Воин

Тут в свете проема мелькнула огромная тень. С громоподобным рыком Маленький навалился на гранатометчика, и снаряд улетел в потолок, обрушивая вниз глыбы бетона. Я остановился и, кашляя от пыли, пошел назад, но не успел сделать и десятка шагов как из пылевого облака вышел Маленький.

- Куда ты, дурень, беги отсюда, выход не полностью завалило, скоро здесь будет полно народу, - прохрипел он.

- Ты все-таки вспомнил!? - обрадовался я.

- Ничего я не вспомнил, просто ты рассказал хорошую сказку, о том, что меня любили и уважали, что у меня были друзья и дом, который я защищал. Понимаешь все то время, а прошло примерно четыре года, что я помнил, во сне мне грезилось то, о чем ты рассказал, но сколько бы я не пытался вспомнить эти места и лица наяву, ни разу не получилось. А мне так этого хотелось.

Со стороны Третьяковской послышался топот и бряцанье оружия.

- Дай мне пару гранат, я их остановлю, - сказал обернувшийся великан.

- Пошли с нами, - попросил я его.

- Я уже не ходок, - он отодвинул край своей куртки, его бок навылет проткнул кусок арматуры. - Беги, парнишка.

- Мы выходим тебя.

- Я сказал, уходи, - рявкнул он.

Я повиновался, а что еще я мог сделать? Даже если удастся его вырубить, потом потребуется сдержать натиск бандюков, а затем возможно еще и ганзовцев. Даже если мы победим, то как его перемещать?

- Эй, как там тебя? Митя, - позвал он меня, когда я уже шагнул было в темноту тоннеля. - Если все что ты сказал - правда, прицепи к моей могиле вот это. Кажется, это было что-то важное для меня.

Он протянул какую-то карточку, в тусклом свете фонарика на меня смотрел полный, круглолицый малыш, сидящий на коленях довольно миловидной женщины. Я не удержался и обнял его, он охнул, но на этот раз не оттолкнул меня. Затем развернул и, хлопнув по спине, прибавил резвости. Боясь проронить прилившую к глазам влагу, я бросился в темноту, отряд, молча, последовал за мной. Мы успели пробежать метров сто, как грянул взрыв. С потолка стали сыпаться камни и боясь обвала, мы припустили еще сильнее.

9 глава

Идти было очень тяжело, неведомая сила тянула назад, смутная надежда на то, что великан выжил, терзала душу. Но голос разума говорил - нет, твой друг погиб защищая тебя, и ты должен грамотно распорядиться подаренной возможностью. И я, с силой сжав зубы, вел свой отряд вперед. Глаза щипало, дыхание судорожно вырывалось из груди, ноги и руки дрожали.

- Привал, - скомандовал я.

Все опустились на рельсы и хмуро молчали. Наконец Васька не выдержал:

- Это действительно был Маленький?

- Да, - резко отрезал я.

Говорить совсем не хотелось, во мне шла борьба между душой и разумом, и все силы уходили на эту борьбу. Слава богу, мой лучший друг все правильно понял и не обиделся. Он как всегда, взял на себя часть моих обязанностей, несколькими фразами приподнял настроение ребят, заставил всех немного перекусить, затем, видя, что я еще не в себе, заставил всех достать и почистить оружие. Спустя час я, наконец, совладал с собой и дал команду отправляться дальше. Нам предстояло пересечь Октябрьскую-радиальную, а затем дойти до Ленинского проспекта, там наше путешествие по метро закончится.

Под видом торговцев мы вышли к первой заставе. На всякий случай наше оружие было наготове, но, слава богу, здесь не слышали, взрывов. Звонка с Третьяковской тоже пока не было, что неудивительно - Ганза не особо дружила с бандитами, как, впрочем, и остальные группировки. К торговцам, идущим в сторону Профсоюзной, здесь привыкли, а в отсутствии начальства, даже в рюкзаки не смотрели. Мы заплатили налог и штраф за поздний проход, и вышли на станцию. Было уже поздно, пытаться покинуть станцию сейчас означало привлечь излишнее внимание, поэтому мы купили койко-места в гостинице, заказали ужин и, подкрепившись горяченьким, отправились спать.

Меня разбудил тихий шепот:

- Митька, вставай.

Я открыл глаза, в палатку заглядывал Васька, увидев, что я открыл глаза, он прошептал.

- Там какой-то кипишь и, по-моему, про нашу честь.

Так как я спал в одежде, то без промедления выскочил из палатки. У выхода в сторону Третьяковской мелькали фонарики, как будто кто-то яростно спорил, размахивая руками.

- Поднимай ребят, нужно уходить, - приказал я Ваське.

Через две минуты все были в сборе и, стараясь особо не шуметь, вышли из гостиницы. Но мы опоздали, все выходы были уже перекрыты и даже прожекторы повернули в сторону станции, со стороны перехода слышался топот, похоже, оттуда спешило подкрепление.

Я уже собирался дать команду на прорыв, как вдруг из-за колонны вышел маленький, сухонький старичок.

- Что Дмитрий Андреевич, влипли?

Парни вскинули на него пушки.

- Тихо-тихо, - произнес он, поднимая руки, - я свой.

- Это чей же? - спросил Матвей.

- Я агент Федора Михайловича, деда вашего командира.

- Рад встрече, - произнес я, давая знак парням убрать стволы, - только вот времени у нас для беседы, к сожалению, нет.

- Вижу-вижу, - усмехнулся он, - следуйте за мной.

- Можем ли мы ему доверять? - спросил у меня Васька, но старичок ответил вместо меня.

- У вас нет другого выбора, Василий Геннадьевич.

- Вы знаете, как меня зовут? - удивился Васька.

- Конечно, вы меня вряд ли помните, я очень мало времени нахожусь дома, в Анклаве, но с вашим батюшкой общаюсь очень часто.

- Хорошо, - решился я, - ведите.

Он кивнул и повел нас в подстанционные помещения, только мы успели зайти в полутемный коридор, как на перроне вспыхнул свет. Старичок аккуратно прикрыл дверь и повел нас по узкому ломаному коридору и темным лестницам. Спустя пять-шесть минут блужданий, мы подошли к ветхой двери, старичок распахнул дверь, оттуда потянуло жуткой вонью.

- Каждую неделю подкидываю туда тухлятину, - с гордостью произнес он.

- Зачем, - зажав нос прогундосил Васька.

- Для конспирации, иначе этот ход давно открыли бы. Заходите, слева на стене лестница, поднимитесь на один уровень и по служебному ходу пройдете вдоль тоннеля, только не шумите, метров через двести будет спуск в тоннель, дальше кордонов нет.

- Спасибо вам, - сказал я.

- Не за что, передавай деду привет от Петровича.

Мы по очереди поднялись по лестнице и, следуя инструкциям нежданного помощника, вскоре оказались в тоннеле.

Никем более не задерживаемый отряд добрался до Шаболовской, а затем и до Ленинского проспекта. Здесь мы раздобыли довольно сносный противогаз для нашего проводника, пополнили запас провизии и устроились на последний перед выходом ночлег. За ужином я рассказал изнывающим от любопытства друзьям все, что знал про Ивана Плетнева, которого все знали под прозвищем Маленький. Затем передал наши разговоры на платформе и в тоннеле, ну и пояснил, какие чувства при этом испытывал.

- Это же легенда, а не человек, - ошеломленно проговорил Матвей.

- Эх, жаль не получилось ему хоть руку пожать, - посетовал Олег.

Я достал фотографию, что мне дал Иван Захарович, и пустил ее по кругу, а когда она вернулась ко мне, аккуратно уложил ее в потайной карман своего рюкзака.

- Слушай меня Васька, - наклонившись к уху друга, прошептал я, - если что со мной случиться, эта фотография обязана попасть в Анклав.

- Типун тебе на язык, - откликнулся он, - сам доставишь.

- Так, всем спать, - скомандовал я, - завтра выступаем.

Я долго ворочался, не в силах уснуть. А когда заснул, то сны мне снились, конечно же, про Маленького. Сначала про то, как он еще совсем карапузом, розовощеким мальчуганом, скачет по комнате, размахивая воображаемым автоматом, защищая родных от врагов. Затем мама зовет его и усаживает на колени, а папа, почему-то спрятавшись под покрывалом старинного фотоаппарата, делает их снимок. Затем сон переместил меня в то время, когда я впервые увидел его, он - добродушный и веселый, с легкостью развеял страх и недоверие ко взрослым у моих брата и сестры. Я смотрел, как он катает их на своих могучих плечах, как они весело болтают, а Вика даже болтает ножками, сидя на табурете. Меня даже кольнула ревность, ведь так она вела себя только с отцом. Следующий отрывок был про его борьбу с Болотным хмырем, этот бой я видел уже его глазами. Тугие щупальца обвивают тело и утаскивают под воду, не давая дышать, но напрягая мышцы, я вытаскиваю руку и начинаю кромсать противника огромным ножом. В конце концов, противник сдается и пытается удрать, но я не отдаю ему его добычу, своего товарища, он тоже не хочет его оставлять и у нас опять завязывается драка. В конце концов, мне удается вогнать ему в глаз свой нож, и враг идет ко дну, а я все еще опутан щупальцами и все никак не могу выпутаться. От недостатка кислорода начинает кружиться голова, и я теряю сознание. Следующий эпизод вообще был сумбурным, я очнулся на берегу, весь в болотной тине, я не знал кто я и где я, в моей руке был обломок ножа, все тело болело, я встал и побрел, куда глаза глядят... Вот я на перекрестке, решаю куда идти, тут из двора выбегает стая псов- мутантов, вожак прыгает на меня, но я хватаю его за горло и вспарываю ему живот, тот визжит и трепыхается, стая в ужасе бежит от меня... С людьми хуже, они оглушают меня светошумовой гранатой и тащат в подземелье, там меня кормят и поят, но в качестве оплаты заставляют охранять их начальника, я не против, тепло, сытно и никто не дергает. Есть время подумать... вспомнить... но ничего не вспоминается, от этого на душе становится мерзко и тошно...