Страница 60 из 65
Последней его мыслью перед забвением стало короткое «Опознали», и значит, совсем скоро он увидится с отцом.
***
Я смотрел на документы, лежавшие на столе, вслушиваясь в звук дыхания эксперта. Неровное, срывается на частые выдохи. Волнуется, сильнее сцепил пальцы рук и вонзается ногтем большого пальца левой руки в фалангу большого пальца правой.
- И что это может значить?
- Неизвестно, - едва не заикается. Даааа…определенно от работников лаборатории Нейтралитета не требуют сохранять хладнокровие ценой собственной жизни, - но…но мы будем дальше продолжать наши исследования.
- Как много времени на это потребуется?
- Мы думаем, пару недель точно.
- Шесть дней. Не больше!
Молчание. Тяжёлое. Собирается с мыслями.
- Хорошо. Мы постара…мы дадим вам результаты исследований через шесть дней максимум.
Мужчина порывисто встаёт и, дождавшись короткого кивка головой, собирает трясущимися руками результаты анализов со стола.
Тихий хлопок двери известил о том, что я остался один в кабинете. Что ж…недавно проведённая операция по зачистке некоторых объектов недвижимости, принадлежавших нынешнему королю Братства Курту-Вольфгангу фон Рихтеру, занятому пока удержанием трона и забросившему свои поместья в других странах, дали совершенно неожиданные результаты.
Я предпочитал называть его Вольфгангом либо же по фамилии, его первое имя вызывало при каждой встрече чёткое желание приложить подонка мордой о стол
«Морт».
Тихий призыв. Лизард. Аккуратно касается издалека мыслей своего начальника, словно тихо костяшками пальцев стучит по ту сторону двери кабинета.
«Говори».
«Мы поймали Самуила Мокану и Хозяина Асфентуса».
Можно подумать, были сомнения на этот счёт после того, как я приказал вам сжечь к чертям весь город.
«Морт…и не только их…».
Молчание. Такое же тяжёлое, как и недавно с экспертом, но Лизард не волнуется. Он абсолютно спокоен. Он предоставляет мне право не слышать то, что было очевидным.
«Веди их к храму».
***
Сэм не думал, что когда-нибудь испытает это чувство по отношению к родной матери, но сейчас он ощутил его с такой ясностью, что в груди стало физически больно. Ненависть. Короткой, едва уловимой вспышкой. Появилась и тут же исчезла, истлела бесследно…но всё же ударом такой силы, что на мгновение стало трудно дышать. Она стояла перед ним, такая маленькая, такая хрупкая, в платье с оборванным подолом, сжимающая себя за плечи, глядя куда-то перед собой. И Сэм знал, на кого она смотрит. На кого она вообще может так смотреть. Вот с этой отчаянной тоской и одержимой любовью, которой, казалось, светились не только её глаза, но и кожа. Впервые за последнее время он снова видел перед собой прежнюю Марианну Мокану. Да, разбитую, да, растоптанную. Но не сломленную. Не уничтоженную. Словно тот, на кого она смотрела с этой вселенской болью, возрождал её из пепла, в который сам же и превратил, словно он и только он давал ей силы. Сэм усмехнулся этой непрошеной мысли – на самом деле, эта чёрная фигура, стоявшая на самом краю пропасти, откуда открывался сгоравший в пламени Асфентус, и была причиной всех несчастий, постигших их. Мать привезли позже. Ее поймали на границе с Арказаром, и Сэм еще не успел спросить насчет сестёр и брата. Но он надеялся, что у нее получилось.
Как же драло горло от сухости, от собственной запёкшейся крови. И Сэм еле слышно прокашлялся, скорчившись на обледеневшей земле.
Марианна словно очнулась и перевела взгляд вниз, на сына. Её зрачки расширились, будто она лишь сейчас заметила его, женщина медленно осмотрела Сэма с головы до ног. Потом ошарашенно оглянулась вокруг себя, наконец, обратив внимание на стонавших на земле парней и матерившегося сквозь зубы Рино. Сэм не слышал, что полукровка говорил, только глухие удары шипованными сапогами по телу – нейтралы так успокаивали их вот уже на протяжении часа. Естественно, после того как провели допрос на месте. Сэм сосредоточился, собираясь с силами и сплёвывая остатки крови.
Они убили Роба и Вика на их глазах. Отрезали кусочки кожи, задавая вопросы. Один вопрос – один лоскут, который эти сволочи аккуратно…чтоб им сдохнуть! Донельзя аккуратно складывали на земле друг на друга. Нейтралы оказались глубоко любознательными тварями и не остановились только на свежевании, начав отрезать части тел. К чести парней те не прокололись. Даже когда ублюдки взламывали им сознание. Чёрт, Сэм подозревал, что сама пытка с расчленением была всего лишь развлечением для нейтралов. Ведь они могли прочесть их сразу. Но неееет…Бездушные мрази сначала вдоволь помучили парней и только потом начали свои животные игрища с их мозгами. Вот только те, как и Рино, ни хрена не знали ни о Владе, ни о планах остальных членов королевской семьи, ни о местонахождении Сера, бежавшего с сундуком в безопасное место. Своеобразный буфер, который должен был обеспечить им победу в переговорах с Курдом. Это было обязательно условие Самуила, на которое и Смерть, и Велес, и все остальные согласились – абсолютное неведение относительно дальнейших ходов короля.
А потом Сэм понял, для кого на самом деле был весь этот кровавый спектакль. Для него и только для него. Так как ни одна сука не могла взломать его эмоциональную сетку, подобраться к его мысленной стене, которую он воздвиг, едва выполз наружу. Подонки убили его друзей, чтобы пошатнуть ауру Сэма, пробить её не извне, а изнутри, оттуда, где он был наиболее уязвим. И он знал, кто мог выбрать такую тактику. Знал и чувствовал, как разливается по венам вновь пробудившаяся ярость к тому, за которого ещё недавно был готов сдохнуть. Хотя Сэм презирал себя не меньше, чем его. Презирал за то, что снова бы предпочёл пойти против всех, но не позволить никому уничтожить Мокану. Только он и его мать…только они заслужили стать палачами этого бездушного зверя.
Марианна молча смотрела на истерзанные тела остекленевшим от ужаса взглядом, застыв в неестественной позе.
«Узнала их, ма-ма? Это тоже не его выбор? Это тоже его святая обязанность? До смерти замучить почти детей? Ты успела спрятать моего брата и сестер от чудовища? Если нет, то готовься их совсем скоро увидеть рядом с этими. Готовься слушать их крики часами…как слушал я вопли этих парней. А мои крики ты готова слышать?»
Марианна пошатнулась, невольно хватаясь за воздух руками, и Сэм сжал пальцы в кулаки, ощутив накатившее сожаление. Нельзя быть таким с матерью. Нельзя! Это всё ЕГО вина. Ублюдка, даже не оглянувшегося на них и продолжавшего любоваться пепелищем внизу. А Сэм, вместо того, чтобы уничтожить отца-мерзавца, бьёт по самому дорогому, что имеет – по своей матери.
И вдруг Марианна резко выдохнула и дёрнулась вперёд. И Сэм, не оглядываясь, точно знал почему. Мокану обернулся, и она увидела его глаза. По бледным, измазанным то ли грязью, то ли гарью щекам полились кристально чистые слёзы, и Сэм на миг, на короткую секунду приоткрылся, чтобы поймать эмоции Ника. Он сам не понял, что молил отца выдать хотя бы толику, хотя бы ничтожнейшую часть того, что почувствовал в том домике, когда Ник смотрел на свою жену…и едва не захлебнулся пустотой, которая осела в чёрной душе вершителя. Ничто. Мрачное, ужасающее ничто, которое чуть не затянуло Сэма в свою воронку, обхватив длинными жуткими лапами с такой силой, что парню пришлось тряхнуть головой, чтобы сбросить это ощущение давления.
- Будешь её допрашивать лично, Морт?
Один из нейтралов склонил голову в ожидании ответа.
А потом раздался голос отца…и Сэм почувствовал, как летит в пропасть. В пропасть, на краю которой уверенно стоял Николас Мокану. Стоял и безучастно смотрел, как разбиваются на её дне его женщина и его сын.
- Я продолжу здесь. Эту допросите сами. Делайте с ней что хотите, но она должна заговорить.