Долина надежды

Он также советовал немедленно приступить к возведению каменного дома. Мистер Баркер не мог задерживаться в Вирджинии дольше срока, необходимого для первого сбора урожая табака и подтверждения соответствующего дохода, после чего плантацию следовало передать в аренду другому плантатору за долю в том, что сулило колоссальную прибыль. Поскольку виргинцы придавали большое значение своим домам, то для того, чтобы плантатор мог спокойно жить в такой дали от населенной части колонии, требовался крепкий кирпичный особняк на шесть или восемь комнат в колониальном стиле. Его наличие значительно повысит стоимость плантации, если в будущем виконт решит продать ее.

Кирпич, писал он, стоит дорого, но избежать этих расходов не удастся. Лучшие дома в Вирджинии были построены именно из кирпича, а не из дерева. Лорд Графтон вскипел:

– Но ведь в Вирджинии наверняка много леса! И дом из дерева вполне подойдет колониальному табачному плантатору!

– Полагаю, мы должны предоставить мистеру Баркеру самому судить об этом, папа, – вздохнула София, которую уже начал утомлять этот виргинский бизнес.

– Господи помилуй, Баркер даже дал плантации имя! – воскликнул лорд Графтон.

В письме говорилось, что в соответствии с виргинскими обычаями сделать это следовало немедленно, чтобы в дальнейшем туда можно было направлять письма и припасы из Англии. Мистер Баркер взял на себя смелость назвать земли Графтона плантацией «Лесная чаща», сочтя подобное наименование вполне подходящим, поскольку они располагались в лесистой местности, и теперь лорд Графтон мог отправлять свои письма на плантацию именно по этому адресу. Правда, к нему следовало прибавить: «что лежит к западу от графства Амелия на раздвоенном рукаве реки между Лягушачьей горой и горой Лягушонок».

– Лягушачья гора? И гора Лягушонок? Лесная чаща? Что за очаровательные деревенские названия! – София намазала гренок маслом и налила себе еще чашку чаю.

Лорд Графтон улыбнулся.

– Вот уж воистину деревенские. Но их едва ли можно назвать очаровательными. И вообще, Вирджиния представляется мне довольно-таки странным местом.

Когда он принялся читать Софии следующий абзац из письма мистера Баркера, его улыбка увяла, ибо тот выражал сожаление, что не включил в первичную смету расходов по освоению земельного участка дополнительную сумму наличными, необходимую для покупки рабов, дабы те расчистили и вспахали землю, а потом посеяли, собрали табак и закончили строительство.

– Рабов, папа?

– Как следует из письма мистера Баркера, без них вырастить табак невозможно.

– Но, папа, разве ты не помнишь, как миссис Бернхэм говорила, что добрые христиане должны питать отвращение к торговле человеческими существами? На одном из собраний об этом говорила какая-то леди-квакер. Должна признаться тебе, что, хотя тамошние ораторы частенько заставляли меня закрывать глаза и молиться о том, чтобы все поскорее закончилось и мы могли бы уйти, в ее изложении это звучало столь безнравственно, что я невольно прислушивалась. Почему не привлечь к этому арендаторов и наемных работников, как мы делаем это в Сассексе?

– Дорогая моя, мы не выращиваем табак в Сассексе. Вопросы ведения деловых предприятий и табака находятся выше понимания леди Бернхэм, каковое во всем остальном остается поистине превосходным. Для выращивания табака целесообразнее использовать рабов, а не наемных работников.

– Но, папа, если рабство при всей своей целесообразности вызывает возражения, то леди Бернхэм говорит, что добрый христианин должен решительно отвратиться от целесообразного зла и прибегнуть к правильному способу действия, сколь бы трудным или неудобным тот ни казался. Она говорит…

– София, хотя твои рассуждения вторят доводам евангелистов и квакеров, ты ведешь себя как самый настоящий иезуит! Впрочем, полагаю, что я сам в этом виноват. Не волнуйся. Я распоряжусь, чтобы с рабами обращались так, как с нашими слугами. Это вполне в порядке вещей, когда одни рождаются для услужения другим, будь то в качестве слуг или рабов. – Лорд Графтон заговорил резким тоном, что было ему несвойственно. Еще больше его встревожили дополнительные вложения, коих потребовал мистер Баркер. Деньги, опять деньги! А ведь он понятия не имел, во сколько ему обойдутся рабы. По словам мистера Баркера, для того чтобы приступить к работе, требовалось несколько дюжин здоровых и крепких мужчин, которые стоили совсем недешево, поскольку в них нуждались все землевладельцы без исключения. Но тут уж ничего поделать было нельзя; заем придется увеличить, равно как и сумму залога на поместье.

Впрочем, лорд Графтон вновь получил заверения, что финансовая ноша окажется кратковременной. Согласно существующей практике, когда первый урожай табака из «Лесной чащи» отправится в Англию, комиссионеры перечислят ему авансовый платеж в счет будущих урожаев и он сможет сразу же погасить заем. Но сейчас крайне важно, чтобы лорд Графтон незамедлительно перевел деньги, потому что без них «Лесная чаща» не представляет никакой ценности, а задержка приведет к тому, что посевной период будет бездарно упущен. Цена же на виргинский табак неуклонно растет. При наличии достаточного количества рабов и хорошего управления плантацией он очень быстро начнет получать доход.

Лорд Графтон послал за своими поверенными. Те согласились, что мистер Баркер должен купить рабов и что табак, особенно пользующегося большой популярностью сорта «ориноко», который, по словам мистера Баркера, хорошо там растет, позволит виконту быстро рассчитаться с долгами. Поверенные очень хорошо понимают положение, в котором оказался лорд Графтон. Подобно многим старинным землевладельческим фамилиям, лорд Графтон богат землею, но беден наличными деньгами. Хотя состояние Графтонов и было велико, оно преимущественно чуть ли не целиком было вложено в земельную собственность, причем в куда большей степени, чем он полагал, а образ жизни, к которому привыкли Графтоны и который он сам вел с тех пор, как унаследовал титул, на протяжении вот уже нескольких поколений все больше обеспечивался за счет кредитов. И хотя кредитное обеспечение Графтонов всегда было надежным, поверенные в крайне тактичных выражениях посоветовали лорду Графтону ни в коем случае не упускать возможности пополнить семейное состояние дополнительным доходом. Однако же, настаивали они, лорду Графтону решительно не о чем беспокоиться; использование английской собственности в качестве залога в случае, когда для целей, связанных с американскими колониями, требовались денежные средства, считалось нормальной практикой.

Лорд Графтон вздохнул и покачал головой:

– Не нравится мне это дело.

Условия займа и проценты по нему представлялись ему возмутительными, но поверенные настаивали на том, что так бывает всегда, когда срочно требуется крупная сумма денег. А текущая задолженность будет погашена через год или полтора, и он сможет более не беспокоиться о ней.

В конце концов лорд Графтон сдался, и ему на подпись принесли все необходимые бумаги. Владение плантацией на правах собственности он завещал Софии, право распоряжаться доходом от которой она получит или в случае замужества, или достигнув возраста двадцати одного года, в зависимости от того, какое событие наступит первым. Поверенные поздравили его с увеличением приданого дочери и удачным брачным контрактом.

Покончив с делами, лорд Графтон вновь перенес все внимание на Софию, чьи матримониальные перспективы стали предметом самого широкого обсуждения и досужих домыслов. Вокруг нее быстро образовался кружок лондонских денди, кои уверяли ее в своей преданности, присылали ей поэмы, отпускали комплименты и отталкивали друг друга локтями за право потанцевать с нею. Уже было сделано несколько предложений руки и сердца, но лишь немногие из претендентов соответствовали представлениям лорда Графтона о том, каким должен быть будущий супруг Софии. Однако же те несколько кандидатов, о ком он отзывался с теплотой, удостоились лишь безапелляционного вердикта Софии – «слишком старый» или «слишком скучный». Обычно это означало: «Они не танцуют».