Страница 13 из 19
Жестокие репрессивные акции 1921–1922 гг., которые были направлены в первую очередь против ученых и интеллигенции, не разделявших не просто марксистских, а радикальных большевистских взглядов, а также против партий эсеров и меньшевиков, которые искренне считали себя социалистическими партиями, – все это совсем не походило на те картины, которые рисовал К. Каутский в своем очерке «На другой день после социальной революции». Все социал-демократические партии Европы осуждали большевиков. И тем не менее надо признать, что НЭП был очень важным как практическим, так и теоретическим начинанием большевиков.
В рамках марксистской ортодоксии разработка и обоснование НЭПа были, несомненно, наиболее значительным теоретическим достижением Ленина. Он сам писал об этом: «…мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм»[77]. НЭП был, безусловно, отступлением, но отступлением с ложной дороги, которая могла привести Российскую коммунистическую партию и Советскую Россия к гибели. Переход к НЭПу был окончанием Русской революции 1917–1922 годов. Страна и партия еще очень осторожно и не очень уверенно переходили на новый путь реформ. Но в это же время приблизилась к концу и жизнь Ленина. Всего за 18 дней до провозглашения СССР Ленин окончательно покинул свой кабинет в Кремле. Он перешел под наблюдение врачей и переехал в Горки, подмосковное имение бывшего городничего Москвы.
Отойдя от текущих дел, Ленин получил возможность обозреть пройденный путь и обдумать ряд общих проблем и концепций. Работая сначала по два-три часа, но затем лишь по 10–15 минут в день, он диктовал свои последние статьи, письма, советы партии и ее руководству. Он уже не повторял прежних слов о социализме как единой конторе и единой фабрике с равной для всех оплатой труда. Он стал теперь говорить о социализме как обществе, сочетающем общественные и личные интересы, крупную индустрию и мелкое производство. Расширение и развитие всех видов и форм кооперации означает теперь для Ленина не развитие капитализма, а развитие социализма. В Горках Ленин начал обдумывать новый стратегический план развития социализма в таких экономически отсталых странах, как Россия. Полемизируя с Н. Сухановым, издавшим в 1922–1923 годах свои многотомные «Записки о революции», Ленин замечал: «Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный “уровень культуры”), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие страны. <…> Для создания социализма, – говорите вы, – требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?»[78]
Для ортодоксальных марксистов такой план был неприемлем. Новая общественно-экономическая формация, согласно Марксу, должна постепенно вызревать в недрах старого общества. Социальная революция происходит только тогда, когда прежние общественные отношения и государственные институты все сильнее и сильнее мешают формированию новой формации, превращаясь в оковы социально-экономического прогресса. Как замечал Маркс, новые задачи возникают перед обществом только тогда, когда внутри общества созрели все главные предпосылки для решения этих задач. Но понятие «оковы прогресса» может отражать разные реальности в России и в Китае, в США и в Германии, да и степень прочности этих «оков» может быть различной. Поэтому и революции, сбрасывающие эти оковы, могут происходить в разных странах на разных уровнях развития материальных и духовных предпосылок новой формации.
Новый стратегический план социалистического развития России Ленин не смог разработать более детально; это был только набросок, но не утопия. Намечаемый путь обещал оказаться гораздо более сложным, чем те пути, которые намечали для своих стран германские или французские социал-демократы. НЭП требовал величайшей осторожности и осмотрительности, ибо это был план одновременного развития капитализма и социализма в относительно слабо развитой стране и в условиях капиталистического окружения. Тем не менее это был реальный план. Несмотря на все споры среди большевиков, он в основном выполнялся и уточнялся до конца 1927 года. В реальных условиях 20-х годов именно НЭП открывал для Советской России нелегкий, но наилучший путь к процветанию.
Эти возможности, однако, не были реализованы после смерти Ленина. Его поиск и в области теории социализма, и в области практики социалистического строительства не получил разумного и полноценного продолжения. Как известно, Сталин уже в конце 20-х годов отказался от политики НЭПа, приняв на вооружение далеко не лучшую часть теоретического и практического наследия Ленина 1918–1919 годов. В российской деревне вновь стали проводить раскулачивание и политику продразверстки. Крестьяне прикреплялись к земле, В стране в иных формах возрождалась политика военного коммунизма и насильственного преобразования общества, временами включавшая массовый террор. Ее результатом стал малоэффективный и непривлекательный тоталитарно-государственный социализм, хорошо знакомый большинству из нас. Он мог простоять долго, но не мог длиться вечно.
О концепциях раннего и незрелого социализма
Для объяснения как многих недостатков, так и самой сущности советского социализма некоторыми из теоретиков была выдвинута – в противовес концепциям «развитого», или «реального» социализма – концепция незрелого, или раннего социализма, который в свою очередь появился из недр и из противоречий незрелого российского капитализма. Российское общество было полно противоречий, но главными из этих противоречий являлись не противоречия между буржуазией и пролетариатом, а противоречия между нарождающимся в стране капитализмом и полуфеодальной политической надстройкой, а также полуфеодальными отношениями в деревне. Россия не была страной развитого капитализма, и главными задачами, которые предстояло здесь решить, были задачи буржуазно-демократической революции. Однако успешно разрешив эти задачи, большевики пошли дальше и начали решать задачи социалистической революции, хотя для этого еще не было необходимых материальных, экономических и иных предпосылок. Ленин хорошо знал слова и утверждения К. Маркса о том, что «ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества»[79].
Но это общее правило, из которого, по мнению Ленина, могли быть исключения. Если в России пролетариат и его партия оказались во главе буржуазно-демократической по содержанию революции, то почему они должны после победы этой революции отходить в сторону, а не попытаться с помощью государственной власти направить развитие страны не только в сторону капитализма, но и в сторону социализма? В своей программной статье «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции» Ленин писал: «Мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто. Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед, к революции социалистической, зная что она не отделена китайской стеной от революции буржуазно-демократической, зная, что только борьба решит, насколько нам удастся продвинуться вперед, какую часть необъятно высокой задачи мы выполним, какую часть наших побед закрепим за собой. Поживем, увидим»[80]. Сделано было немало. Но многое, из того, что можно было бы сделать, так и не было сделано. Очень многое было сделано не так и не в том направлении, как это, может быть, было бы сделано под руководством самого Ленина. Но что получилось, то получилось. В СССР удалось построить лишь крайне несовершенное и деформированное социалистическое общество, которое не смогло выдержать испытаний конца XX века! Один из старых большевиков Сергей Писарев, вернувшийся в Москву после 20-летнего пребывания в тюрьмах, лагерях и ссылке и сохранивший при этом все свои прежние коммунистические и коминтерновские убеждения, не раз говорил мне при наших беседах: «Да, у нас не получилось в этот раз. Мы были первыми, мы проделали дорогу, но по ней не смогли дойти до цели. В другой раз – через 100 лет – другие коммунисты и социалисты сделают то, что не смогли сделать мы. Но и им будет полезен наш опыт и достижений и ошибок, хотя ошибок, может быть, у нас было даже больше, чем достижений».
77
Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 376.
78
Ленин В. И. ПСС. С. 380–381.
79
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. С. 7.
80
Ленин В. И. ПСС. Т. 44. С. 144–145.