Сокровище халфлинга

На следующий день к полудню они достигли реки Чионтар и с сильным морским бризом под парусами вошли в устье. В сумерках на восточном горизонте показались крыши города Врата Балдура, когда же последние отблески дневного света исчезли с неба, огни большого порта появились по курсу. Но вход в городские доки закрывался после заката солнца, и судно бросило якорь в полумиле от берега.

Той же ночью, но много позже, Регис, мучаясь бессонницей, слышал движения Энтрери. Халфлинг закрыл глаза и заставил себя дышать медленно и ритмично. Он понятия не имел о намерениях Энтрери и не хотел даже думать, чем был занят ассасин.

Энтрери не раздумывал ни секунды. Тихий как кот – или, можно сказать, тихий как смерть – ассасин выскользнул из каюты. После утомительного длинного дня усталая команда спала. Теперь, когда с первыми лучами рассвета их ожидают Врата Балдура, только четверо из двадцати пяти членов экипажа были на вахте.

Ассасин скользил по кубрику при свете единственной свечи на корме судна. На камбузе повар деловито готовил утренний завтрак – густой суп в огромном котле. Как всегда напевая, он не обращал никакого внимания на окружающее. Но даже если бы он был очень внимателен, то, вероятно, все же не услышал бы тихих шагов позади него.

Повар умер, упав лицом в суп.

Энтрери вернулся через кубрик, где более двадцати умирали без звука, и вышел на палубу.

Той ночью луна была полной, но для опытного ассасина и небольшой тени было достаточно. Энтрери хорошо знал распорядок караулов. Он провел много ночей, изучая передвижения стражи и, как всегда, готовясь к наихудшему варианту. Считая шаги двух караульных по палубе, он скользнул к мачте с кинжалом в зубах.

Тренированные мускулы легко подняли его в «воронье гнездо».

Там были двое.

Спустившись на палубу, Энтрери спокойно и открыто направился к поручням. " Судно! " – закричал он, указывая во мрак, – "Оно идет на нас! "

Инстинктивно два оставшихся охранника помчались в сторону ассасина и стали вглядываться во мрак – пока удар кинжала не указал им на обман.

Остался только капитан.

Энтрери мог легко открыть замок на двери каюты и убить его во сне. Однако ассасин хотел более драматического окончания своей работы; он хотел, чтобы капитан полностью осознал гибель, которая постигла его судно той ночью. Энтрери скользнул в дверь, которая открывалась на палубу, и забрал свои инструменты и кусок прочной веревки.

Несколько минут спустя он вернулся в свою каюту и разбудил Региса.

" Ни звука, а то я отрежу тебе язык, " – предупредил он халфлинга.

Теперь Регис все понял. Если бы команда попала в доки Врат Балдура, моряки, без сомнения, начали бы болтать о смертоносном ассасине и его «заболевшем» друге, затруднив им поиск пути на юг.

Ассасин решил любой ценой воспрепятствовать этому, и Регис не мог не чувствовать своей ответственности за ночную резню.

Он тихо, беспомощно следовал за Энтрери через кубрик, отмечая отсутствие храпа и тишину на камбузе. Конечно, рассвет приближался; конечно, повар был занят, готовя утреннюю пищу, но никакого пения не было слышно через полузакрытую дверь камбуза.

В Уотердипе судно загрузило достаточно масла, чтобы хватило на весь путь до Калимпорта, и бочонки все еще оставались в трюме. Энтрери открыл люк и вытащил два тяжелых бочонка. Он сломал печать на одном и покатил его через кубрик, разливая масло. Потом он понес другой – и поволок Региса, который почти потерял сознание от страха и отвращения – спокойно и сосредоточенно разливая масло по дуге вокруг двери капитана.

" Залезай, " – сказал он Регису, указывая единственную гребную шлюпку, висящую на талях у правого борта судна. " И неси это. " – Он вручил халфлингу крошечный мешочек.

Желчь поднялась в горле Региса, когда он подумал о том, что было внутри, но, тем не менее, он взял мешочек и крепко его держал. Халфлинг знал, что Энтрери без труда раздобудет еще один, если он потеряет этот.

Ассасин легко спрыгнул на палубу, готовя факел. Регис с ужасом наблюдал, как тот бросил факел вниз по лестнице в залитый маслом кубрик. Прислушиваясь с мрачным удовлетворением к реву огня, Энтрери поспешил к двери капитана.

" До свидания! " – были единственные слова, которое он произнес, постучав в двери. В два прыжка он оказался в шлюпке.

Капитан соскочил с кровати, пытаясь сориентироваться. На судне было странно спокойно, но через половицы пробивались струйки дыма, и слышалось предательское потрескивание.

С мечом в руке капитан отбросил задвижку и распахнул дверь. Он огляделся с отчаянием и призвал команду. Огонь еще не достиг палубы, но было очевидно, что судно горит. Капитан, начиная подозревать ужасную правду, в одной пижаме выскочил из каюты.

Он почувствовал рывок веревки и, наконец, понял, что его ждет. Прочная петля глубоко впилась в его голую лодыжку. Капитан растянулся лицом вниз, его меч вонзился в палубу перед ним. Он почувствовал запах и понял, что за жидкость пропитала его пижаму. Он тянулся к рукоятке своего меча, бесполезно царапая деревянную палубу, пока его пальцы не начали кровоточить.

Языки пламени проникли через половицы.

Звуки устрашающе разносились над поверхностью пустой воды в темноте ночи. Они звучали в ушах Энтрери и Региса, когда ассасин вел шлюпку против течения Чионтара. Они даже перекрывали шум таверн в доках Врат Балдура в полумиле отсюда.

Одинокий агонизирующий голос, как будто усиленный невысказанными криками мертвой команды и умирающим судном, кричал за всех них.

Потом было только потрескивание огня.

Энтрери и Регис вошли во Врата Балдура пешком вскоре после рассвета. Они спрятали шлюпку в бухте несколько сотен ярдов вниз по реке и сгрузили вещи. Энтрери не хотел оставлять никаких улик, связывающих его с бедствием предыдущей ночи.

" Было бы неплохо добраться домой, " – упрекнул ассасин Региса, когда они бродили по обширным докам нижнего города. Он обратил внимание халфлинга на большое торговое судно, пришвартованное на одном из внешних пирсов. – " Узнаешь вымпел? "

Регис взглянул на флаг, реявший на мачте: золотое поле, пересеченное наклонными синими линиями – герб Калимпорта. " Купцы Калимшана никогда не берут пассажиров на борт, " – напомнил он ассасину, надеясь рассеять дерзкие намерения Энтрери.

" Они сделают исключение, " – ответил Энтрери. Он вытащил рубиновый кулон из-под своего кожаного жилета и показал его со зловещей улыбкой.

Регис снова умолк. Он хорошо знал власть рубина и не стал спорить.

Прямо и уверенно, как человек, часто бывавший во Вратах Балдура, Энтрери вел Региса в контору начальника порта, маленькую лачугу рядом с пирсом. Регис следовал покорно, хотя его мысли были далеко отсюда. Он все еще переживал кошмар прошлой ночи, пытаясь определить свою часть вины в смерти двадцати шести человек. Он едва заметил начальника порта и даже не уловил его имя.

Но через несколько секунд беседы Регис понял, что Энтрери полностью подчинил себе человека гипнотическим влиянием рубинового кулона. Халфлинг вообще выпал из разговора, чувствуя отвращение к тому, как ловко ассасин пользовался возможностями камня. Его мысли снова были с его друзьями и домом, хотя теперь он оглядывался назад с глубокой грустью, без надежды. Удалось ли Дриззту и Вулфгару избежать ужасов Митрилового Зала, и где они теперь? Повидав Энтрери в действии и зная, что он скоро возвратится во владения Пока, Регис почти надеялся, что они не следуют за ним. Сколько еще крови могло окрасить его маленькие руки?

Постепенно Регис пришел в себя и начал прислушиваться, надеясь извлечь из беседы нечто полезное.

" Когда они отплывают? " – спросил Энтрери.

Регис навострил уши. Это было важно. Возможно, его друзья могли бы догнать его здесь, все еще за тысячу миль от владений Паши Пока.

" Через неделю, " – ответил начальник порта, его немигающие глаза были прикованы к вращающемуся драгоценному камню.