Страница 5 из 20
– Уратмир, это ты в третьем классе. Кстати, за эту большую перемену ты уже успел совершить героический подвиг. А именно, благородно освободил из клеток лабораторных мышей, крыс и толстенького хомячка в старшей школе. Там как раз вот-вот узнают о сложившейся форс-мажорной ситуации и по этому поводу начнётся красочный фестиваль. Но сейчас не об этом.
Дракон медленно переместился ближе к нашему классу.
– Вот ты, розовощёкий, смельчак-парень с неописуемо выразительными глазами, заскакиваешь в класс! Смотри на себя! Ремарка: у вас эту учебную неделю замещал другой учитель. Ваша классная мама захворала и к вам прислали настоящую мачеху. Ни разу недружелюбную мучительницу! Толстая, или очень толстая, женщина в летах твёрдо не любила детей… Сопливых, визжащих, липких, непредсказуемых детей! В школу её привозил эвакуатор. По вашему мнению, «антресолеподобная» женщина была адептом инквизиции. Она огульно ставила всем двойки, без разбора и беспощадно вызывала к доске, никак не аргументировала свои действия, ничего не объясняла, и что самое вопиюще поразительное, тихоходная Аврора категорически не любила много движений. Она обожала сидеть в нулевой активности. Вы предположительно думали, что это фаза анабиоза. Её постоянно сопровождало затруднённое дыхание с хрипом, а четвёртый подбородок позволял ей не использовать мышцы шеи, её голова и так комфортно размещалась на нём. Постарайся вспомнить, Уратмир, если эта маломаневренная фура куда-то шла, то это приравнивалось к подвигу, так как подъём с её любимого стула по усилиям был сравним с запуском ракеты. А когда подвижной состав в лице мучительницы, похрипывая, грузно добирался обратно, приземление на этот подуставший стул со спинкой и колёсиками, которые были квадратиками, выглядело обречённо неотвратимо. В недавнем прошлом крепкий кресло-стул трещал по всем углам. И вот именно сейчас, когда ты вбегал в аудиторию, когда агрессора, влюблённого в шницель или много пожрать, не было, именно тогда на её столе лежал «классный журнал». Ты не преминул воспользоваться отсутствием любительницы «вмять за обе щеки» и решаешь заглянуть туда. Такая фривольная возможность в её феодальный период выпадала нечасто. Староста класса, надменная Сильва, её синьор, а по совместительству глаза и уши, тоже пока была отвлечена «дерибаном» за учебник с вашим «лидером идиотов» Максимом. Тем более, «слонячий» топот ещё не доносился из опустевшего после звонка коридора школы. Вмиг взвесив за и против, промониторив умыслы и доводы, ты уже уткнулся носом в открытый журнал. В тот самый момент твоему негодованию не было предела. Детское личико стало пунцовым, в твоей смышлёной голове сформулировались фатально-летальные казусы, перспектива которых назревала соразмерно увиденному. Такое количество отрицательных оценок могло привести или столкнуть свободного и гордого борца за справедливость с беспристрастным углом или, того хуже, кожаным ремешком. Такое удручающее состояние скользкой ситуации не могло радовать. Это был гвоздь в крышку гроба всем плюшкам и пряникам, которые ты хотел затребовать на ближайшие каникулы. Даже уикенд обламывался, обрастая этими гнусными подробностями из предвзятого журнала. И всё это безобразие «наваяла» не в меру упитанная учительница! Возможно, тебе ошибочно представлялось, но милейшая, в пределах жирности кефира, дама незначительно тенденциозно к тебе относилась… «Так подставить за столь короткий срок, это надо суметь», – думал тогда ты. Ведь каждый день Уратмир был бдителен, боролся со злом, трепетно собирал необъективную информацию, всегда был в заботах о себе, а тут двойки! Но пока ты в состоянии аффекта перелистывал жёлтые листы журнала, тебе не удалось вовремя услышать приближение «центнера в юбке». Лишь твой «дружбан» одноклассник мякнул о том, что стремительно надвигается существо, которое могло оглохнуть от слова «Сельдерей!» или не дай бог похудеть. Ты хорошо понимал, что скорая может задержаться, а «Мелкое Ничтожество!» – это то, как она называла бы тебя, застукав за увлекательным делом, – могли бы обвести мелом.
Блин, меня даже сейчас во взрослом состоянии прошиб пот. Я переживал даже сильнее, чем, наверное, тогда. Наблюдать этот хорер, или хардкор, со стороны было в разы нервозатратней. Такой цепенеющий и остужающий кровь сценарий нарочно не придумаешь!
– Уратмир, за малым тебе удалось захлопнуть жизнеутверждающий журнал. Но и, попутно махнув своим рукавом, ты также случайно рассыпал иголки и кнопки на мягкую подушку кресло-стула. Следом ты филигранно сманеврировал за свою парту. Даже несмотря на мизерный гандикап времени, тебе уже было понятно, что с секунды на секунду произойдёт дальше. В твоей обречённой золотоволосой голове всплывала нетривиальная ретроспектива событий, «где упитанная в тоннаже талии «мадам злоключительница», только что проделавшая миграционный путь для нагула и взращивания подкожного жирка от класса в столовую и обратно, похрипывая в отдышке и не переводя духа небрежно плюхается на стул, усыпанный канцелярскими кнопками и иголками». Твои голубые глаза затейливо и озадачено бегали по сторонам, ожидая будущих потрясений… И вот, пампушка всё ближе и ближе к своему спасительному ложе. А твоё прошлое протеже всё ближе к захватывающей раздаче. Твоя растерянная мордашка лучше всего характеризует ту натужную кооперацию мыслей в тебе, которая заставляет тело оторопеть. Тогда предварительно в твоей голове уже по полной развивается борьба противоположностей. Она разрывает твоё мнение о грядущем на части. Если сказать, что малыш с безумно выразительными глазками растерян, это ничего не сказать. Какое-то твоё я наперебой с совестью незамедлительно хочет вскочить и предупредить «геометрический круг» о неожиданностях, которые вот-вот наступят. А есть блюститель справедливости, который смирился…
Громкий, неестественно пугающий, наводящий панику в моём сердце крик даже сейчас охладил мои вены страхом и облетел всю школу, сотрясая стены и рамы окон, сообщая самцам её «гаражеподобного вида» о взыгравшей репродуктивной функции, и что им нужно скорее убегать… «Прокаллорированная» до пяток «сестра», не добравшаяся до милосердия, могла изувечить меня в порыве стресса. Дракон же не мог не ржать. У него это получалось интересно…
– Уратмир, эта пышечка за всю свою жизнь так быстро не поднимала свою фитнес-точку от стула. Смотри, какая экспрессия, динамика, тут нет фальши… Глаза… Глаза, они словно вылезают из ореола ресниц!.. Посмотри, этот сгусток ярости, преодолевая боль и пот, просто мгновенно сводит всё воедино. Острота ощущений бегло наталкивает сытую белугу к ответам. Очевидно, безкомфортная боль лишь помогла ей быстрее решить несложное уравнение. Методы клинической и экспериментальной психофизиологии вашего времени вряд ли бы смогли разрешить то, с помощью чего она так быстро догадалась, кто в этом виноват. Мадам, в лице полной противоположности стройности, сначала смотрит на стол, потом на опрокинутую коробку, а затем на стул, и вот она переводит свои выпученные зенки на мешкавшего тебя. Может, это была индукция или дедукция, а может, ты, побелевший от страха, выдавал свою причастность к грациозному подпрыгиванию стройного колокола.
У сознательного и взрослого меня складывалось устойчивое ощущение, что я не мог пережить тот день. Радикальная сфероподобная дама, по моим ощущениям, хотела обглодать мои хрупкие кости. Наверное, взрослый я утрировал свои шансы, но специфически импульсивная мадам, хобби которой был балет, а точнее антракт между актами, смотрела именно так. Тупо по калориям, я был для неё диетическим блюдом.
– Уратмир, мне кажется пора бежать! А у совсем юного тебя в голове ещё лелеют или тают мысли, о том, что этот «ни хрена не худой» учитель мог сквозь целлюлит и обилие жировых складок даже не прочувствовать впившиеся кнопки. Но нет, она такой фейерверк искр из иглотерапии запомнила на всю жизнь. Да, так распрямляться после длительного отказа есть в меру, заставило её желать моей смерти. Чтобы так откормиться, нужна целая государственная программа либо кормить с привлечением средств гуманитарной помощи странам.