Страница 12 из 17
– Артур? Что с тобой, тебе плохо? – кто-то потянул его за руку, заставил спуститься с постамента и посмотреть на себя.
– Тренер?
– Позвать врача? Тебе плохо, где болит?
Артур тряхнул головой и махнул перед лицом ладонью, отгоняя пару «прилипал», которые пытались запечатлеть все на свои маленькие камеры, чтобы тут же передать картинку в прямой эфир.
– Нет, все нормально, прости, Илар, но я не могу.
Широкими, размашистыми шагами Артур направился в раздевалку, не замечая, начавшегося хаоса. Все представители высшего света, забыли о заплыве, повскакивали со своих мест в недоумении, уставившись на примитива, у которого явно сбилась программа. Примитива, который заставил процессоры каждого принципала закипеть от просчитывания его поступка.
– Что он делает?
– Почему он не стал участвовать?
– Ему разве не важна победа?
– Разве это не против правил?
Множество вопросов и возгласов со всех сторон сыпались, как гигантские градины в ясную погоду, превращаясь в зудящий шум, от которого хотелось поскорее скрыться.
– Артур! Мальчик мой!
Не успел парень зайти в раздевалку, как за ним влетела, будто и не было на ее ногах двадцатисантиметровых каблуков, Мими. За женщиной неспешной поступью вошёл Рируар, оставив «прилипал» за дверью.
– Почему?! – крикнул Артур, с трудом контролируя ярость.
– Мальчик мой, ты заболел?
Мими со своей дурацкой заботой, в которой не было ни грамма сочувствия, вознамерилась потрогать лоб Артура, но не дотянулась, так как он отступил назад и отвернулся.
– Почему вы не сказали мне раньше?
– О чем ты, малыш, я не понимаю.
Артур взорвался:
– Ну сколько можно! Я давно уже не малыш, ты разве не видишь! Я давно вырос. Дарвин тебя побери. Неужели твоими электронными мозгами трудно осознать что-то большее, чем в тебя заложено?
Женщина опешила, никогда в жизни ее сын не позволял такого неуважительного и оскорбительного обращения с ней, со своей любящей и примерной матерью. Матерью, которая рискнула всем, взяв под свою опеку непригодного мальчика.
« – Я думаю, он вам не подойдёт. Мальчик дерзкий, заносчивый, не поддаётся логике и просчету. Вам с ним не справиться, в конце концов, над ним возобладает природа, и он покажет свои дефекты. Все неисправности выйдут наружу, и вы огорчитесь, что напрасно потратили столько ресурсов на этот образец».
Слова и картинки из прошлого выскочили из захламленного сознания принципала. Мими вспомнила стерильно белый кабинет. Широкий стол с экраном. На нем показалась угрюмая фотография блондинисто-кучерявого малыша, смотревшего исподлобья, отчужденно.
«– Мы не боимся трудностей, правда, Рируар?
– Да, – рыжеволосый кивнул, выпустив клуб белого дыма.
– Мне кажется, вы не совсем понимаете. Возраст неподходящий, ведь воспитать правильного примитива с рождения легче, чем того, кто пять лет рос с себе подобными, и вообще не стремился под стандарты элитных образцов. Так что я бы вам крайне не советовал его брать. Лучше просмотрите каталог с теми, кто признан лучшими в своей породе. У них прекрасная генетика, репродуктивная система, и психо-эмоциональная устойчивость.
Торговец душами быстро переключил экран, и на нем замерцало множество фотографий новорожденных примитивов.
— Они отборные, их создатели – лучшие в своем классе, конечно, стоить такие образцы будут дороже, но я вам советую приручить именно одного из них.
Мими снисходительно улыбнулась.
– Верните, пожалуйста, на экран образец 5.5.3.3
– Вы уверены?
– Да, пожалуйста.
– И чем же вас привлек именно он? – недоумевал продавец.
– Вызов!
– Вызов?
– Да, – ответил Рируар, – посмотрите, с каким вызовом он смотрит, с какой независимостью! Мне, конечно, трудно уловить все нюансы, но специфика моей работы обязывает хорошо разбираться в примитивных чувствах.
– Э-э… но что в этом необычного?
– Как – что?! Это хочется сломать, изучить, и собрать по новому. Думаю, мы с женой в состоянии исправить образец и доказать, что самые негодные, и нелогичные могут поспорить с самыми лучшими. Вот увидите, пройдет не так много времени, и этот мальчик станет лучшим из лучших.
Продавец вежливо улыбнулся:
– Тогда я выписываю?
– Да, пожалуйста…»
И все было так, как предсказывал Рируар, они слепили из непросчитываемого малыша практически идеал, которым не переставали восхищаться и гордиться.
Но сейчас женщина не понимала что стало причиной сбоя. Почему мальчик сломался и, самое главное, как его починить?
– Вы не сказали мне про Анну, – сквозь зубы проговорил парень. – Вы договорились с Морами за моей спиной, что мы станем с ней парой? Что она понесет от меня ребенка?
– Ах, это… – Мими захихикала. Она подошла сзади и тихонько стала водить рукой по его спине, успокаивая. – Тебя расстроило, что ты не узнал эту новость от нас с папой? Глупый малыш, мы приготовили ее на вечер. Хотели отпраздновать твою победу и сообщить. Нам очень жаль, что мы не успели тебя порадовать.
Тело Артура затряслось от нервного смеха, он медленно обернулся.
– Мне неважно, кто сообщил мне новость, вы или кто-то другой. Мне не нравится сам факт. Я не собираюсь составлять Анне пару!
– По какой причине? – Рируар, с любопытством наблюдавший из-за спины своей жены, вышел вперед.
– Все просто, она мне не нравится. Заносчивая, высокомерная, надменная, спесивая….Я могу долго перечислять, но суть от этого не поменяется. Она… она…
Рируар примирительно улыбнулся, как будто тоже не видел основания для беспокойства, а особенно для подобного поведения. Ведь все решаемо. Снисходительно он проговорил:
– Хорошо, сын, я подумаю над твоими словами.
Мими обернулась к Рируару с немым вопросом, но принципал проигнорировал ее и смотрел прямо на сына. Он знал – единственное, что могло отрезвить и заставить примитива повиноваться – это вещь под названием «надежда». Хоть сам Рируар плохо понимал, как этот принцип работает и на чем основывается, но хорошо им владел.
– Обещаешь?
– Да, я посмотрю, что можно придумать, – кивнул мужчина. – А пока я хочу, чтобы ты сделал то, что у тебя получается лучше всех.
– Выиграл соревнования?! – с долей плохо скрываемого недовольства протянул Артур.
***
– Эва! – голос Ирмы долго приводил девушку в чувство.
– Что это была за тварь?
– Я же говорила, мусор. Просто мусор.
– Просто мусор не может издавать звуки и тем более походить на нас, это был один из демонов?
Ирма устало закатила глаза, как будто ей надоело объяснять очевидные вещи.
– Да, это был принципал, принципал-ребенок, который израсходовал жизненный ресурс.
Через секунду, подумав, добавила.
– Ведь ничто не вечно. Вот ты, я, все мы смертны и когда-нибудь уйдем в небывалое. И принципалы так же могут туда уйти, неважно, что они потомки богов и созданы для вечного существования. Солнца, питающего их, на всех не хватает. Поэтому выживают только сильнейшие. Так же как в природе. Ты же, как никто, должна это понимать. Ведь ты понимаешь, о чем я, да?
Эва неохотно кивнула, наконец, придя в себя. И почему ее вообще так впечатлил умирающий демон? Может, потому что он прятался под личиной ребенка?! Сбросив с себя наваждение, Эва отряхнула грязь с коленок и мимолетно оценила ущерб, причиненный ее и так прохудившимся вещам.
– Ладно, пойдем, не хочу больше здесь быть. Давай показывай свой идеальный мир.
Они подошли к огромным воротам, на которых не было и намека на вход. Ни одного стыка или трещины не выдавало в этой отвесной стене дверь. Ирма подошла вплотную, приложила свой браслет с монитором к гладкой поверхности.
Ничего не происходило.
Тишина оглушала несколько долгих секунд, за которые Эве показалось, что она перестала слышать. Она с усердием и невероятным старанием вглядывалась в монохромную стену, надеялась увидеть чудо. Возможно, что на них снизойдёт божественный свет или золотое свечение, которое, по рассказам Ирмы, вполне могло появиться. От предвкушения даже стало невыносимо стоять на одном месте. Охватившее волнение заразило все чувства, порывая девушку сделать какую-нибудь глупость, например, заорать во всю глотку или сорваться с места.