ещё сама Чарская начала строить ухажёру глазки, и мы, переглянувшись с майором, решили откланяться всей компанией от греха подальше.
Когда наконец мы все уселись в лайнер, следующий рейсом Будапешт – Москва, майор Метёлкин выдохнул с облегчением:
– Фух, отмучались, теперь домой. Все нервы в поездке оставил.
– А представьте, отправились бы мы на гастроли в Соединенные Штаты, – подколол я сидевшего рядом комитетчика.
– Типун вам на язык, Сергей Андреевич, с меня и Венгрии хватило.
– Нет, позвольте, Виктор Валентинович, а как же планы по покорению западного слушателя? Венгрия – это так, разминка, – продолжал я стебать майора.
– До Штатов и прочих западных слушателей ещё дожить нужно… Товарищ стюардесса, можно вас? У вас леденцов нет никаких? Да, такие сгодятся, спасибо, а то что-то укачивает меня иногда в самолётах.
Как же я соскучился по своим родным! Закрутил Валюшку в объятиях, затискал визжащего от радости сына, а потом принялся выкладывать из чемодана гостинцы. В последний день пребывания в Будапеште решил избавиться от оставшихся форинтов и на пару с Мелик-Пашаевым устроил небольшой чёс по магазинам, сумев чудом отбрить рвавшегося с нами Метёлкина.
На следующий день с утра помчался на режиссёрские курсы, навёрстывать упущенное. Рязанов встретил меня с улыбкой:
– Ну как там, в Венгрии, Сергей Андреевич, новых революций затевать не собираются?
– Всё нормально, Эльдар Александрович, венгры буянили только на наших концертах.
– А тут мне Месяцев лично звонил, непонятно с какой целью интересовался вашими успехами на ниве учёбы.
– А я, кажется, догадываюсь… И что вы сказали, если не секрет?
– Сказал, что ученик вы прилежный, не без божьей искры, что со временем из вас может получиться неплохой режиссёр.
– А он?
– А что он… Поблагодарил и попрощался. Рассказывайте, Сергей Андреевич, что он задумал?
Пришлось признаваться, что звонок председателя Гостелерадио СССР был связан, скорее всего, с моим сценарием и предложением своей кандидатуры на пост режиссёра сериала.
– Ого, высоко взлетаете! – прокомментировал Рязанов.
– Да уж, не упасть бы, а то ведь чем выше взлетишь, тем больнее падать. И соломку не подстелишь. Но это, повторюсь, мои предположения, не более того. Мало ли, что там на самом деле на уме у Месяцева.
На Москву тем временем навалилась эпидемия гриппа. Вроде весна в самом разгаре, страна со дня на день отпразднует День космонавтики, в связи с чем меня, кстати, как автора «Марсианина», попросили выступить в Звёздном городке, а тут на тебе! Как-то сама собой пришла в голову мысль… А ну как Данька получил от меня по наследству тот самый ген, благодаря которому ни я не болел в этом времени, ни он? Интересно было бы его кровь взять на анализы. Правда, тут же себя осадил: что я, вивисектор, что ли, какой, ребёнку боль доставлять ради подтверждения своей догадки?! Валя-то, вон, периодически, случается, то раскашляется, то расчихается, на неё, похоже, мой иммунитет не перекинулся, хотя половые контакты случаются регулярно. Со временем посмотрим. Если Даниил ни разу не простудится и ничем другим не заболеет, значит, наследственность сработала.
Поездка в Звёздный городок принесла немало новых знакомств и впечатлений. Выступление перед космонавтами и сотрудниками городка прошло, как принято было говорить в это время, в дружеской и непринуждённой обстановке. Помимо рассказа о том, как писалась книга (вот было бы прикольно рассказать, как я переписывал её с «ридера») и снимался одноимённый фильм, для разнообразия исполнил несколько песен под гитару.
Чтобы потрафить местным, спел не очень известную в будущем вещь из репертуара Потани «Любовь внеземная, или Фантазия в стиле футуристического фолка». Народу понравилось, все смеялись. Решив хулиганить до конца, спел «Таких не берут в космонавты» из репертуара группы «Манго-Манго», благо текст с лёгким стёбом и без всяких политических выпендрёжей. Публика вновь была в восторге, люди подходили после моего выступления и просили переписать им слова и аккорды. Ну и по просьбе спел «Траву у дома», раз уж она прозвучала в фильме «Марсианин».
Творческим вечером это назвать было нельзя, потому что выступал я в городке субботним днём. Потому и домой на неизменной «Волге» отправился рано, не было ещё трёх часов. Проезжая деревеньку под названием Орловка, решил остановиться у старой, ветхой церквушки. На неё я обратил внимание ещё по пути в Звёздный городок. Дело в том, что в последнее время я неожиданно даже для самого себя увлёкся фотографированием старых храмов и церквей. Не то чтобы я ощущал себя таким уж набожным человеком, просто завораживала красота этих древних строений, отмеченных печатью времени, переживших войны, царей и революцию. Дома у меня уже накопилась неплохая коллекция цветных и чёрно-белых снимков, из которых можно было устраивать выставку под названием типа «Православная Русь». Поэтому, выбираясь за город, особенно когда предстояло ехать в места, где я не бывал раньше, захватывал неизменную «практику», вот уже не первый год служившую мне верой и правдой.
При ближайшем рассмотрении храм Господень выглядел не таким уж и заброшенным, а высокие, обитые металлом двери были заперты. Оказалось, здесь даже вели службы, о чём поведала встреченная возле церкви старушка.
– Это у нас храм Святых первоверховных апостолов Петра и Павла, ему уже лет двести поди. А батюшка наш, протоиерей отец Александр, во-он там живёт, вместе с матушкой своей и двумя детишками, – показала бабулька на стоявший метрах в ста от церкви домик с изгородью, выкрашенной в голубой цвет.
Во дворе дома я заметил какое-то движение. Подумал, можно подойти, попросить отворить церквушку, чтобы сделать несколько снимков внутри, а заодно поспрашивать батюшку, как тут вообще жизнь в глуши протекает, как с верующими дело обстоит, словом, вытащить из него информацию для своего общего развития. Сделал несколько снимков храма снаружи и отправился к указанному бабулей дому.
Подойдя поближе, увидел, как раздетый по пояс жилистый бородач, на вид чуть моложе меня, рубит поленья. На апрельском солнышке, видать, да в работе припекало, вот и демонстрировал свой поджарый торс. С топором он управлялся ловко, одного удара хватало, чтобы полено расщепилось пополам.
– Бог в помощь, – поприветствовал я трудягу. – Вы, наверное, отец Александр?
– Во славу Божию, – ответил тот, приостановив процесс колки дров. – Да, он самый, отец Александр. А вас как нарекли? Сергей? Богоугодное имя, все мы помним Сергия Радонежского, святого веры православной. Что вас привело сюда? Радость или беда, а может, грех любопытства?
– Хм, да вот, увлечение у меня такое – фотографирую старые церкви.
– Дело благое, а фотографируете для себя или где-то публиковать собираетесь?
– Пока для себя, а там, глядишь, может, и выставку устрою. Или издам альманах-путеводитель для любителей церковной старины.
– Дорого, наверное, альманах-то встанет… Да ещё разрешат ли? В СССР церковь на положении, извиняюсь, приживалки.
«Э, батюшка, это ты ещё не знаешь, что в будущем страну ждёт, как патриарх рядом с президентом стоять будет на всех праздниках, как светских, так и церковных. Хотя, поскольку что-то уже начинает меняться, ещё неизвестно, как оно там, в этой реальности, развиваться дальше будет».
– Ну, кто верует, тот всегда найдёт дорогу к Богу, – обнадёжил я собеседника. – Я вас хотел попросить, если вас, конечно, не затруднит, открыть храм, чтобы я мог и внутри сделать несколько снимков.
– Отчего же, ради богоугодного дела можно и открыть. Только прежде пойдёмте в дом, потрапезничаем, жена как раз обед сготовила. Надеюсь, вы не очень торопитесь?