За того парня…

— Мой подарок. Очень надеюсь, что он тебе сегодня не потребуется. Дарья завершила осмотр и вскоре выйдет после разговора с красноармейцами.

Действительно, скоро снова открылась дверь временной казармы и на улице появилась девушка с группой бойцов. Она вся раскраснелась и все время о чем-то переговаривались с молодыми бойцами. Некоторые бойцы предлагали лейтенанту медицинской службы задержаться немного и поужинать вместе с ними. Но решительно выступил вперед командир отделения Алексей Снегирев и объяснил своим бойцам, что дорога тяжелая и дальняя, поэтому капитану и лейтенанту нужно уже сейчас отправляться в дорогу.

Перед отправлением в путь Артур коротко рассказал и показал Дарье, как управляться с пулеметом МГ-34. Он также сказал, что когда он закричит, то она должна нажать курок пулемета и стрелять по кустарнику, который будет спереди и от них слева.

Но четвертый километр монастырской дороги оказался свободным от каких-либо вражеских засад, хотя ощущение, что за ними наблюдают, не оставляло Артура ни на секунду. Но перед самым выездом на шоссе Старая — Русса — Холм внезапно как-то испуганно и по-женски протяжно закричала Дарья, а затем длинной очередью зацокал МГ-34. Артур поднял голову и увидел, как на землю валились три человеческие фигуры со шмайсерами в руках. Причем, все трое немцев свалились в дорожный кювет, а его мотоцикл прямо по их трупам выскочил на шоссе и по мощенке из булыжника рванул в сторону Холма.

Но опять-таки на шоссе никто не выскакивал и не стрелял им вслед.

Дарья продолжала еще немного подвывать от пережитого страха и прижимать к себе приклад пулемета, но она уже прекратила плакать и стрелять из пулемета. Любимов начал подумывать о том, что эти три немца с автоматами ему приснились, что ничего подобного с ними не случалось. Но взглянув на переднее колесо мотоцикла, он увидел, что оно в человеческой крови, а голенища его сапог в каплях крови, то он понял, что все случившееся с ними произошло на деле. И тогда Артур впервые очень сильно испугался за Дарью.

До въезда в Холм капитан Любимов притормозил мотоцикл, осторожно съехал с шоссе в придорожный ельничек, также осторожно взял на руки Дарью и начал ее целовать. Сначала одним только касанием губ он высушил все слезинки на лице своей девчонки, пару раз чмокнул в носик, а тем коснулся ее губ и мир исчез для них обоих. Дарья прекратила всхлипывать, всем своим телом прижалась к парню и, положив обе руки ему на плечи, отдалась поцелуям. А Артуру очень хотелось бесконечно целовать это синеглазую девчонку и одновременно видеть ее лицо. Но это было неисполнимое желание и тогда он, также как и Дарья, полностью отдался поцелуям. Своим первым и настоящим поцелуям с девчонкой, которая тебя, как и ты ее, любит.

Воротник гимнастерки лейтенанта медицинской службы каким-то волшебным образом оказался расстегнут, словно приглашал продолжить путешествие знакомства и познания с изумительным девичьим телом. Но только Артур принялся расцеловывать девичье ушко, чтобы затем перейти к Дарьиной шее, как в лесу послышался треск валежника. Дарья не обратила ни малейшего внимания на этот треск, она была горожанкой и леса не знала и не понимала, но сейчас она была созданием по имени любовь, и в такой момент для нее ничего кроме любви, не существовало. Она только сердито надула кубки и заворчала, как недовольная кошка, когда Артур оторвал свои губы от ее восхитительной шеи и, подняв голову, начал осматривать вокруг и прислушиваться ко всему, что происходило в лесу.

Затем капитан осторожно усадил девчонку в коляску мотоцикла и пальцем показал ей на пулемет, а сам нагнулся и из пространства между коляской и мотоциклом достал снайперскую винтовку Симонова. Когда он выпрямился с винтовкой в руках, то Дарья уже припала к прикладу пулемета, тревожно всматриваясь в лесные заросли и тени. Проверив винтовку и сняв ее с предохранителя, Артур углубился в изучение схемы мысленного сканирования. Чуть более десяти белых точек, которыми обозначались разумные существа в таких схемах, быстро двигались от города. Если судить по скорости передвижения белых точек, то разумные существа шли пешком и шли они примерно метров триста в глубине леса. От места, где капитан целовался с лейтенантом, до того места, где шла немецкая группа, было всего сто пятьдесят метров.

Нагнувшись к самому девичьему ушку, на одном только дыхании Артур прошептал Дарье:

— Мы здесь не одни! Какая-то непонятная группа движется в нашем направлении от города, но она идет глубже лесом. Дай бог, чтобы мы разошлись, но на всякий случай я чуть выдвинусь вперед и там залягу со снайперской винтовкой. Если возникнет стрельба, то прикрой меня из пулемета, ты из него хорошо стреляешь, но если я буду долго задерживаться, то садись на место водителя, заводи мотоцикл и уезжай отсюда.

После этих слов, полусогнувшись и припадая к земле, Артур Любимов пробежал метров пятьдесят вперед и пропал с глаз Дарьи в тени лесных зарослей. Вскоре в тишине леса начали прослушиваться осторожные шаги, едва слышные переговоры нескольких человек. По теневому краю дальней поляны начали проскальзывать люди, одетые в униформу РККА и с советским оружием в руках. Но в какой момент на свету заходящего солнца оказался громадный и звероподобного вида сержант красноармеец, на плече которого висел ППШ. Тут же командир группы сделал сержанту замечание:

— Ты, Дирк, никак не научишься тихо ходить по русскому лесу. Сколько бы мы раз не были бы в лесу, то каждый раз тебя тянет на приключения. Если сейчас нас русские обнаружат, то тебя одного я оставлю прикрывать наш отход.

Вскоре группа красноармейцев, почему-то разговаривающих между собой на немецком языке, канула в дремучих глубинах леса.

Капитан Любимов вернулся к мотоциклу минут через пять после прохождения этой странной группы, он достал рацию и по ней связался с Алексеем Снегиревым, чтобы предупредить об этой подозрительной группе немцев в красноармейской форме. Связь была отличной, рядовой Снегирев выслушал информации и уточнил:

— Товарищ капитан, вы хотите, чтобы мы перехватили бы эту группу, или хотите, чтобы мы были осторожнее и ничего не предпринимали по этому поводу?

Немного подумав, капитан Любимов ответил:

— Похоже, я сделал глупость, оставив одно отделение в этом монастыре. Сидя там, вы ничего не разведаете и ничего не узнаете. Эту группу пропустить и в бой с ней не вступать. Но постарайтесь каким-либо образом наладить вокруг монастыря наблюдение, чтобы разобраться в том хаосе, что творится вокруг Холма. По-моему, нас вскоре отсюда попросят. Пока, утром мы свяжемся с тобой.

Командир, разведвзвода, ефрейтор Бове, не находил себе места. Он метался по расположению роты, отчаянно посматривал на часы и все вглядывался в сторону шоссе на Старую Руссу. За весь день в Холм со стороны Старой Руссы прибыли только два армейских грузовика и больше никого не было. Возвращение капитана из Рдейского монастыря по каким-то причинам задерживалось. Рота только что поужинала, а капитана с лейтенантом все не было и не было. Но вот послышался довольный мотоциклетный рев мотора и на городскую площадь влетел мотоцикл с двумя седоками.

Лейтенант Соломина выскочила из коляски мотоцикла и тут же стремительно скрылась в дверях здания райисполкома, видимо, не хотела, чтобы еще кто-либо видел, как она прогуливалась с командиром роты. А капитан Любимов степенно подошел к Жоре Бове и поинтересовался, произошли какие-либо события в роте за время его трехчасового отсутствия. Ефрейтор Бове в привычной для него манере невозмутимо пожал плечами и сказал, что ничего серьезно не случилось, разве что командир 523-го полка 188 стрелковой дивизии 27-й армии Северо-Западного фронта хотел бы с ним встретиться. Его разведчики, которые давно вернулись в расположение роты, сумели установить, что в их районе проходит стык двух фронтов Северо-Западного и Западного и что здесь с немцами дерутся четыре наших армии — 22-я, 27-я, 34-я и 11-я, которые по численности и не армии в общем, а можно сказать, дивизии. Немцы, как и говорил лейтенант НКВД Немчинов, некоторое время молчали, но сейчас начали активничать разведывательными и диверсионными группами, что говорит о том, что они готовят новое наступление.