Страница 38 из 131
В 1929 году Павел Иванович Коробов работал в Енакиево. Отец выезжал к сыну, помогал ему осваивать производство и бесцеремонно бранился с подчиненными сыну людьми, словно у себя на заводе. Павел Иванович Коробов был назначен начальником доменного цеха в Днепропетровске. Завод оказался в прорыве. Молодой начальник доменного цеха беспощадно разогнал жуликов и лентяев, вызвав из Макеевки несколько старых мастеров. Он принял бой с разрухой и победил. Победил потому, что к коробовской зоркости, непримиримости, настойчивости прибавилась сила высоких знаний. В 1934 году Павел Иванович Коробов был представлен правительством к высшей награде — ордену Ленина. Павел Иванович получил орден в один день вместе с отцом, также представленным правительством к ордену Ленина. Выходя из Кремля, отец и сын, оба взволнованные и потрясенные, не могли удержаться, чтобы задорно не посмотреть друг другу в глаза. И отец, дотрагиваясь до плеча сына, сказал:
— Спасибо, Павел. — Потом, подняв лицо, прошептал: — Вот, значит, какие мы, Коробовы, — и обнял сына.
В 1937 году П. И. Коробов был назначен правительством директором Магнитогорского металлургического комбината, завода, равного которому существуют в мире единицы. Павел Иванович Коробов избран народом в депутаты Верховного Совета СССР.
Второй сын Ивана Григорьевича Коробова — Николай Коробов работал шахтером, потом у отца в доменном цехе. Работая, он одновременно готовился в вуз. В 1930 году Николай Иванович окончил Горную академию и остался в аспирантуре. Разрабатывая научную проблематику доменного дела, получил звание доцента. Николай Иванович Коробов, сын и брат Коробовых, стал ученым–металлургом. Работая, ставя по–новому научно–теоретические основы доменного дела, он часто слышит в кабинете своем нетерпеливый голос отца, требующего скорейшего разрешения сложнейших теоретических задач, чтобы еще шире, еще мощнее хлынули потоки чугуна из его домен. Николай Иванович Коробов работает начальником технического отдела ГУМПа. Отсюда он руководит оснащением производства металла высокой техникой.
Третий сын Коробова — Илья Иванович, самый младший из сыновей Коробова, тоже прошел производственную школу у отца в доменном цехе. Окончив фабзауч, он поехал в Москву и в 1932 году закончил Институт стали.
Все три брата Коробовы сдавали свои зачетные проекты академику Павлову.
Академик Павлов, ставя высокую отметку дипломнику, третьему инженеру Коробову, со вздохом спросил:
— Может, у вас еще кто–нибудь найдется. Знаете, я очень привык к Коробовым, способный народ, замечательный, — сказал академик и, еще раз вздохнув, поставил точку под своей подписью.
Больше семья Коробовых не могла никого предложить из своих членов для академика Павлова. Клава Коробова, самая младшая из поколения, была еще слишком молода и вдобавок в тайном волнении грезила о театре.
И если отец иногда и слушал ее вздрагивающий голос, когда она, приходя к нему в цех, читала, вся дрожа от волнения, стихи, отец с надеждой говорил:
— Может, Клава, из тебя все–таки какой–нибудь техник выйдет, — и с увлечением, с каким дочь его декламировала стихи, начинал рассказывать ей об одной особенно удачной плавке.
После вуза Илья Иванович работал сменным инженером шестой печи. В 1935 году он получил командировку в Америку. И самое большое, что поразило отца из всех американских впечатлений сына, это то, что на американском заводе «Эликвип» на одной домне достигнут расход кокса 0,67 тонны на тонну передельного чугуна. «Это страна!» — сказал с восхищением Иван Григорьевич и тут же, спохватившись, стал подробно расспрашивать сына о деталях режима этой домны.
В 1937 году Илья Иванович Коробов был назначен начальником доменного цеха Криворожского металлургического завода.
Как–то Илья Иванович прислал отцу письмо. Он писал так: «Если б сейчас со мной был такой Чапаев, как ты, отец, больших дел бы мы с тобой здесь натворили».
Но отец никуда не уедет из своей родной Макеевки, и сыновья его продолжают теперь самостоятельно свои большие дела.
Разбросанные по всему Советскому Союзу, Коробовы внимательно следят за делами друг друга. И если замечают что–нибудь не так, то пишут большие деловые письма, похожие не на семейные послания, а скорее на объемистые статьи по обмену производственным опытом. Клава Коробова поехала в Москву поступать в Геологоразведочный институт, но поступила не в Геологоразведочный.
Ивана Григорьевича Коробова спрашивали, что делает его дочь, он отвечал так: студентка…
В 1938 году у себя в Макеевке Иван Григорьевич Коробов смотрел фильм «Ленин в Октябре». Жену рабочего Василия играла его дочь Клавдия Ивановна Коробова. И когда Коробов, взволнованный, выходил из театра, он услышал шепот:
— Вот отец Коробовой идет. — Такое он слышал впер вые. Впервые не сказали: вот сын или дочь Коробова Он понял, что дети его по–новому подымают имя мастера Коробова.
1938 г.
ТВЕРДЫЙ СПЛАВ
ДРАГОЦЕННЫЕ ЧЕРТЫ
В великую летопись исторического творчества советского народа вписана еще одна новая победа. Ее одержали трудящиеся города Ленина, совершив замечательный патриотический подвиг. Сколько всемогущей энергии воплощено в этой победе и какое изобилие замечательных черт раскрылось в советских людях — ленинградцах!
Вабочий завода «Красный выборжец» Григорий Матвеевич Дубинин стал инициатором и организатором соревнования ленинградских разметчиков. Он побывал на десятках заводов и собрал там все новаторски ценное, что создали выдающиеся мастера этой сложной профессии. В Доме техники Дубинин сделал доклад о новых методах работы разметчиков. Потом в Выборгском доме культуры собрались самые лучшие разметчики города, и каждый обстоятельно рассказал о приемах своего труда. К этому времени Дубинин побывал и в Москве. Он ознакомился с работой столичных разметчиков, поделился ленинградским опытом и уже теперь смог полностью обобщить все лучшее, самое ценное, что создано стахановским творчеством в этой области труда.
Десятки новых приспособлений, совершенных приемов и способов, применявшихся ранее разрозненно на разных заводах, теперь собраны воедино и стали ценным достоянием всех. И ленинградские разметчики начали на основе обобщенного опыта одерживать одну производственную победу за другой.
Разметчик Степанов выполнил шесть годовых норм, Писарев — четыре, Дубинин, Куличкин, Громов, Димитриев — по три нормы.
Разметчики Урала, Латвии, ряда городов Советского Союза, узнав об успехах ленинградских разметчиков, обратились к Дубинину с просьбой поделиться накопленным опытом. Так началась творческая дружба мастеров труда.
Но Дубинин не остановился на этом. Он обратился к профсоюзам с предложением организовать обмен опытом рабочих других сложных и редких профессий. Дубинин говорил:
— Вот смотрите, кузнец Кубарев дал 9 годовых норм, модельщик Козлов — 6, лекальщик Генриков — тоже 6.
Люди чудеса творят. А другие — их товарищи по профессии — не знают, как этого добиться. Нужно, чтобы клубы устраивали встречи рабочих одной профессии — не торжественные, а деловые, чтобы по–семейному поговорить о всех тонкостях дела, чтобы у нас у всех дружба настоящая крепла. А то как ни пройду мимо Дома культуры, все вечера танцев…
Еще одну замечательную инициативу проявил коммунист Дубинин. Участник Отечественной войны, капитан запаса, он высоко дорожит своим офицерским званием. Выполнив двухгодовую норму, Дубинин написал письмо командующему Ленинградским военным округом генерал–полковнику Гусеву, в котором доложил об успехах бывших фронтовиков–разметчиков. Командующий прислал ответное письмо и поблагодарил бывших фронтовиков за то, что они с честью несут свое звание офицеров запаса. И вот Дубинин собрал на заводе офицеров запаса, участников Отечественной войны, зачитал письмо командующего и задал вопрос: все ли бывшие фронтовики на производстве с достоинством оправдывают свое офицерское звание?