Ты дышишь солнцем

А еще он постоянно корил себя за эту нерешительность. Сказать Натали, что она для него стала кем-то большим, чем сестрой лучшего друга, он не решался. Но при этом постоянно боролся со вспышками ярости, если к ней подходил кто-то посторонний. А она улыбалась, смеялась над чужими шутками, даже ее взгляд, обращенный на другого, казался Тому украденным. Он закрывал глаза, тяжело вздыхал и напоминал сам себе, что он не имеет права распугивать всех вокруг. Тони, подмечая состояние друга, только усмехался. Эта робость перед девушкой была совершенно нетипична для Тома.

Но для Тома остро стояла и другая проблема. Несмотря на имеющийся опыт общения с противоположным полом, он совершенно не представлял в такой ситуации Натали. Раздираемый желанием быть рядом и боязнью чем-то ее обидеть, он в итоге оказался за ее привычным столом с тетрадью и англо-русским словарем. Ната иногда не могла сдержать смех, а Том все больше понимал, что в России живут совершенно невозможные люди, которые говорят на каком-то невероятном языке.

Впрочем, Натали была хорошим учителем, хотя учить русскому языку ей было особенно непривычно. Будто все вывернули наизнанку, и теперь приходилось не самой себе напоминать о некоторых особенностях английского, а говорить о совершенно невероятных особенностях русского.

— Мне никогда не понять, почему стакан на столе стоит, а книга — лежит, — признавался он.

— Честно говоря, я тоже не понимаю, почему именно так, — задумчиво отвечала Ната. — Может, стоит запомнить как устойчивую фразу?

— Кажется, весь русский язык состоит из сплошных устойчивых фраз, — вздохнул Том.

— А знаешь… — Ната задумчиво посмотрела на книгу и стакан, которые только что описывал Том. — Можно еще вот так.

Она, допив воду, опрокинула стакан на стол, а книгу, чуть распахнув страницы, поставила ребром:

— Так стакан будет лежать, а книга — стоять.

— Мерлин всемогущий! — взмолился Том. — Зачем ты это сделала?

Несмотря на все неожиданности, Том старался придерживаться своих прежних привычек. Все так же три раза в неделю собирались Вальбургиевы рыцари. Обсуждали политику, сплетни магической аристократии, иногда что-то из новых придумок магов, достаточно часто — связанные с бизнесом проблемы. Сегодня с особенным рвением обсуждали проблемы старика Огдена.

Оказывается, в мире магии есть определенные проблемы с поставкой зерна. Магия позволяет собирать два, а то и три урожая в год, но вот сажать его по-прежнему негде. Среди магов мало тех, кто занимается чем-то подобным. На домовиков все не сбросишь, да и поля нужно прятать от маглов, а готовых трудиться не было. К тому же маги избегали вести такие дела с маглами. Не будешь ведь своему поставщику каждый раз память стирать. А если нет, то он очень удивится пропаже зерна прямо со склада.

— Какая цена? — уточнил Том у Макса.

А потом напряг память, вспоминая бухгалтерские книги своего деда. Почти в два раза дороже. Том в задумчивости отошел от стола, прислонился к стене. Как его семья, они имеют право знать о магии, Статут не распространяется на близких родственников. Один нанятый волшебник не сможет обеспечить три урожая в год, а вот один, но очень хороший — это вполне возможно. К тому же дед говорил, что было бы неплохо найти способ заработка и в магическом мире. И Том только что его нашел. Только нужно договориться с дедом, найти мага, который будет присматривать за полями, и при этом постараться опять не разругаться с отцом.

Отношение в магловской семье у Тома были странными и неровными. Бабушка явно старалась его удержать, любила с ним разговаривать, просила прогуляться вместе. Очень надеялась, что на летних каникулах он приедет к ним. Дед был достаточно жестким человеком, к тому же несколько зацикленном на семейном бизнесе. С появлением Тома он чуть расслабился: все же дед очень переживал, что у его сына нет наследника.

Эта готовность принять его, даже не зная, поражала Тома. Быть может, такова реакция уже постаревшей пары на появления внука, или сыграл факт того, что Том очень похож на отца, а может они просто доверились интуиции. Том не знал. Но уже перед отъездом с каникул дед и предупредил его, что переписывает завещание и готов уже сейчас помочь внуку устроиться в магическом мире, раз мир маглов все же не для него.

— Кстати, — Том вновь вернулся к столу, — мы с Тони начали на каникулах, я недавно закончил.

Он достал из сумки небольшую шкатулку, скорее даже деревянную коробку, откинул крышку и парни тут же заулыбались, разбирая серебряные перстни с малахитом.

— Пришлось использовать серебро, — объяснил Тони. — Золото плохо сохраняет на себе заклинания, завязанные на личность. Ну и поэтому решили взять малахит. У нас же здесь все слизеринцы.

На камне был словно выжжен герб Слизерина, под гербом небольшой вензель ВР, как символ их небольшой компании.

— Нужно капнуть кровью, — напомнил Том. — Только не здесь, а у себя. И слова те же, что и обычно для привязки каких-то родовых вещичек. Честно говоря, родовым сокровищем это не назовешь. Лет сто будут нормально работать, потом не могу дать гарантии.

— Как работают-то? — Гойл с интересом рассматривал богато украшенный перстень.

— Я могу объявить общий сбор, тогда герб Слизерина начнет светиться. Если горит вензель, значит есть сообщение. Произносишь «читать» и на ободке будет небольшое сообщение. Пять-шесть слов, не больше. Только не злоупотребляйте, а то еще начнете общаться через них, и мы все с ума сойдем.

Парни опять засмеялись.

— Ну и чары на кольце, — продолжил Том. — Предупреждение о вторжении в разум, будет чуть нагреваться. То самое заклинание первого удара. И нейтрализатор яда. Плюс ко всему, я могу знать, где вы находитесь. Не смотри так на меня, Макс, точный адрес сказать не смогу. Скорее смогу найти кольцо, если оно потеряется. Кстати, вместе с тобой. Как только привяжете к себе, снять с пальца сможете только вы сами.

Том не стал говорить, что он может и уничтожить эти кольца. Все каникулы этим занимался, пришлось еще в Тайной комнате доделывать, ритуалы проводить.

— Заклинание первого удара, — пораженно шептал Нотт. — Ты действительно гений. Как только смог?

Том неопределенно пожал плечами. В кармане у него лежало еще одно колечко. Меньше и изящнее. С тем самым заклинанием, которое отражало первый удар противника. Парням лучше не знать, сколько куриц он угробил для этого. Том и сам до сих пор морщился, вспоминая свои «злодеяния» в тайной комнате. Он его разучивал только для этого кольца. Женского. Но не знал, решится ли он подарить ей колечко.

По дороге от места собраний, Том встретил Нату. Девушка почти терялась на фоне огромного букета роз. Рядом с ней зубоскалила Друэлла, а Ната лишь вяло отмахивалась от своей подруги.

— Что это? — Том надеялся, что в его голосе не слышно злости на неведомого дарителя букетов.

— Это старший Пруэтт подарил, — сдала подругу Друэлла. — Огромный, да?

— Видимо, у гриффиндорцев совсем отсутствует чувство меры, — довольно тихо ворчала Ната. — Ему никто не говорил, что такие огромные букеты нужно по почте присылать, а не вручать в руки.

— Давай понесу, — Том забрал огромный и действительно тяжелый букет.

Заодно сделал себе заметку на память. Большие букеты — плохо. Хотя он, пожалуй, и сам это понимал. Для Наты важнее значение, а не размер.

— Спасибо, — чуть покраснела девушка. — Он такой тяжелый. А я не додумалась его заколдовать.

Букет был уложен на стол в гостиной Слизерина и помещение тут же заполнил пьянящий запах роз.

— Возьму розочку? — легонько выцепила розу из букета Гринграсс.

— Да хоть десяток, — легко согласилась Натали.

— Совсем замучили? — семикурсница села на одно из кресел.

— Это просто кошмар, — тяжело вздохнула Ната. — И что именно ко мне-то? В школе полно девушек, которые еще не определились с женихом.

— О, милая Натали, — улыбалась Гринграс, — Все дело в том, что вы пришлые. Мы тут все друг с другом в родстве, а тут ты. Можно не бояться за детей и внуков, как минимум.