Ты дышишь солнцем

Одновременно с этим, Том осторожно выяснял кто стал причиной обыска. По официальной версии, Дамблдор зашел к своему другу в аврорат и его взяли в качестве свидетеля, в чем нет ничего странного. Дамблдор считался лучшим легилиментом в стране, поэтому часто приходил в Министерство. В услугах подобного специалиста Министерство нуждалось часто. Тому доставляло удовольствие думать, что уже через год он займет место Дамблдора. Просто потому что между приходящим консультантом и постоянным сотрудником выберут последнего.

Для получения данных Том пользовался тем же, на чем поймал Дамблдора. Он читал сознание. Без палочки это не так-то просто, к тому же прочесть можно лишь сиюминутные мысли. Чаще всего Том ловил отголоски о низкой зарплате, желании съесть на обед что-нибудь с курицей, фасон нового платьица. Ничего не значащие мысли. Хотя попадались и действительно интересные сведения. Но не часто. Чтобы быть не замеченным, приходилось довольствоваться кратковременными проникновениями в разум, стараться делать это в толпе, где сложно определить легилимента, и постоянно бороться с головной болью из-за перенапряжения.

Оказывается, еще недавно в Визенгамот хотели принять Дамблдора. Но передумали. И причиной смены настроения министерских чиновников был Том. Разумеется, не совсем он, а его прогулки с Натали. Теперь уже не оставалось сомнений, что Долохов выдает свою дочь замуж за англичанина. То есть привязывает себя к стране. Ранее одному из лучших дуэлянтов Европы не предлагали место в Визенгамоте именно из-за неуверенности в лояльности Долоховых. Но не бросит же он свою любимую дочь в стране? Тома уже предупредили, что Алексею надо бы вернуться в страну к сентябрю, чтобы присутствовать на обсуждении его кандидатуры. Щелчок по носу для Дамблдора, который много работал для достижения этой должности.

И сам Том был напоминанием о непостоянстве славы. Еще учителя в школе подшучивали, что он талантливее Дамблдора. Придя в министерство, он слышал это постоянно. Дамблдор попал в этот круг лишь после работы с Фламелем и пары десятков исследовательских трудов… Том по протекции, едва став совершеннолетним. Реддл понимал, что на месте Дамблдора он бы уже мечтал себя убить. Столько трудов, а тут влезает удачливый мальчишка.

Мысли о слишком легком получении всего имеющегося не давали Тому покоя. Кто-то для такого трудится годами. А Том… влюбился в чистокровную аристократку. Татьяна, уловив настроение своего почти зятя, предложила прогуляться. Они сели на скамейку у пруда. Отсюда было видно, как Натали что-то читает в беседке на сваях. Том и сам не понял, как высказал все свои опасения Татьяне. Все сомнения, тревоги. Русская, улыбаясь, начала свой рассказ.

— Знаешь, я когда-то попала в подобную ситуацию. Алексей — из жутко родовитой семьи, признанные гении, огромное состояние. А еще красив. И я. Младшая дочь рода, который ведет достаточно аскетичный и скрытный образ жизни. Зельевары, конечно, неплохо зарабатывают, но девочек у нас в семье всегда было много, каждой нужно хоть какое-то приданое, прибавить к этому многочисленные эксперименты, безумные ученые всегда много тратят. И я: смешная, с веснушками, с книгой в руке и восхищенным взглядом. К тому же, мы в Париже, где все блистают, но не мы. Отщепенцы, потому что наша семья бежала из России из-за несколько неудачного эксперимента. Почти без денег, без связей, небольшой дом на окраине магической деревни. Из приданого у меня — только огромная магловская библиотека. А он влюбился.

— И Вас осуждали? — улыбнулся Том.

— Вообще-то все говорили, что я его опоила. Логично же. Зельевар может сварить амортенцию. Вот только я не так уж хороша в зельеварении. Из-за насмешек общества я даже хотела отказаться выходить за него, — женщина улыбнулась, вспоминая. — А потом пила чай с его матерью. Потрясающая женщина. Неординарная. Увлекалась восточной культурой. Она мне сказала нечто совершенно простое, но все равно удивительное. Удача — тоже навык.

Том нахмурился, не понимая в чем гениальность данной фразы. Татьяна широко улыбнулась, видя недоумение на лице Тома.

— Это лишь значит, что не стоит отказываться от того, что идет к тебе само. Поймать нужный момент — важное умение. Остаться собой, внезапно став гораздо выше — это тоже нужно уметь. А вот отказываться от редкого шанса — это большая глупость. Даже трусость. Знаешь, ходят слухи, что у Дамблдора тоже есть протекция в Министерстве.

— Неужели в Министерстве работают женщины столь свободных нравов? — удивился Том.

— Почему женщины? Знаешь ли ты, о чем были письма Дамблдора и Гриндевальда?

— Эммм… только то, что они говорили не о войне, — нахмурился Том.

— Конечно, ведь это были любовные письма.

Том аж подавился, а Татьяна опять звонко расхохоталась. После жизни во Франции, англичане ей казались такими забавными. Любой намек на горизонтальную плоскость вызывает у них ступор.

— Удалось что-нибудь узнать? — поменяла тему Татьяна.

— Не много. Письмо было анонимным. Выявить личность оказалось невозможным. Прислали его в тот же день, когда Алексей почувствовал себя плохо. Но сначала не посчитали важным, все же он был в Министерстве и выглядел вполне здоровым. К вечеру пришло второе письмо, с сообщением о хранении запрещенных вещей. По закону, Аврорат не может игнорировать два сообщения. Вопрос вызывает лишь состав проверяющих.

— Почему? — удивилась Татьяна. — Авроры и чиновник… и свидетеля с собой взяли.

— Потому что это авроры из разных боевых групп, а чиновник значится в Отделе Предотвращения Темного Колдовства. Я проверил его фамилию. Он специализируется на обнаружении темных ритуалов. С аврорами, конечно, весьма натянуто, но они оба протеже Дамблдора. Я поболтал с главой аврората, Дамблдор их сам натаскивал на трансфигурации. Это для него не редкость, да и гриффиндорцев в аврорате больше, чем представителей любого другого факультета. Но все же…

— Одно — случайность, два — совпадение, три — закономерность…

Татьяна задумалась, бесцельно блуждая взглядом, осматривая пруд, белую беседку на сваях, деревья, вазоны с цветами. Вот уж действительно борьба за власть. Уж если для достижения цели выбирают настолько сложные пути. И ее семью угораздило в это вляпаться.

— А если попытаются воздействовать на тебя? — спросила женщина.

— Если ритуал для болезни проводит один и тот же маг, то он не сможет его повторить еще с полгода минимум. Как, к слову, и я не смогу провести ритуал очищения. Слишком много магии, после такого нужно время для восстановления. Защита разума у меня… не хочу хвастаться, но я более чем доволен.

— Я уже поняла, что ты сильный легилимент. Когда только научился?

— Я ведь наследник Слизерина, — хохотнул Том. — Кроме того, впервые за много поколений получил вливание свежей крови, так сказать. Как-то читал, что в таких случаях часто пробуждаются практически все наследия семьи. Учиться легилименции для меня было достаточно просто.

— Я беспокоюсь, как бы тебя не попытались вывести из строя, — призналась Татьяна.

— Я очень осторожен, — ответил ей Том.

Уже через полторы недели все подготовили к ритуалу. Проводили его с субботы на воскресенье, в пустующем доме. Алексей выглядел неважно, Антонина потряхивало куда заметнее, чем Тома. Натали и Татьяна не видели, в каком состоянии отец. Это Тони был рядом с ним. И сейчас времени оставалось не много.

Сложные символы буквально оплетали комнату, некое подобие пентаграммы на полу заливали кровью животных. В воздухе отчетливо пахло смертью и ужасом. Даже Тома заметно передергивало. Становилось понятно, по какой причине такие ритуалы называли темными. Слишком много крови и ужаса.

Читать заклинания, стоя босиком на каменном полу, чувствуя липкую кровь под ступнями, задавать вопросы и слышать слабые ответы Алексея. И сила, Том буквально кожей ощущал магию, она словно пульсировала в воздухе, пьяня и пугая. А потом в круг вошла жертва. Мужчина лет пятидесяти, уже седой. И Том посильнее сжал в руке нож. Убить человека оказалось сложнее, чем ему казалось. Особенно так, не заклинанием, не чужими руками.