Страница 53 из 68
- Не больница, а проходной двор. Совсем некоторые оборзели, - услышал Олег недовольное фырканье и ускорил шаг.
***
В отделении кардиологии царила тишина. Больным, находящимся здесь, было не до развлечений. Никто не смотрел трансляцию последнего футбольного матча, никто не гулял из палаты в палату, предлагая перекинуться в картишки. Все смирно лежали на своих койках и ждали начала единственного доступного занятия – ужина.
Пройдя мимо палаты Виктора, Сафронов невольно остановился. До выписки давнего соперника оставалось недолго. На днях ему должны были снять швы, провести еще одно полное обследование. Совсем скоро. А после… О дальнейшем Олег старался не думать. Аля должна остаться с ним. Не со Строгоновым, а только с ним! Никаких жестов доброй воли. И никаких жертв. Если Аля сама не поймет этого, он готов был лично поговорить с Виктором и расставить все точки над «и».
- А нужно ли ждать? – этот вопрос Олег произнес вслух.
После операции прошло немало времени. Виктор уже не был слаб и находился в полном сознании. Иногда Аля проговаривалась о «достижениях» своего подопечного. Судя по ее словам, восстановление шло полным ходом, и даже регулярные ссоры с ней и врачами никак не сказывались на его состоянии. Раздумывал Олег недолго. Слова Алиной матери будто пинком подтолкнули его к двери палаты. Та открылась без звука.
***
Первый раз он увидел его больше десяти лет назад. Уже тогда Виктор Николаевич Строганов был живой легендой отечественного парусного спорта. Потомственный яхтсмен, он блистал на Олимпийских играх и в международных гонках. Олег и представить не мог, что когда-нибудь сможет на равных сразиться с ним.
Вторая встреча состоялась через пару лет, но и тогда Строганов выглядел недосягаемым. Играючи, Виктор обошел именитых соперников и вписал имя российского экипажа в историю профессиональных гонок.
Третья встреча стала событием для обоих. К тому времени он, молодой амбициозный моряк из одесского яхт-клуба, уже успел набить шишки и заматереть в парусном деле. Он смело рисковал и пользовался у своего экипажа абсолютным авторитетом. Восходящая звезда яхтенного спорта вспыхнула сверхновой именно в третью встречу. Тогда Олег победил самого Строганова. Старый герой был повержен. Удача пьянила. Все казалось по силам, а прежний кумир - обычным смертным.
В тот миг он ни о чем не жалел. Гонка была честной, и униженный соперник не вызывал ничего кроме сочувствия. Сейчас все оказалось иначе. Строганова было не узнать. Вначале Олег даже подумал, что ошибся палатой. Потом, присмотревшись, понял, что нет. На кровати определенно лежал именно Виктор. Только не такой, каким помнился, а постаревшая на десяток лет его версия. Осунувшееся лицо на фоне белой наволочки, казалось, отливало зеленцой. Плотно сжатые губы, закрытые глаза и по-старчески глубокие морщины выдавали те страдания, которые он испытывал. Даже во сне боль не отпускала Строганова из своих объятий.
Олег крепко сжал ручку двери. Вот он – его вечный противник. Повержен и беспомощен. В окружении датчиков. Отстоять свое он теперь не сможет. Гордый. Даже слова против не скажет. Отдаст. Запишет на свой счет еще одно поражение и тихо покатится в бездну. В том, что все будет именно так, сомневаться не приходилось. Чемпионы не умеют принимать поражения. Чемпионы… Лучшие среди лучших... Беспомощные.
От самого себя Сафронову внезапно стало гадко. Захотелось отмотать время назад и пройти мимо этой палаты. Не видеть то, что увидел, не знать... «Победитель хренов» - мысленно обозвал себя. Он, здоровый и сильный, явился сюда, чтобы просить этого человека отступить? Пришел заявить о своих правах. Боец. Из горла вырвался тихий стон. Руки опустились.
***
Витя так и не проснулся. Так и не услышал то, что хотел сказать его гость. Бесшумно закрыв за собой дверь, Олег направился прочь. Он не смог. Ни объяснений, ни просьб. Ушел, не разбирая пути, не замечая ничего по сторонам. Как преступник с места преступления.
- Ты был у него в палате?
Аля возникла как из ниоткуда. Еще секунду назад в коридоре никого не было, и вот она уже рядом. Чья именно палата, уточнять было лишним. Олег зажмурился. Со свистом зло выдохнул.
- Был.
- Ясно. – Она сцепила ладони в замок и резко села на скамейку рядом.
С минуту оба молчали.
- Я не смог ему ничего сказать, - хлопнув ладонью по стене, выдавил Олег. – Не смог!
- Знаю.
Собеседник оглянулся. Во взгляде сквозил вопрос.
- Знаю, потому что вижу его каждый день, - Аля опустила лицо. – Вижу, какой он… И тоже не могу.
- Проклятие. – Олег снова отвернулся. - Так не должно быть. Это неправильно.
- А как правильно?
- Не так.
- Ты знаешь, как? Ты был у него в палате. Каково?
- Дерь*ово. Прости…
- Не за что.
Аля до боли сжала пальцы. В глазах щипало. Сейчас бы сбежать. Забиться в какой-нибудь темный угол и плакать. Реветь навзрыд. А ведь как хорошо было знать, что он рядом. Что приедет, что поцелует... Три недели иллюзорного счастья, и теперь занавес.
Оба смотрели каждый в свою сторону: он – в стену, она – в огромное окно напротив лавки.
- И что теперь будет? – Олег выговорил с трудом. В горле першило.
Аля пожала плечами.
- Через неделю Витю выпишут. Я остаюсь с ним. А ты…
- Саша, я не хочу! Не хочу, чтобы ты оставалась. Не хочу, чтобы была с ним. – Он еще раз звонко ударил ладонью о стену. Аля вздрогнула. - И ждать я не могу. Не железный. Родная…
- Нет.
Она встала. Часы на руке показывали шесть вечера. Скоро должна была придти мама, чтобы сменить ее. А значит нужно подготовить все, что может той понадобится. Помочь Виктору помыть руки перед едой и выдержать очередную схватку из-за поддерживающих чулок...
- Мне нужно идти, - Аля зачем-то застегнула самую верхнюю пуговицу на своей рубашке. - Мне нужно... - зарылась пальцами в волосы. - Прости, пожалуйста. Я знаю, что сама во всем виновата. Не нужно было…
- Саша! - Олег схватил ее за плечи, попытался притянуть к груди, но не тут-то было.
- Отпусти, - уперлась. - Хватит. Стоп.
- Не надо, милая.
- Олег, мне и так нелегко. Молю, не делай мою задачу еще сложнее. Если бы имелась хоть одна возможность остаться, я бы осталась. Пошла бы за тобой хоть на край земли. Но такой возможности нет!
Сердце ее, казалось, рвалось на части. К глазам подступили слезы. Но права на отсрочку больше не было.
- Витю выпишут, и я... Я поеду вместе с ним, - набрав полную грудь воздуха, она продолжила, - буду жить в его квартире. Столько, сколько понадобится. Потом начнется реабилитация: физиопроцедуры и медосмотры. Несколько месяцев. Не недель! И очень часто мне нужно будет находиться рядом, помогать.
- Но ведь можно что-то придумать? Ты будешь не в тюрьме.
- А ты сможешь меня ждать? - она замотала головой, словно собственный голос слышать было тошно. - Быть здесь, вдали от моря. Ждать неделями, не видя и не слыша? Зная, что и ночью, и днем я возле него. Убираю, готовлю еду, помогаю мыться...
- Проклятие!
- Пожалуйста... - Александра сделала первый шаг в сторону палаты. - Пожалуйста, постарайся отпустить меня. И я тебя отпущу. Пройдет полгода, может больше. Все закончится. Потом, если я еще буду тебе нужна - ты знаешь, где меня искать, а теперь... Еще день-два, и мы должны будем разойтись своими путями.
- Отпустить? – Олег впервые произнес вслух это ненавистное слово.
- Прошу.
- Отпустить… - губы сжались, запирая другие слова.
- Да.
Он тяжело вздохнул, но больше не проронил ни слова. Махнул рукой в сторону парковки, намекая, что будет ждать там. И пошел.
***
В тот вечер они так никуда и не поехали. Олег еще полчаса прождал Алю в приемном покое, а потом от нее пришло сообщение: «Не жди. Не смогу освободиться». Уточнять причину он не стал. Развернулся и зашагал к своей машине. Видеть кого бы то ни было или слышать не хотелось.
Заметив, как знакомый форд отъехал со стоянки, пошла на остановку и Аля. Сегодня она впервые солгала любимому мужчине. После ужина Витя сам попросил ее уйти, да и мама подоспела вовремя. Других дел не было. Она могла бы провести вечер, как планировала. Ужин в кафе, неспешная беседа. Но видеть Олега, смотреть в его глаза и делать вид, что ничего не произошло, не могла. И без того расставание дамокловым мечом висело над ними слишком долго. Она невольно привыкла к этому жуткому ожиданию, однако теперь в каждой секунде отчетливо слышалось неизбежное «прощай». Смириться с этим пока не получалось.