Годы огневые

Сейчас от Куйбышева, от Сызрани и до самой великой стройки высятся огромные темные мачты. Они несут на себе провода, по которым невидимо мчится электрическая энергия к мощным машинам, работающим на строительстве.

Пройдет всего каких–нибудь четыре года, и электроэнергия Куйбышевской гидростанции хлынет по металлическим руслам электролиний мощным потоком в обратном направлении. Какие же тогда чудодейственные машины будет питать она? Какие великие свершения будет творить наш народ, обретя новые энергетические источники для своего великого, могучего творчества?

Да, в нашем сегодняшнем дне ясно видны черты коммунистического будущего. Прокладывая дорогу в будущее, советский человек борется за осуществление программы великих строек коммунизма и в этой борьбе обретает новые драгоценные черты творца, созидателя.

На отмели идут работы по прокладке новой линии дюкера. Волга, сдавленная перемычкой, ставит перед строителями серьезные трудности. Наваливаясь всей своей тяжестью, всей своей скоростью, она отгибает стальную трубу, как хлыст, и, прежде чем линия успевает плавно опуститься на дно, река успевает оторвать секцию, унести ее вниз по течению и поспешно забросать песком.

Водолазы Василий Журкнн, Николах! Алексеенко, Федор Король, работая на дне, борются с водой, накладывают заплаты на пробоины, оплетают трубы стальными тросами, чтобы снова повторить попытки и уложить наконец поперек реки дюкер почти метрового диаметра, по которому будет перемещаться грунт с левого берега на правый.

Мощные тракторы с висящими на крюках гроздьями полиспастов ватагой толпятся на отмели, ожидая сигнала, когда нужно будет им снова тянуть, толкать тяжесть стального пустотелого столба.

Идет напряженная борьба с рекой. А на маленькой водолазной барке собрались сейчас те люди, которые ведут эту борьбу. Василий Журкин стоит в своем резиновом снаряжении и держит в руках медный шлем. Лицо его усеяно крупными каплями пота, но глаза светятся упрямым задором. И говорит он спокойно, будто не его сейчас швыряла на дне река:

— За нас, подводников, вы не беспокойтесь! Мы свое дело сделаем, мы ее все равно переборем.

На правом берегу в котловане идет такая же напряженная борьба, но не с водой — с землей.

Экскаваторщики на своих могучих электрических машинах, перевыполняя нормы, вошли во второй ярус котлована и достигли мягких грунтов. Пошла глина, тяжелая, как медь, и вязкая, как замазка. Трехкубовые ковши беспрестанно запрессовываются глиной, приходится лопатами счищать ее с затворов ковшей, чтобы они могли захлопываться. Машины весом в 165 тонн размалывают в щепы деревянные маты, сколоченные из сосновых бревен, скользят на желтой глине и оседают. Чтобы выровнять экскаватор, приходится стальными тросами подтягивать под гусеницы связки бревен. Экскаваторщики знают: скоро здесь будут установлены иглофильтры, осушающие почву, во влажных забоях начнут работать более легкие машины, появятся новые приспособления. Но сейчас люди, опережая время, борются за каждую минуту, за каждый кубометр грунта.

И в этой борьбе накапливается новый опыт работы в забоях на вязких грунтах, рождаются новаторские идеи.

Новаторские начинания и предложения стахановцев подробно обсуждались недавно на заседании партийного бюро строительного района. Партийные руководители внимательно и по–деловому рассматривали вопрос о том, следует ли принять предложение о создании на экскаваторном участке резервной группы в пять автомашин, которые могли бы быть приданы самым передовым экскаваторщикам. Решено было обсудить совместно с инженерно–техническим составом предложение комсомольца Коваленко о возможности постройки уральским заводом экспериментального пятитонного ковша для экскаватора с тем, чтобы можно было сразу наполнять пятитонный минский автосамосвал. Говорили о предложении Василия Лямина изготовить вместо деревянных матов для экскаватора, работающего во влажных забоях, металлические маты.

Бригадир комплексной бригады Илья Костенко, работая на минском самосвале, сконструировал и сделал сам в мастерских нож–скребок, с помощью которого можно освобождать прилипший к кузову самосвала грунт. При сбрасывании грунта нож Костенко действует хорошо, но обратно не заходит в кузов. Нужно оказать помощь Костенко, привлечь ему на помощь снерщалистов–инженеров.

Важно также обсудить возможность создания таких приспособлений, с помощью которых можно было бы устранить прилипание грунта к экскаваторным ковшам. Группа инженеров уже работает над этой проблемой. Одни из них предлагают установить вибратор, другие — применить электрический ток, третьи — шлифовать внутренность козша. Нельзя ли заинтересовать всеми этими предложениями научно–исследовательский институт или организовать дискуссию в научно–инженерном обществе строительства?

Заседание партийного бюро рассмотрело намеченные вопросы и давно закончилось, но коммунисты не расходятся. В комнате появляются все новые люди и, присаживаясь, принимают участие в беседе.

Секретарь партбюро Петр Дмитриевич Иванов говорит:

— Главное, товарищи, помнить, что на великой стройке у каждого человека можно зажечь в сердце огонек, увлечь его и сделать передовиком. Но для этого нужно знать каждого человека, завоевать доверие, уважение, открыть путь для его роста. Ведь мы не только все вместе отвечаем за ход строительства. Мы несем ответственность за людей, которые должны по окончании стройки коммунизма стать еще лучше, подняться на новую, еще более высокую ступень в своем духовном развитии.

Мы, коммунисты, несем величайшую ответственность перед партией в самом сложном, в самом жизненно важном деле, в деле коммунистического воспитания советского человека.

Вы только подумайте, что через какие–нибудь пять лет здесь не будет ни строителей, ни пейзажа стройки. Зашумит жизнь в новом красавце городе, на полную мощность заработает энергогигант, появится миллион гектаров орошаемой земли. И все это станет уже не стройкой коммунизма, а городом, гидроэлектростанцией и полями. Черты коммунизма воплотятся не только в камне, стали, в машинах, но прежде всего в духовном облике человека. Эти черты куются сейчас всеми нами в борьбе с трудностями, в работе по воспитанию людей.

Людьми гордятся большевики великой стройки.

Вот коммунист Михаил Евец. Механик, за плечами которого огромный опыт, целая сокровищница знаний и мастерства. Мужественный, терпеливый, спокойный, вдумчивый, он одним из первых вместе со всей своей бригадой стал давать в месяц на трехкубовом экскаваторе по сто тысяч кубометров грунта. Но, добившись рекордной выработки в летние месяцы, он готовил свою бригаду к трудностям осеннего периода. Беседовал с геологами, чтобы определить, с какого характера грунтами ему придется иметь дело в самую трудную пору. Заботясь о сохранности машины, он разработал целую систему технической профилактики. Его бережливость выходит за рамки принятых обязательств. Первый ковш, который он подает на самосвал, всегда неполный. Только второй — полный. Почему? А потому, что он рассчитал: если наваливать первый полный ковш в машину, рессоры ее получают сразу резкую нагрузку и, значит, быстрее изнашиваются. Строго по чертежу он размерил рабочую площадку и, чтобы меньше расходовать электроэнергии, не желая лишнего поворота экскаватора, точно определил и обозначил место для остановки самосвала под нагрузку.

Это он посоветовал инженеру, предлагавшему отполировать внутренность ковшей и тем самым устранить прилипание грунта, использовать экскаваторы сначала на скальных работах, после которых ковши приобретают действительно зеркальную поверхность. Осторожно и внимательно он воспитывает комсомольца Василия Лямина, горячего, нетерпеливого, страстного, упоенного первыми производственнымп успехами.

Вобрав все советы своего учителя, Лямин виртуозно работает на машине, сократив время операционного цикла с 45 секунд до 25. Но если бы не Евец, он, может быть, еще долго не знал бы, что для того, чтобы не держать лишнее время самосвал под нагрузкой, нужно брать первый ковш с дальнего угла забоя, а второй — с ближнего, что удобнее всего высыпать землю из ковша, если самосвал стоит выше уровня экскаватора на полтора метра и в семи метрах от осевого центра машины.