Реми (ЛП)

НАСТОЯЩЕЕ

СИЭТЛ

То, как моя жена выглядит сегодня.

Как она улыбается.

То, как моя жена прижимается к нашему улыбающимся сыну, говоря:

— Пока, Рейсер, будь послушным с бабушкой и дедушкой…

— Га!

Я поглаживаю маленькую круглую голову Рейсера, и целую его в пухлую щеку.

— Вот так, чертенок, ты слышал ее.

— Оставьте его нам, — говорит нам мама Брук около церкви, в то время, как неподалеку за нами наблюдает команда. Сестра Брук, Нора, прижимает к груди букет, который только что поймала, а Пит выглядит так, будто его сейчас стошнит возле нее из-за силы его чувств к ней. Тренер улыбается, как никогда, стоя с Дианой под руку, а Райли не может прекратить пялиться на нового парня Мелани, которому явно на это плевать.

А я… меня уже достал этот костюм и необходимость держаться на расстоянии от своей невесты в нашем собственном доме, и краткий поцелуй у алтаря, во время которого я не мог использовать язык и зубы, и удерживать руки подальше от ее попки. Когда Брук машет Мелани и кричит:

— Рейсер, Мамочка любит тебя! — я притягиваю ее на заднее сиденье лимузина, тянусь через нее, чтобы захлопнуть дверь, и наконец, она вся моя.

Она поворачивается, тяжело дыша, чтобы посмотреть мне в глаза, ее щеки покрасневшие, глаза сверкают от волнения и нет, я никогда не забуду этот день.

Я тянусь к ней и одновременно она пытается залезть мне на колени, я хватаю ее за талию, чтобы помочь, но она взвизгивает, пытаясь подобрать платье и у нас не получается удобно устроится в такой позе.

— Я любила это платье до этого момента, пока оно не начало мешать мне быть ближе к тебе, — жалуется она.

— Черт, я так тверд для тебя, иди сюда, — запуская руку в ее волосы, хватаю ее за шею и жадно впиваюсь в ее губы, целуя ее, мой язык жаждет прикасаться к ее. Я хочу большего. И она сразу же дает мне больше, жаждет меня, мягко постанывая.

Не отрывая от нее губ, я притягиваю ее ближе, когда она гладит мои волосы.

— Не могу ждать, — выдыхает она. — Ты должен сорвать это платье с меня.

— Попрощайся с этими дурацкими пуговицами, — у меня текут слюнки, когда провожу пальцем по ее щекам. — И я буду лакомиться тобой, как на чертовом банкете.

— О да, пожалуйста, — она прижимается своим носом к моему и вздыхает, играя пальцами с моими волосами. — Мы еще никогда не оставляли Рейсера дольше, чем на два часа. Чувствую себя плохой матерью.

Я качаю головой, уткнувшись в нее носом, как делаю всегда.

— Если мы не хотим оставлять его и уезжать в наш медовый месяц, ты по крайней мере должна позволить мне украсть тебя на один вечер, — целую ее в подбородок. — Ты самая нежная, игривая мама, которую я знаю, Брук.

Она смеется.

— О, и как много ты их знаешь? — дотягиваясь, чтобы ткнуть мои ямочки. — Чтобы сравнивать.

В самом деле? Не знаю ни одной. Кроме матери моего сына.

Боже, они так чертовски идеальны, и оба мои.

Иногда я наблюдаю за ними с другой стороны комнаты, и мою грудь переполняют эмоции от того, как они играют друг с другом. У Брук есть шестое чувство, благодаря которому она всегда знает, когда я смотрю. Она всегда поднимает взгляд, ее глаза, теплые с искрами счастья, направлены на меня. И я подхожу к ним и притягиваю их к себе, целуя и прижимаясь к ним обоим.

— Я знаю, что моя мать не была такой, как ты, — шепчу ей, целуя кончик ее носа.

— А ты, нет такого отца, как ты, — она гладит бабочку на моей шее. — Я так сильно тебя люблю, Ремингтон, — она прижимается лицом к моей шее и пытается быть еще ближе ко мне, делая глубокий вдох, произносит хриплым голосом: — Ты выглядишь так горячо в этом смокинге, я умираю, как хочу тебя всего.

— Ты также вся для меня, — я усиливаю хватку у нее на талии, погружаясь губами в ее волосы.

Может быть, сейчас медовый месяц невозможен, особенно, когда никто из нас не желает оставлять Рейсера, но сегодня мне нужна моя жена.

Спокойно я целую ее в лоб и нос. Осматривая ее черты, наклоняю ее голову и провожу пальцем по ее губам.

— Мне нужно это, — выдыхаю я, и впиваюсь своими губами в ее.

Она трется своим языком о мой и вздыхает, когда я запускаю пальцы в ее волосы, снимая заколки с кристаллами. Снимая каждую шпильку в виде капли дождя с ее волос, запихиваю их в карман пиджака, медленно смакуя ее рот и целуя ее всю дорогу в отель, пока никто из нас не дышит ровно, когда мы приезжаем.

Когда мы входим в лобби, на нас обращает внимание десяток любопытных глаз, а за этим следуют аплодисменты и возгласы, когда я беру ее за руку и веду к лифтам.

— Многая лета, мужик! — кричит кто-то.

— За здоровье жениха и невесты!

Брук смеется, и я также посмеиваюсь, когда завожу ее в лифт, а затем погружаюсь лицом в ее шею, вдыхая ее запах весь путь на верхний этаж.

— Я хочу съесть тебя, — рычу я, снова скользя пальцами в ее волосы. У нее темнеют глаза, когда она дотягивается к моей свободной руке и прикладывает ее к своему сердцу.

— Ты поцелуешь меня здесь? — она направляет мои пальцы на округлость ее аккуратной груди.

Я киваю.

Затем она поднимает ту же самую руку ко своему рту и целует ладонь.

— И здесь?

Я снова киваю.

Ее озорная улыбка совпадает с моей, когда она направляет мою руку вниз к ее животу и к низу ее платья, затем она смеется и поднимается на цыпочки.

— Как насчет… там?

Я наклоняю ее голову назад.

— Твоя киска сегодня точно получит свою долю внимания.

На ее губах появляется восторженная улыбка, и я должен взять их и поцеловать ее, останавливаясь только тогда, когда раздается «Дзинь».

Когда лифт открывается, я хватаю ее и поднимаю на руки, заставляя ее завизжать от удивления, направляясь к двойным дверям вниз по коридору.

— Реми!

— Это то, что мужья делают в их первую брачную ночь. Нет?

Она сцепляет пальцы у меня на затылке и кивает.

Я низко склоняю голову, чтобы прошептать ей на ухо, когда мы доходим к нашей двери.

— Как твой муж, я делаю все, что захочу, черт возьми, — говорю я, засовывая ключ в замочную скважину, добавляя, — И прямо сейчас, я собираюсь заняться тобой. — Открываю дверь, захожу внутрь и пинком закрываю их позади, затем опускаю ее на ноги лицом к комнате.

Включаю свет и Брук издает мягкий удивленный возглас.

Лепестки роз всех цветов разбросаны на кровати. Сотни ваз расставлены повсюду, сияя красными, белыми букетами. Я желал чертов сад роз для своей жены и ребята помогли с этим.

Когда Брук молча осматривает все вокруг, каждый дюйм в комнате: зеленый, желтый, белый, красный, розовый, некоторые бутоны еще не распустились, некоторые цветут, некоторые на стеблях, некоторые без них разбросаны по мебели, я тихонько подхожу к ней сзади, надеваю на нее наушники и кликаю «Воспроизвести» на своем iPod.

Начинает играть песня «Everything» в исполнении «Lifehouse». Она подносит руку к груди, когда начинает играть музыка, ее розовые губы слегка приоткрываются, а глаза становятся влажными.

Эмоции переполняют меня, в горле першит, глаза щиплет, как в день, когда родился Рейсер и в тот момент, всего через несколько часов после того, как Брук согласилась выйти за меня замуж - они стали моей семьей и центром моего мира. Сейчас моя жена стоит в этой комнате, которую я заполнил розами для нее и у меня. НЕТ. СЛОВ. Нет слов, чтобы сказать ей. О том, как она нужна мне. Как я хочу ее. Как я люблю ее. Как каждый день я просыпаюсь счастливым человеком и ложусь спать счастливым человеком, уверенный в том, что сильнее любить ее просто некуда. Но каждый день случается невозможное и я люблю ее еще больше. Ее улыбку, ее силу, ее преданность нашему сыну, ко мне, все в ней идеально для меня.

Она начинает тихо всхлипывать, продолжая слушать песню, хватаясь за живот, будто слушать слова песни становится больно.

Ты - все, что я хочу, ты - все, в чем я нуждаюсь, ты - это все… все…