Страница 6 из 36
На протяжении нескольких последующих веков де Графтонны процветали и множились, англизировав свою фамилию в Графтон. Со временем они переселились вглубь материка, где выстроили роскошный манор, и сколотили огромное состояние на торговле шерстью и, по некоторым сведениям, благодаря контрабанде на побережье Сассекса. Вместе с финансовым благополучием росло и их политическое влияние. Среди своих сторонников они славились умом и смекалкой, а недоброжелатели отмечали их безжалостность и умение плести интриги. Во времена Тюдоров означенные качества помогли им оказать короне неоценимые услуги, хотя действовали они крайне искусно, что и позволило им сохранить головы на плечах. Главе клана Графтонов был пожалован титул виконта.
К середине семнадцатого века некогда многочисленная фамилия изрядно поредела. Браки между двоюродными братьями и сестрами стали обычным делом, отчего выживших детей становилось все меньше. Затем разразилась эпидемия чумы, унесшая в могилу многих представителей семейства – и юных, и зрелых, а потом и целое поколение молодых Графтонов сгинуло в гражданской войне в Англии, выступив на стороне роялистов. Заморские авантюры в губительном тропическом климате выкосили некоторых потомков знатной фамилии, прежде чем они успели заключить брачные союзы, в то время как другие не сумели произвести на свет сыновей. Нынешний виконт стал последним представителем семейства по мужской линии, а его единственная дочь, София, была последней, в чьих жилах текла кровь Графтонов.
Будучи младшим из троих сыновей, Перегрин Графтон не рассчитывал унаследовать титул. Вместо него он должен был получить церковный сан. По завету отца вместе со своими двумя старшими братьями он обучался в Винчестере, по окончании которого продолжил учебу в Оксфорде, тогда как его старший брат вернулся в Сассекс, дабы принять бразды правления поместьем, которое унаследовал вместе с титулом после смерти их отца. Этот брат погиб холостяком во время несчастного случая на охоте.
Второй брат ненадолго пережил его. По воле отца он должен был поступить в военно-морской флот. Но, не питая привязанности к стезе морехода, он предпочел погрязнуть в излишествах и удовольствиях, с юных лет пристрастившись к азартным играм и прочим порочным занятиям, что и свело его в могилу: в возрасте двадцати четырех лет от роду он умер от сифилиса и полного истощения организма.
Таким образом, титул виконта достался Перегрину.
Вплоть до безвременной кончины братьев Перегрин развивал собственный интеллектуальный кругозор, путешествуя по Европе, как делали еще его дед и отец. По традиции в семье из троих сыновей старший наследовал титул, средний шел на флот, а младший становился служителем церкви. Хотя Перегрин и не отличался особой набожностью, церковь как институт привлекала его своим могуществом, а теология вдобавок таила в себе интеллектуальный вызов, посему он ничуть не возражал против того, чтобы по завету отца принять духовный сан. Правда, удалиться от мирской жизни он не спешил. Наделенный острым умом Графтонов – некоторые недоброжелатели уверяли даже, что он был последним интеллектуалом в роду, – и обладающий природной осмотрительностью и смекалкой, он был обходительным и общительным молодым человеком, начитанным и свободно владеющим пятью языками, словом, мужчиной того сорта, который быстро обзаводится друзьями и становится своим в любом чужеземном городе. Кроме того, Перегрин был наделен дипломатической изобретательностью и коварством, доставшимся ему от предков-интриганов. Пожалуй, именно эти свойства его натуры обеспечили бы ему быстрый рост в церковной иерархии, и он вполне мог бы претендовать на сан архиепископа, останься живы его братья.
Наблюдая за тем, как старший брат погрязает в пучине порока, Перегрин старательно избегал пагубных привычек. В Оксфорде он зарекомендовал себя блестящим студентом и по возвращении из своего большого турне готовился преподавать богословие в этом же университете, когда получил известие о смерти старшего брата и о том, что отныне титул достался ему. Новоиспеченный лорд Графтон с сожалением покинул Оксфордский колледж и вернулся домой, в Сассекс, дабы взвалить на свои плечи ответственность за титул и поместье.
Впрочем, несмотря на весь свой ум, к подобной задаче он оказался решительно не готов. От прочих вельмож-землевладельцев Перегрин разительно отличался тем, что жизнь в деревне не привлекала его. Он не имел ни малейшего представления о том, как нужно управлять поместьем, чтобы оно приносило доход. По правде говоря, оно попросту прискучило ему, хотя поначалу он и внедрил несколько интересных инноваций. Но все его эксперименты и прожекты обернулись дорогостоящими убытками. Смирившись с тем, что не имеет должной деловой хватки, молодой лорд Графтон передал свое имущество в умелые руки управляющего и с легким сердцем отбыл в Лондон.
Здесь он на некоторое время присоединился к бомонду, но бесцветное праздное существование, когда он поздно просыпался, поздно ужинал и бесцельно убивал время в клубах для джентльменов, быстро набило оскомину. Он не находил себе места и не знал, чем заняться. Он пытался подыскать интересное времяпрепровождение, подобающее молодому человеку его положения. Он любил бывать в судах общего права, где наблюдал за ходом заседаний и процессуальными действиями, а потому решил, что участие в Коллегии адвокатов подойдет ему как нельзя лучше, и вознамерился стать главным судьей Суда королевской скамьи. Однако старинный друг семьи, лорд Бернхэм, счел, что его таланты заслуживают лучшего применения, и порекомендовал его в качестве многообещающего протеже британскому посланнику в Париже.
Тогда для британской дипломатической миссии наступили нелегкие времена. Отношения Англии и Франции всегда оставались напряженными, но молодой лорд Графтон принял вызов. Учтивый, хорошо воспитанный, обаятельный и остроумный, он умудрялся оборачивать неудобные вопросы на пользу Англии, стремясь с ходу разобраться в обстоятельствах любого, даже самого запутанного дела. Он обнаружил, что жизнь дипломата как нельзя лучше подходит его складу характера, и поэтому вскоре последовали другие дипломатические миссии, продолжавшиеся до тех пор, пока он не достиг ранга дипломатического эмиссара по особым поручениям. Лорд Графтон неизменно отправлялся туда, где возникала деликатная ситуация, требующая недюжинной ловкости, дабы обернуть ее на пользу английским интересам, не разрушив при этом дипломатических отношений.
Следуя традиции предков, верой и правдой служивших Тюдорам, лорд Графтон стал незаменим для Ганноверской династии. А это была нелегкая задача. Немец по рождению, Георг II был тяжелой в общении личностью, переменчивым и раздражительным монархом, питавшим повышенный интерес к международной политике. После смерти королевы Каролины он запоздало осознал, что лишился одного из самых умных и здравомыслящих своих советников, вследствие чего стал все больше полагаться на лорда Графтона, чьи взгляды на внешнюю политику, по мнению короля, зеркально отражали его собственные представления. И уже через несколько лет лорд Графтон отчасти заполнил собой пустоту, образовавшуюся после кончины королевы, и стал самым доверенным источником советов и рекомендаций по дипломатическим вопросам. Поскольку обязанности лорда Графтона требовали его частого присутствия за границей, а во время пребывания в Англии подразумевали необходимость предстать перед королем по первому же его зову, он арендовал роскошный особняк неподалеку от Сент-Джеймса и редко бывал в своем поместье в Сассексе, шутливо замечая, что без него им управляют куда лучше.
Однако по мере того, как шли годы, он все острее сознавал, что пренебрегает своими наследственными обязанностями. Короче говоря, он был слишком занят, чтобы думать о женитьбе, как следовало бы поступить последнему из Графтонов. И самое главное, он до сих пор не сподобился произвести на свет законного наследника.
В юности он послушно сводил знакомства с целой чередой девушек знатного происхождения в возрасте от двенадцати до двадцати лет, но ни одна из них ему не приглянулась. Он терпеть не мог женщин глупых и недалеких; его супруга обязана была уметь поддерживать разговор. Кроме того, он ценил красоту и изящество. В общем, поиски невесты, сочетающей в себе высокое рождение, красоту, элегантность, добродетель, здравый смысл и хорошее образование, требовали времени. Возьмись он за дело со всем прилежанием, то, несомненно, рано или поздно отыскал бы подобный образец совершенства, но здесь следует отметить, что должного рвения виконт в этом вопросе не проявил.