Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 62 из 64

В городе Владимире мы посетили несколько школ, где раздавали автографы и наставляли юные дарования на путь истинный.

И так в каждом крупном городе, в каждом заметном поселке, куда слава о нашем путешествии добиралась быстрее, чем мы сами.

Когда наступило жаркое лето, Евгений арендовал частный самолет, и мы улетели на дальний восток, чтобы еще три месяца наслаждаться отдаленными уголками необъятной нашей Родины. В Комсомольске-на-Амуре я впервые попробовал настоящую красную икру. Во Владивостоке прокатился на военном катере и наблюдал за погоней за японскими браконьерами. В Днепропетровске нас застала ранняя весна.

В ту пору в моем портфолио путешественника было столько фотографий, что распечатай я их все в ближайшем фотосалоне — пришлось бы закупать пару тонн фотобумаги. В один из последних дней на Дальнем Востоке, мы собрались в столовой очередной безликой гостиницы, и Евгений обсудил с нами план дальнейшего маршрута. Он сказал, что путешествие, каким бы отличным оно ни было, подходит к концу. Может быть, еще пару месяцев, и пора закругляться. И на финал Евгений оставил самую красивую часть страны — Заполярье.

— Весной там рай, — сказал Евгений. — такой красоты вы никогда в жизни не видели.

Впрочем, с ним никто и не спорил.

В тот же вечер я основательно пополнил счет и, закрывшись в одноместном номере, позвонил Аленке.

Уже несколько месяцев мы толком не перезванивались. У меня было столько работы и впечатлений, что времени на разговоры практически не оставалось. А еще это странная жизнь общины — когда совершенно нет возможности остаться одному. Постоянно кто-то есть рядом. В такие моменты откровенные разговоры как-то не клеятся. Впрочем, Аленка мне тоже звонила не часто. И смс приходили от нее все реже и реже. А я, увлеченный путешествием, не сразу обратил на это внимания.

И вот я позвонил, лежа на кровати, в номере, освещенном маленькой настольной лампой. Длинные тени ползли по стенам и дрожали около окна.

— Привет, солнышко, — шепнул я в трубку.

— Привет, — отозвалась Аленка усталым голосом.

— Разбудил? — проклятая разница во времени, о которой все время забываю.

— Есть немного. Как ты?

— Неплохо. Снова сегодня бегали по городу, как сумасшедшие. Через несколько дней летим на Север. В Заполярье.

— Рада за тебя. Думаешь когда-нибудь возвращаться?

— Евгений сказал, через пару месяцев.

Она промолчала.

— Ты чего? — спросил я. — Обижаешься на что-то?

— Я так устала, — пробормотала она в трубку едва слышно, — Фил, я не хочу быть одна. Мне надоело приходить в квартиру и садиться за переводы. Мне надоело одной смотреть телевизор, одной гулять по городу, одной засыпать и одной, черт возьми, просыпаться. Ты не звонил уже неделю. Я-то думала, ты собираешься прилететь. Я, как дура, вбила себе в голову, что ты намереваешься сделать мне сюрприз. Что ты сейчас летишь домой… Я каждый день сейчас поворачиваю ключ в замочной скважине и с замиранием сердца думаю, что открою дверь — а там меня встречаешь ты. А тебя нет… Я понимаю, что я идиотка. Надумала себе всякого… Но вот ты звонишь и говоришь мне, что тебя не будет еще два месяца… и как мне быть? Что мне делать?

Я растерянно молчал. Сердце колотилось в груди. А я не находил слов, чтобы ответить. Чтобы успокоить.

— Аленка…

— Ты меня прости, — резко перешла на шепот она, — я надумала себе всякого, а на тебя срываюсь. Я так соскучилась, сил нет. Я каждый день перебираю в голове нашу жизнь и не могу понять, что не так. Почему ты уехал? Почему все, что было у нас хорошего, закончилось?

— Но это же работа…

— Это глупости, а не работа. Ты прекрасно работал и в Москве. Да, Фил, я эгоистка. Я хочу, чтобы ты был всегда со мной. А ты где-то… без меня. И что мне делать? Продолжать тебя ждать? А если ты снова решишь уехать куда-нибудь? Или тебя позовут снимать в Америку или в Англию или в Новую Зеландию?

— Поедешь со мной. Аленка, это же так просто.

— Ничего не просто, Фил. Я не хочу никуда ехать. Я хочу нормальную человеческую жизнь рядом с любимым мне человеком.

— И что же ты предлагаешь? — вскипел я. — Давай расстанемся? Ты будешь жить своей жизнью, а я своей? Мы будем любить друг друга, но не видеться друг с другом? Мы жить не можем друг без друга, но все равно разойдемся?



— Я не знаю.

— Но это же глупо! Такие глупости приходят в голову восемнадцатилетним школьницам! Взрослые люди так не делают!

— Дай мне гарантии, что ты будешь со мной, Фил, — голос ее сорвался с места и стремительно взлетел вверх, — я не хочу любить на расстоянии! Я хочу любить здесь и сейчас!

— Ты предлагаешь мне собраться прямо сейчас и поехать к тебе?

— Ничего я не предлагаю, — огрызнулась она, — делай, как хочешь. Раз тебя не будет еще два месяца, я думаю, что поеду к маме в Казань и отдохну там. Можешь мне не звонить, если хочешь.

— Ты это сейчас к чему?

— К тому, что мне надо подумать.

— Подумать о чем, солнце?

— Я не знаю, Фил, что будет дальше, — пробормотала она, — я не уверена, что будет лучше. А зачем нам оставаться вместе, если будет только хуже? Верно?

Я растерялся и не знал, что ответить. А Аленка продолжила.

— Я люблю тебя Фил. Но что-то изменилось в последнее время. Что-то стало совсем не так, как раньше. Может быть, время меняет нас с тобой?

— Но как же так…

— Все будет хорошо, милый, — шепнула она, — мне просто надо подумать. До встречи.

Она положила трубку. А я долго лежал на кровати и смотрел за дрожащими тенями на потолке. В голове шумел рой мыслей. Рой противоречий. Рой непонимания. Что я сделал не так? Что в моей жизни изменило отношение к Аленке?

(Вернись к солнцу).

(Хватит бегать от своих воспоминаний).

(Вернись к солнцу).

Через два дня мы оформили билеты на самолет и куда-то полетели. На край света. В далекие северные города. Евгений обещал настоящий рай на земле. Нам было так же обещано купание в неописуемой красоте весны, море ягод и грибов. Отдых, фотоаппараты и красота — что может быть лучше?

Я сидел у иллюминатора с раскрытой книгой Гюго на коленях, но не читал, а все размышлял об Аленке. Два дня мы не созванивались и не переписывались. Два дня, растянувшиеся для меня на сотни лет. Когда время не играет с нами, оно нас изменяет.

Что я сделал не так?

И как исправить все то, что произошло в последний год?

Я как наяву представил себе Аленку, которая больше года ждала меня, кутаясь в плед, сотканный из надежды и любви. С какого времени этот плед стал потихоньку изнашиваться? Когда на нем появились первые крохотные дырочки, которые постепенно расползлись на большие черные дыры.

О, сотни вопросов и тысячи сомнений, которые, подобно термитам, подтачивают мой мозг. И ведь не решить ни одного из них. Ничего не сделать. Ничего не предпринять.

В салоне было шумно, и это отвлекало. Мария Станиславовна и Анна Николаевна спорили о полезности блю-рей дисков, которые должны были вот-вот появиться на рынках. Кто-то смотрел на ноутбуке футбол, кто-то общался по телефону с любимой девушкой, кому-то хотелось выпить кофе, и он громко сообщал об этом стюардессе.

За иллюминатором неспешно плыли облака, облаченные в рубиновый свет заходящего солнца. Как тихо там, должно быть, и умиротворенно. Нет у облаков проблем и вопросов. Они не забивают себе головы (которых, кстати, тоже нет) воспоминаниями, беспокойством, какими-то надуманными сомнениями. Плывут себе, ведомые пастухом-ветром, будто стадо притихших барашков.

В тот момент — и это я помню совершенно четко — мне захотелось бросить все и немедленно поехать к Аленке. Закинуть фотоаппарат на дно сумки, чтобы никогда его не доставать, отключить телефон, перестать быть знаменитым и узнаваемым, перестать улыбаться и гордиться тем, что я породил пресловутую «любовную лихорадку». Я захотел стать маленьким и незаметным, серым человеком, одним из тысяч обыкновенных людей, которые живут в обыкновенных квартирах, смотрят обыкновенные телевизоры, едят обыкновенную пищу и смеются над обыкновенными шутками обыкновенных юмористических сериалов. Таким же, как большинство — незаметным для миллионов. Но зато стопроцентно, безоговорочно счастливым.