Страница 4 из 50
Но сегодня я просыпаюсь позже обычного.
Лёжа оглядываю свою комнату. Ветер надувает занавеску, как парус. В комнате, увешанной картинами, литографиями, наполненной старинными вещами, купленными на барахолке, пляшут солнечные лучи. Иногда в такие ясные дни я за столом с удовольствием перебираю старые открытки из ларца.
Но сейчас я выхожу на балкон.
Утреннее солнце роняет лучи в дымящиеся травы росистых газонов. Во дворе привычная картина – интенсивно машет метлой мрачноватый дворник Филипп с железной бляхой на груди, о котором говорят, что он когда-то был священником, но о чём он сам никогда не заговаривал.
Вот наш дровяной сарайчик, за которым на верёвках сушится бельё и на железной крыше которого греются дворовые коты. У сарайчика возится, готовится к поездке на рыбалку весёлый дядя Николай, токарь нашего завода. Он лукаво подмигивает мне и спрашивает, когда же вместе на рыбалку поедем? Я не против, машу рукой, улыбаюсь и киваю, обещаю, что поедем, как только в лесном озере появится самая большая рыба.
- А плезиозавра не хотите? - внезапно вопрошает с соседнего балкона худенький и лысоватый профессор Братусь.
- Это будет железный аргумент, - смеюсь я и приветствую дорогого мне человека, который долгие годы заменял мне отца.
Братусь тоже любит рано вставать, любуется свежим утром, и мурлыкает под нос песенки собственного сочинения.
- Ножи – ножницы точу! - доносится снизу голос точильщика. Кто-то уже спешит к нему, и вот точило жужжит, летят разноцветные искры.
Я удаляюсь в комнату для кормления птицы.
***
После кормёжки мой питомец пробуждает у меня желание полетать, и мы вместе взмываем в яркий молодой день. С разгона мы врываемся в лёгкие белёсые облака. Нас подхватывает ветер, и мы скользим в его волнах, словно в бушующем море. Ветер обжигает лицо так, что захватывает дух, и мы с моим воспитанником снижаемся, и вот уже скользим над Дворцовой площадью, вдыхая запах смолы и дёгтя, потом мчимся к реке, вода которой морщится на ветру, а затем дружно летим к зубчатой стене крепости.
Ветер свистит флейтой в бойницах... Мы сидим, я гляжу, как чистит клювом пёрышки мой воронёнок и перед моим взором оживают картины...
Вот опускается подъёмный мост, и заезжают храбрые всадники и среди них князь в нарядном облачении... Вот бряцающие доспехами и оружием воины занимают свои места у бойниц, и, можно заметить, как подбираются к крепости хитрые быстроглазые враги, прячась в высокой траве…
Но мой любимец, вращая чёрной головой, нетерпеливо рвётся в полёт, и мои картины прерываются. Мы возвращаемся в наш район, к дому - прогулка закончена!
Во второй половине дня автомобиль просигналил, как пионерский горн – призывно и протяжно.
Меня подхватила и понесла к окну радость: так и есть – Максим стоит у автомобиля, за рулём – верный и честный шофёр в кожаных перчатках с раструбами.
Волнение охватывает меня с головы до пяточек! Миг – и на мне одето лучшее моё ситцевое платье. Чтобы его украсить я тут же вообразила себе «миль флер» - тысячу цветов, и вот эта россыпь маленьких изящных растений украсила моё жемчужно-белое одеяние.
Романтическое настроение только усилилось! Покрутившись перед зеркалом, я, довольная, бросилась вниз к машине. Меня ждала целая корзина цветов!
В кремовом костюме Максим сиял. Также сиял и ресторан, самый дорогой в городе, с чинным швейцаром с золотыми галунами, картинами в шафранных рамах, с внимательными официантами в хрустящих одеждах, с белоснежными скатертями и блистающей дорогой посудой, с бутылкой шампанского в ведёрке со льдом.
Ножи и вилки ловили синий и золотой цвет, шампанское искрилось и пузырилось в бокале.
В этот вечер Максим ласково смотрел на меня и не умолкал, его вопросы обо мне и моём мире были деликатно – осторожными, а рассказы о творчестве – чудесно занимательными и глубокими.
- Я ведь ничего не знаю о вас. Кто вы, моя прелестная Гера? Вы производите впечатление образованной молодой женщины, только вы закрыты, как шкатулка с секретом.
Я что-то отвечала, типа, «да закончила», «да, работаю, танцую», «нет, не состою» ... Одинока? Нет, у меня ведь есть птица!
Максим Ковалевич улыбался.
- Я ведь что планирую, - сказал он, осторожно взяв меня за руку. – Я хочу, дорогая Гера, чтобы вы стали моей моделью!
- Приблизительного этого я и ждала. Позировать вам? – лукаво спрашиваю я.
Мой милый мастер залился краской.
- Вы ведь вдохновляете на творчество, Гера, как жёлтая Луна вызывает приливы и отливы... Вы словно солнце, с вами светло и весело.
Я рассмеялась и убрала руку.
- Вы хотите, чтобы я застыла на постаменте, подобно античной богине?