Страница 69 из 76
У какого-то эсэсовца не выдержали нервы, коротко стрекотнул его шмайсер, пули вздыбили гимнастерку на груди лейтенанта Худякова и он тут же начал заваливаться на землю.
В один миг бойцы его взвода выскочили из траншей и неорганизованной толпой, и с каким-то диким криком-воем, который нельзя было назвать "ур-ра", ринулись на эсэсовцев. Расстояние до эсэсовцев оказалось совсем небольшое, красноармейцам не потребовалось и полуминуты его проскочит, чтобы в лоб-лоб столкнуться с эсэсовцами.
Каким-то чудом лейтенант Худяков удержался на ногах, не упал на землю, но скорость его передвижения вперед замедлилась и прекратилась. Бойцы его взвода быстро догнали и перегнали своего командира. Примерно девяносто начавших звереть в предвкушении вражеской крови мужиков со звериным ревом промчались мимо лейтенанта, даже не взглянув в его сторону. Именно в эти минуты бойцы его взвода теряли человеческий облик, превращались в животных перед рукопашной схваткой с эсэсовцами. Лейтенант Худяков, сумевший преодолеть свой страх перед смертью, поднявшись во весь рост и с одним пистолетом в руках, пошедший в атаку на немцев, сделал свое дело. Он поднял бойцов на ноги, своим примером заставил их забыть о том, что они простые люди, что они живут одну только и очень короткую жизнь и не более. И вот сейчас его бойцы шли в дружную атаку на врага, на этих ср-х эсэсовцев, но с каждым шагом, удаляясь от своих траншей, они переставали быть простыми людьми. Ни один нормальный человек добровольно не подставит себя под вражеские винтовки, автоматы или пулеметы. Сейчас в этом своем коротком беге бойцы второго взвода постепенно превращались в диких животных, чтобы штыком винтовки, ножом и просто зубами постоять за свою жизнь, за свою родину.
Они даже и не заметили того, как обогнали своего командира взвода, раненого в грудь лейтенанта Худякова.
Только один человек из всей этой бегущей на врага массы сейчас полудиких красноармейцев задержался рядом с Худяковым, он ловко поднырнул ему под плечо и тотчас же выпрямился. Этот боец оказался именно такого роста, чтобы лейтенант мог спокойно стоять, плечом опершись на него, так как дальше Худяков не только бежать, но и стоять уже был не в силах. С каждой каплей крови, сочившейся из ран на груди, его большое мужское тело покидала жизненная сила. Но сейчас лейтенанту Худякову нужно было выстоять, чтобы увидеть, как его бойцы, эти славные парни штрафники, столкнуться с эсэсовцами. Поэтому он без какой-либо благодарности перенес всю тяжесть своего тела на этого бойца-мелюзгу, но тот как-то странно уперся ногами в землю и… выдержал тяжесть лейтенантского тела.
Разгон красноармейской толпы, ну какая может быть речь об организованном строе людей, идущих на смерть, оказался настолько высоким, что эсэсовцы едва успели из пулеметов и шмайсеров расстрелять первую десятку атакующих красноармейцев. Остальные, примерно, восемьдесят бойцов второго взвода штрафной роты ворвались в расположение двух рот эсэсовцев, в лоб-лоб столкнулись с более чем двумястами немецких гренадеров эсэсовцев. Красноармейцы первыми на землю положили эсэсовцев пулеметчиков и автоматчиков, благодаря чему получили тактическую выгоду в этой безумной драке, которую военные люди почему-то называют такими благородными словами, как "рукопашная схватка".
Гренадеры этого моторизованного батальона СС, как и все пехотные и моторизованные части немецкого вермахта, были вооружены винтовками "Маузер 98k". Они, разумеется, имели ножи-штыки, которые все бывалые немецкие стрелки и гренадеры, донельзя избалованные первыми месяцами войны, когда красноармейцы массово сдавались в плен и редко ходили в какие-либо атаки или контратаки, привыкли носить на поясах в ножнах. Поэтому этим эсэсовцам гренадерам потребовалось время для того, чтобы достать ножи-штыки из ножен и примкнуть их к своим винтовкам и карабинам.
В течение этих двадцати-тридцати секунд красноармейцы одними только штыками убили чуть более пятнадцати эсэсовцев. Достигнув врага, красноармеец делал простой выпад самозарядной винтовкой с примкнутым к ней штыком и очередной эсэсовец замертво валился на землю. Но полминуты это все-таки весьма малый период времени, который быстро проходит, вскоре бойцы второго взвода вынуждены были вести поединки штыкового боя.
Ко всему этому следует добавить следующее, что эсэсовцы были элитными бойцами немецкого вермахта, имели великолепную подготовку штыкового и рукопашного боев. А главное, гренадеры эсэсовцы совершенно не боялись и не очень-то уважали своего противника, бойца РККА, который в первые месяцы войны так и не сумел продемонстрировать свою боевую подготовку и способность вести бои с серьезным противником. Примкнув ножи-штыки к своим винтовкам, гренадеры эсэсовцы в первую линию выдвинули своих бойцов, превосходно владеющих приемами штыкового боя, чтобы приостановить продвижение этой безумной массы красноармейцев, затем их окружить и, если они не сдадутся, то расстрелять их из пулеметов. Пулеметчики с МГ-34 и МГ-42 даже начали выдвигаться в стороны от штыкового боя, чтобы выбрать наиболее удобные позиции для последующего расстрела этих обезумевших красноармейцев.
Хваленая немецкая расчетливость и хладнокровность не учла одного того, что в штыковой бой с ними вступили не сумасшедшие красноармейцы первогодки, а уже бывалые и в годах бойцы, которые неплохо учили своих красноармейцев приемам штыкового и рукопашного боя. Эти бойцы перешагнули черту жизни и смерти, поэтому им были не страшны хваленые немецкие знатоки штыкового боя, они жили заветами Суворова и Кутузова, что штык молодец, а пуля дура. Один за другим гренадеры эсэсовцы в штыковых схватках с криками боли и смертельными ранами в груди и в животах склоняли головы перед сапогами штрафников.
Один бывший уголовник красноармеец, который не проходил военной подготовки, вдруг отбросил свою винтовку в сторону, он расстрелял всю обойму, а перезаряжать ее уже не было времени. В левую руку уголовник схватил привычный для него нож, а в правую руку — саперную лопатку, которая до этого момента без толку болталась у него сзади на поясном ремне. В мгновение ока этот красноармеец штрафник превратился в многорукого робота убийцу, он сумел быстро покончить с двумя эсэсовцами. Одному он перерезал ножом горло, а второму раскроив голову саперной лопаткой. Эти эсэсовцы даже перед боем не надели на головы стальные шлемы, настолько они не уважали своего противника.
Но при виде такого неожиданного оборота дела, эсэсовцы слегка заколебались, одно дело вести штыковой бой, но совершенно другое, когда тебя убивают всевозможными подсобными средствами. Это, по мнение гренадеров эсэсовцев, уже была не цивилизованная война, а не мотивированное убийство человека.
Но этот пример красноармейца уголовника был воспринят и некоторыми другими бойцами второго взвода. К тому же они образовали свою коммуну, чтобы в случае чего помогать друг другу, и врезались в толпу немецких гренадеров эсэсовцев, чуть в стороне от все еще продолжающегося встречного штыкового боя. Этот маневр оказался совершенно неожиданным и для командира батальона, и для командира полка СС, они несколько задержались с приказом о контрманевре своими гренадерами эсэсовцами.
Но одновременно в этот момент окончательно прекратилось продвижение вперед второго взвода, эсэсовцев оказалось слишком много, чтобы было бы можно через них пробиться. Штыковой и рукопашный бой медленно, но верно превращал в кровавую и беспощадную драку взрослых мужчин. Красноармейцы давно уже озверели, когда пересилили себя, под огнем противника встали на ноги и бросились в атаку на противника. Но начали вызвериваться и эсэсовцы, уж слишком много, почти семьдесят гренадеров, их боевых собратьев легло под штыками, ножами и саперными лопатками этой грязной своры безумных красноармейцев. Они тоже начали хвататься за ножи и саперные лопатки, вступая с противником в схватку, которые стали искрометными и разлились по всей улице Карла Маркса. Дрались в основном, молча, только громкое хриплое дыхание стояло над полем боя, да и страшные проклятья и стоны вырывались из уст раненых и убитых красноармейцев и гренадеров эсэсовцев.