Страница 12 из 126
— Развяжи меня. А то ничегошеньки не скажу.
— Не в твоих интересах спорить.
— А что в моих? Ну, зови своего громилу. — Она облизала нижнюю губу, и только сейчас Иттан заметил, что та рассечена. Да и на щеке, прикрытой кудрями, наливался синевой синяк. — Ну, изобьет он меня, ну и что с того? Развяжи и поговорим нормально, по-людски.
Не то чтоб Иттан проникся речью воровки, но чем эта тщедушная особа навредит колдуну, пусть и светлому, а не боевому? Веревка долго не поддавалась, но в итоге девица вскочила со стула, потрясла ногами, зашипев:
— Как же всё онемело! Ай-ай-ай! — Она с наслаждением почесала в немытой голове. Да у неё вши, с тоской подумал Иттан, и ему почудилось, что кто-то ползет по его волосам. — Так какое кольцо, дядь, ты чего? Я колец не брала. — Потерла запястья. — Ты мне, значит, монету дал, а я тебя в благодарность обокрала? Клянусь чем угодно, хоть невинностью своей, что никакого кольца не трогала.
Ну, в невинности оборванки Иттан сомневался, что до остального — складно говорит. Даже с некой обидой, дескать, какого ты обо мне, честной попрошайке, мнения? Где это видано, чтобы такие как я воровали?
— Мне твоему честному слову верить?
— Ну пусть меня тот урод вонючий допрашивает. — Воровка пусть и храбрилась, но кинула затравленный взгляд на шаткую лестницу. — Вешай на меня эту кражу, да только зазря. Во мне честь осталась, я не гажу там, где ем. — Помолчав, она подняла указательный палец. — О, слушай. Дай мне два дня, и я разузнаю всё о твоей безделушке. Авось где обронил, кто-то её поднял, кому-то продал.
— Иными словами: позволь мне улизнуть достаточно далеко, — со смешком поправил Иттан и оседлал стул, уложив локти на спинке.
— А что ты теряешь? — Девица принялась чесать макушку так усердно, что рисковала дочесать до черепа. — Твои громилы опять отыщут меня и приведут сюда. В моей норе кольца нет. Эти гады, — она добавила и другое словечко, из числа тех, о которых приличным женщинам лучше не знать, — всё верх дном перевернули. Сбыть бы я его не успела. При мне тоже пусто. Где я его, по-твоему, спрятала?
— В любом тайнике, — подсказал Иттан, покачивая ногой.
Смешная она, убеждает так горячо, будто он уверует в чистоту её помыслов и отпустит восвояси. Девица простонала:
— Да не брала! Ну поверь! Разрешаю переломать мне кости в случае чего. Куда я денусь, а?
В голосе звучала безысходность, какую не выдумать и не сыграть. Иттан встал, задумчивый и недовольный происходящим. В глубине души он надеялся, что с перепугу девица тотчас вернет краденое.
Наивный, ага.
— Ломать кости — это грубо. И вообще. Как ты собралась что-либо искать, если никогда моего кольца не видела? — спросил с ехидцей.
— Так ты расскажешь, как оно выглядело. — Воровка дернула плечиком. — Камень там есть?
— Есть, чистейший бриллиант.
На этих словах она присвистнула.
— Что ещё?
— Ободок тонкий, из светлого золота.
— А что, золото бывает разное? — неподдельно изумилась она.
— Угу. — Не лекцию же о видах драгоценных металлов проводить. — А, огранка круглая.
— Какая-какая?
— Круглая. — Иттан вздохнул. — В общем, не важно. Ориентируйся на большой камень. И учти — глаз я с тебя не спущу. Управишься за два дня, иначе будешь сама кольцо отрабатывать.
Он, правда, не придумал, чем именно отрабатывать. Не на кухню же ставить и не в поломойки определять.
И вообще, может, не стоит покупаться на её нелепую отговорку? Явно же врет, вон, даже о кольце не спросила — готова была какое угодно искать.
А с другой стороны, ну что с ней делать? Щипцами зубы рвать или избить до полусмерти? Зачастую ожидание гораздо действеннее, чем непосредственно наказание. Воровка знает, что она на крючке — и ей не спастись, пока она не добудет кольцо. Пусть побарахтается, поищет.
— Два дня, — повторила она, сосредоточенно кивнув.
Девица никуда бежать не планировала — уселась на пол, прижав колени к груди, и прикрыла веки. Запела какую-то мелодию, известную одной ей. Монотонно, но отчего-то завораживающе.
Наверху дышалось легче.
— Можешь приставить к ней кого-нибудь на пару дней? — Иттан отряхнул рукав от налипшего кома пыли. — Разумеется, за отдельную плату.
— За отдельную плату я эту оборванку хоть богиней нареку, — потер ладоши Регс. — А чего она?
— Не раскалывается.
— Так ты колоть не умеешь. — В подтверждение слов начальника рынди загоготал. — Где крики, где мольбы о пощаде? Вы там что, тискали друг дружку в уголке? Как ты только со студентами управлялся? — Регс пальцем поманил рынди. — Пойдем, Грик, побалакаем с ней о нашем, о мужском.