Страница 12 из 16
Коломны. Остатки рязанских войск отошли к Коломне и приготовились к
последней битве с кочевниками.
Юрий Всеволодович послал войска во главе со своим старшим сыном
Всеволодом на помощь отступившим из Рязани ратникам.
1 января 1238 года войска кочевников у Коломны встретились не
только с остатками рязанских войск, но и с многочисленной дружиной
Всеволода, усиленной ополчением со всего Владимиро-Суздальского
княжества. Не ожидавшие усиления рязанцев свежими силами, передовые
монгольские отряды поначалу были отброшены. Был убит дядя Батухана –
Кулькан. Но вскоре подошли основные силы великого джихангира и
тяжеловооруженная конница, и монголы нанесли поражение русским.
Уцелевший в битве Всеволод спешно вернулся сначала в ставку отца, а затем
во Владимир.
20 января 1238 года брат Батухана – Шейбан с 30-тысячным войском
захватил Москву. В плен к кочевникам попал наместник владимирского
князя в Москве – его младший сын Владимир. Другое войсковое
объединение кочевников овладело и разрушило Суздаль. После этого
Батухан и Субедей со своей ордой двинулись на столицу Владимиро-
Суздальского княжества.
…И вот настало 9 февраля 1238 года. Накануне после длительной осады
великий град Владимир взяли полчища Батухана и Субедея. Человек сто,
сумевших вырваться живыми из разоренного города, прибыли в Керженские
леса в город Малый Китеж, что стоял на Волге, к великому князю Юрию
Всеволодовичу. Отныне правитель Владимиро-Суздальской Руси
базировался здесь со своим войском.
Среди спасенных оказались: родственник Юрия Всеволодовича – князь
Волынский, воевода Поляба Удалой, Омеля, их дочери Дарина и Велена,
слуги, а также купцы, бояре, воины, ремесленники и смерды. Их встречал
сам великий князь. Ему не терпелось узнать последние вести о своей семье и
городе Владимире.
Поляба бросился в ноги к властителю и воскликнул:
– Идут татары к нам на Малый Китеж, великий князь! Их тьма! Как
муравьев на муравьиной куче! А град наш славный Владимир не удержали
мы, пал он вчера! Твои соколы храбрые Всеволод и Мстислав хотели
сразиться с монголами на подступах к городу, но отговорил их Петр
Ослядукович, сказал: "ежели сможем, то со стен будет обороняться". Семь
дней оборону мы держали, а на восьмой – не устояли. Проклятые татары
обнесли наш великий град тыном и установили осадные орудия. Штурм
вороги зачинали поутру в воскресенье у всех пяти ворот, а к середине дня
прорвались внутрь крепости через стены, около Золотых ворот и у церкви
Святого Спаса Часть горожан заперлась в Успенском соборе. Так татары
подожгли и его! Теперь Владимир горит – пожары пылают повсюду! Почти
всех жителей смерти предали, не пожалели ни стариков ни детей ни женщин,
а кто остался, взяли в полон! Воевода Петр Ослядукович убит!
Князь вмиг стал чернее тучи.
– О, господи, какие неприглядные дела творятся на сей праведной
земле! А что сталось с моими, Поляба?! Отчего ты промолчал за них? Живы
ли они? Говори, не томи! Аль принес худые вести?! Я оного не переживу!..
У воеводы выступили слезы на глазах.
– Мой князь, твоя жена Агафья Всеволодовна, сыновья Всеволод,
Мстислав, дочь Феодора, невестки Марина, Мария, Христина, и все внуки
твои попали в плен к Батухану и Субедею и погибли в страшных мучениях и
насилии. А еще до первого штурма нашего великого града на глазах у всех
владимирцев монголы лишили жизни твоего младшего сына Владимира.
Оказывается, не убили его в Москве поганые татары, а взяли лишь в полон.
Но недолго он прожил в плену. Царство небесное ему. И всем-всем
вышеназванным. Выходит, твои близкие, великий князь, покинули наш мир
все до единого. Отныне ты один на целом свете. И мы осиротели вместе с
тобой…
Князь схватился за голову, глаза его сделались безумными. Он взвыл
как дикий зверь:
– О горе мне, грешному! За что мне все это! Чем я провинился перед
Вседержителем небесным… Ну берегитесь, монголы! И ты, Батый, берегись!
Не спущу вам сии злодеяния! Я буду вас бить, резать, колоть, рвать зубами
доколет сердце мое не поразить вражеский меч или стрела! Я уничтожу их
всех! Я буду биться за десятерых! Как и мои воины! Изведают они нашу силу
удалую!
Юрий Всеволодович не в силах сдерживать слезы бросился к себе в
хоромы. Правитель Владимиро-Суздальской Руси не хотел показывать своих
чувств перед народом. Для них он должен всегда оставаться мужественным,
хладнокровным и суровым вождем, не ведающим жалости и слабости к
врагам. Поляба Удалой, Омеля и князь Волынский последовали за ним,
чтобы утешить его и посоветоваться о том, что делать дальше, а Богуслав
кинулся к Дарине.
– Дарина, ты здесь, голубушка моя! – просиял богатырь.
– Богуслав! – обрадовалась девушка. – Любимый!
– Любимая! Я так переживал за тебя, Дара! Коли бы не князь, я бы
быстрее ветра умчался биться к стенам Владимира. Я так хотел выручить
тебя.
– Слава господу, все обошлось, любимый! Но сколько смертей
людских я насмотрелась – не счесть! Я чуть с ума не сошла от увиденного.
Бились владимировцы героически. Но сил мало у них имелось, и
подкрепление не было. Числом проклятые татары нас взяли, да и воинским
искусством. Но хвала Вседержителю и кресту нательному – я жива. Ушла я с
батюшкой и остальным народом через подземный ход, что вел к
заброшенному колодцу у села Синее.
– Как я счастлив, что ты цела и невредима, ты не представляешь! Я бы
жизни себя лишил, ежели ты погибла.
– Я тоже счастлива снова увидеть тебя!..
Руки влюбленных встретились. В порыве чувств Богуслав и Дарина
чуть не обнялись и не расцеловались, но с великим трудом сдержались: ведь
они пока не повенчаны, а рядом снует ушлый народ – будут потом
злословить и осуждать их. Поэтому богатырь лишь ласково пожал нежные
девичьи пальцы, а боярышня ответила еще более ласковым пожатием. И
руки влюбленных разомкнулись.
Эрик, увидев Дарину и Богуслава вместе, яростно сверкнул глазами и
едва сдержался, чтобы не вытащить меч и не убить счастливого соперника.
И, выругавшись по-норманнски, Эрик отошел прочь. Он заставил себя не
смотреть на любовные воркования жениха и невесты, избегая тем самым
необдуманных и роковых поступков со своей стороны, но ладонь викинга
предательски обняла красивый резной эфес.
Его верный друг Бьорн подошел к нему и предупреждающее взял его
локоть.
– Успокойся, вождь, и сними десницу с рукоятки своего меча, а то
могут возникнуть неприятности.
– Проклятый Богуслав, я готов напасть на него прямо сейчас.
– Это безумство, Эрик. Если ты даже одолеешь Богуслава, то великий
князь тебя явно не пощадит и казнит несмотря на твои заслуги. Чего ты
добьешься этим?
– И что мне делать, Бьорн? Когда я вижу их вместе – я теряю разум, и
великая ярость закипает в груди. Рука моя невольно хватается за оружие,
пред моими глазами плывут видения, и все они до боли схожи: Богуслав
лежит с мечом в груди, а я обнимаю Дарину. Так скажи, мой верный
советник, что мне предпринять против этого наваждения? Я могу сойти с
ума.
– Пока ничего, мой вождь, – спокойно ответил Бьорн.
Эрик пришел в недоумение.
– Как это?
– А вот так. Тебе надо выждать.
– Что выждать? – начал терять терпение Эрик.
Бьорн пояснил:
– Удобный момент.
– Да говори ты толком!
– Пора да время дороже золота. Время разум дает. Пока ты выжидаешь,
многое может измениться в жизни, если не все. Либо Богуслав погибнет от
вражеской стрелы, либо ты будешь сопровождать Дарину в переходе в новые